— А вы знаете, что я не состою в Лиге, Мэри? — сказал Джек, чтобы удостовериться, что не произошла какая-то ошибка.
Он решил пока не сообщать напарнице о поданном Мадлен заявлении от его имени.
— Да, сэр, я знаю.
— О каком расследовании шла речь в опубликованном отчёте?
— Подставные бои в Бейзингстокской Шекспировской компании.
— Расскажите.
Мэри глубоко вздохнула. Неизвестно, насколько Шпротт в курсе дела. А вдруг он испытывает её на скромность? Девушку хвалили за участие в расследовании, и она, естественно, гордилась своей работой. Она посмотрела на Джека, но тот сосредоточился на дороге.
— Оказалось, мошенничество длилось уже больше года, — заговорила она. — Всё началось в последнюю ночь тура по центральным графствам с «Ромео и Джульеттой». Действие шло нормально до поединка Ромео и Тибальда в третьем акте.
— И что случилось?
— Тибальд победил.
Джек нахмурился. Он не принадлежал к фанатичным поклонникам искусства, но понял, в чем дело.
— И пьеса закончилась?
— Да там едва мятеж не поднялся! Среди зрителей оказался спортивный судья, его вызвали на сцену, и он заявил, что поединок был честный. Пришлось импровизировать на ходу. В результате Парис женился на Джульетте и покончил с собой, поскольку так и не смог занять в сердце супруги место погибшего первого мужа, горячо любимого ею.
— Быстро сообразили.
— Именно.
— И в чём же преступление?
— В действиях букмекеров. Тибальд никогда не числился в фаворитах, но ставки на него искусственно вздули до шестидесяти к одному, и кто-то выиграл примерно триста тысяч. Нас поставили об этом в известность, но дело выглядело так, будто и сами букмекеры пострадали, поскольку им пришлось платить. Мы ничего не смогли предпринять до утреннего представления «Макбета» через три недели, когда банда нанесла новый удар. В финальной битве Макдуф шёл чистым фаворитом при равном счете. Букмекеры, уже более осмотрительные, поставили на Макбета три к одному. Итог нетрудно предугадать: Макдуф был на пятьдесят восемь фунтов тяжелее и на восемь лет старше Макбета, да ещё надо учесть работу ног и литературный прецедент длиной в четыре сотни лет.
— Значит, Макбет победил? — спросил Джек.
Мэри покачала головой.
— Нет. Все гораздо хитрее. Победил Банко.
— Банко? — изумленно воскликнул Джек. — Но разве его не убили ещё раньше по ходу действия?
— Как правило, его убивают, — ответила Мэри. — Но на сей раз он снова вышел на сцену и произнёс краткую речь, объясняя, почему он подстроил собственную смерть, а затем убил Макбета.
— Готов поспорить, букмекеры не обрадовались, — заметил Джек.
— Еще бы! Такого разорения они не знали с тех пор, как Давид победил Голиафа. Вал последних ставок сбил шансы Банко с пятисот к одному до ста к одному, но и этого хватило.
— И сколько наварила банда?
— Десять миллионов.
Джек присвистнул, и Мэри продолжила:
— На сей раз ошибки быть не могло. Кто-то устраивал договорные бои. Расследование возглавил Фулв, а я внедрилась в труппу на роль леди Анны в грядущей постановке «Ричарда Третьего». И вскоре мы накрыли их в последнем акте. После утреннего представления я увидела, как режиссер раздает измененный текст пьесы. Я предупредила Фулва, и в тот вечер среди зрителей под видом продавцов попкорна, туристов из центральных графств и критиков из «Бейзингстокского рупора» сидели восемь полицейских в штатском. Мне удалось прочесть переделку, и мы поняли замысел преступников. В нужный момент мы выскочили, прекратили битву при Босуэлле и арестовали не только Ричарда, но и лордов Ричмонда и Стэнли. Они хотели свести битву к ничьей, а затем сформировать правительственную коалицию — неожиданный результат, который принес бы негодяям более трёх миллионов фунтов. Фулв в результате поднялся в рейтинге «Криминального чтива» на двенадцать пунктов и занял почетное двадцать пятое место. Ни один полицейский из Бейзингстока никогда не забирался так высоко.
— А вам вынесли благодарность?
Она вспыхнула и скромно кивнула:
— И это тоже.
Джек вспомнил теперь, где прежде встречал её имя. Она получила благодарность не только за безупречную полицейскую работу, но и за незабываемое исполнение роли леди Анны.
— Впечатляет. А вы хотите что-нибудь узнать обо мне, кроме того, что я не в Лиге?
— Да, — ответила Мэри. — Что случилось с вашим прежним сержантом?
— Его звали Алан Мяснейк. Хороший был человек. Погиб в автомобильной катастрофе.
— Сожалею.
— Наверняка не так сильно, как я. Ведь это я сбил его на «вольво» моей жены. Но я не виноват: он выскочил прямо передо мной.
— Он был… рослый? — несколько опрометчиво спросила Мэри.
Джек печально покачал головой.
— Вам уже доложили об убийствах великанов? Иногда кажется, будто в нашем управлении больше и поговорить не о чём. Ладно, послушайте из первых уст: кроме случая с Мяснейком, я действовал в рамках самозащиты. Когда какой-нибудь верзила кидается на вас с ножом, о превышении необходимых мер самообороны думать не приходится. Либо он, либо я. Кстати, в прямом смысле слова великаном являлся только один из них. Остальные просто отличались высоким ростом. Но знаете, что меня на самом деле бесит?
— Нет. Так что же вас бесит?
— Вы слышали о том, как я спас Гензеля и Гретель от ведьмы-людоедки?
— Боюсь, не доводилось.
— Или как я отбил сотню детишек у Гаммельнского крысолова?
— Не думаю…
— А о том, как я обезвредил серийного женоубийцу Синюю Бороду?
— Только вчера от Бриггса.
— А о том, как я прикрыл нелегальный притон по превращению соломы в золото?
— Нет.
— Обвинил Джил в нападении на Джека с отягчающими обстоятельствами?
— Ни слова.
— Не дал мистеру Панчу сбрасывать детей с лестницы?
— Наверное, я прослушала.
— В том-то и дело. Двадцать шесть лет я усердно трудился, пытаясь принести справедливость всем, кто подпадал под мою юрисдикцию. Я вел большинство расследований ОСП, и мне хотелось бы думать, что я не рядовой детектив. И какие из моих дел помнят? Да ни одного! Я прикончил несколько верзил, и теперь я почему-то всего лишь истребитель великанов!
Через несколько минут они подъехали к дому миссис Болтай. По иронии судьбы он назывался «Веселое яичко».
Глава 6
