садовников расправляется с сорняками.
Деррик звонил мне с места преступления и не захотел вдаваться в подробности по телефону. В машине только я да пилот, который ничего не знает, а думать вовсе ни о чем не думает. Мы сделали круг над поместьем — похоже, тут соединены вместе два земельных участка; внизу, на аллеях, поток полицейских автомобилей смешивается со стильными электрокарами.
Полицейский в форме подает мне руку и выдергивает из-под крутящихся лопастей — очень деловой, немного нервный, думает о пистолете у себя в кобуре. Это как-никак Беверли-Хиллз, одно из святилищ правящей элиты.
Сквозь французские двери проходим в укромный патио, мощенный испанской черепицей. Первое, что бросается в глаза, — обилие крови, оросившей прикрывающую труп простыню. Посмотри внимательно, Джен, — на стенах тоже что-то есть.
Деррик стоит на коленях у тела.
— Как давно наступила смерть? — выдыхаю я. Деррик в ответ качает головой.
— Расслабься.
— Что ты имеешь в виду?
Он молча откидывает простыню. Инстинкт побуждает меня отвернуться — пол-лица снесено выстрелом. На затылке зияет выходное отверстие — точно, это серое вещество там, на стенах.
— Господи Боже, Деррик. За каким чертом ты меня сюда звал?
— По двум причинам. — Он убирает простыню совсем. — Понимаешь, о чем я?
Две раны, обе смертельные. Одна в голову, другая в грудь. Мне начинает казаться, что жертва — это женщина, хотя из-за увечий трудно разобрать.
Убита СИЗ-способом. Как Эдди в зоне.
— А вторая причина?
— Личность убитой. Позволь представить тебе Сьюзен Бентсен, жену Джереми Бентсена, внештатного юрисконсульта «Уотерс Индастриз».
Я ничего не могу сделать из-за обширной мозговой травмы — мне просто не с чем связаться. Ее мозговое вещество, если оно еще и действует, стынет на стенах. Я только смотрю на нее, пока Деррик посвящает меня в наиболее яркие детали: гильз нет, хотя стреляли в упор. На дорогом платье с блестками — следы пороха. Имеется сигнализация, которая, не сработала, дом полон слуг — это ограничивает число возможных виновников.
— У главных ворот есть охрана?
— Нет. Но территория патрулируется на машинах — двухминутная реакция гарантирована.
Тут потрудился какой-то ковбой, работающий под Гудини.[7]
— Ну, ее-то убили здесь, это ясно.
— Угу. Убийца подошел к ней, может быть, даже окликнул, а потом — пиф-паф.
— Кто-нибудь слышал крик?
— Как ни странно, нет. Зато выстрелы слышали все.
Я слышу в доме голоса и узнаю обоих мужчин, выходящих из гостиной в патио.
— Какого черта она здесь делает?
Деррик Трент встает, рука на поясе, около кобуры. Здесь он на своей территории.
— Мисс Шестал — наш платный консультант и находится здесь по моему распоряжению.
— А мне плевать, — заявляет Эразм Трейнор. — Уберите ее отсюда.
Деррик смотрит на спутника Трейнора. Джереми Бентсен явно потрясен, на нем просто лица нет. Или он так любил жену, что изображает горе? Мне почему-то так не кажется.
<трейнор>
— Это ваш дом, мистер Бентсен. Хотите вы, чтобы мисс Шестал помогла нам вести следствие?
<господи, только способной мне тут и не хватало>
— Мистер Бентсен?
<прочь, прочь, скорее убрать ее отсюда>
Он трясет головой.
— Пожалуйста… уйдите.
— Вы ничего не хотите нам сказать, мистер Бентсен?
<осторожно! главное, не думать, уйди, уйди…>
— Нет. Пожалуйста, уйдите отсюда.
— Вы что-то скрываете.
<чертовы пилюли, где же они… хочешь влезть мне в голову, сука? думай о том, как с ней трахаться — хреново, наверное>
— Я хочу остаться один, и немедленно. — Он смотрит на меня, в мозгу страх и ненависть.
Без дальнейших разговоров он поворачивается и уходит. Трейнор следует за ним по пятам.
— Нам нужен судебный ордер на изъятое тела Эдди. — Деррик идет со мной к черно-белой машине, чтобы отвезти меня обратно в офис.
— Я уже думал об этом — но мы не знаем, как его фамилия.
— Так позвони Заку.
— Уже звонил. Он замкнулся наглухо. Говорит, что знать не знает никакого Эдди.
— Деррик, возможно, здесь ключ ко всему делу.
— И мы его упустили. Ну да, знаю.
— И что же ты намерен делать?
— А что ты от меня хочешь? Он заткнулся! Думает, что здесь какой-то подвох.
— Позвони ему сам.
— Позвони лучше ты.
— Деррик…
— Послушай, я не могу заниматься разборками в Южном Централе, когда именитых граждан расстреливают в собственных домах.
— Но ведь это все связано!
— Джен, послушай меня. Ты ведь знаешь правила. Знаешь, как работает департамент. Или одно, или другое.
— Какого черта ты от меня-то хочешь? Я в полиции не служу!
— Добудь мне фамилию, Дженни. Добудь фамилию, а я добуду тебе ордер.
Южный Централ — не что иное, как безэлектронное гетто. Для видифонов нужны кабели, прокладка коммуникаций стоит дорого, и никто не желает вкладывать такие средства в зону. Поэтому Диди звонит на ледник по аудиосвязи.
Зака нет. Диди не уверена даже, передадут ли ему мое сообщение. Я прошу ее перезвонить ему через час, если он не отзовется.
Когда я начинаю подумывать о переделке моей диаграммы, Диди говорит, что ко мне пришли.
— Кто?
— Фредерик Барнс. Говорит, что он брат Ривы.
— Ладно, пусть войдет.
Первое мое впечатление — не визуальное. Барнс так грязен, что запах опережает его на целую милю. Ну ладно, он живет на природе, но в городе-то можно было душ принять?
— Мистер Барнс. — Я опасаюсь пожимать ему руку. Впрочем, он мне ее и не предлагает.
— Вот на этот стул, мистер Барнс.
— Спасибо. — Он щерит свои желтые зубы, и до меня доходит, что свой первый вопрос он вслух не произносил.
Ошибки быть не может. Я услышала его у себя в голове.
