— Я надеюсь, вы найдёте убийцу Шалтая, — задумчиво произнёс старик. — Этот парень очень нравился мне, несмотря на то что сижу я здесь из-за него.
Джек удивился.
— То есть?
Порджа улыбнулся и стер платком струйку слюны, что постоянно текла из уголка его рта.
— Вы знаете, что Болтай три года отмывал для меня деньги? — спросил он.
Джек утвердительно кивнул.
— Работая на меня, он одновременно собирал компромат, чтобы со мной разделаться. Он решил, что некоторое ущемление его собственной свободы — небольшая цена за уничтожение моего преступного синдиката. Хитрец обвёл меня вокруг пальца. Я даже купил ему квартиру в Пемзс-Виллас — за молчание. Это он прислал вам и мистеру Звонну досье на меня. — Порджа наклонился вперёд и улыбнулся, помахав костлявым пальцем. — Вот это был стиль, господин инспектор! Я десять лет не мог вычислить его! Мне рассказал об этом отставной коп. Я мог бы убить пройдоху, но подумал, что мир будет лучше, если Шалтай останется в нем. Я понимал, что он делает много хорошего.
— Зависит от точки зрения, мистер Порджа.
Старик рассмеялся тихим сиплым смехом и сделал глоток «Гиннесса», поднесенного Аардварком.
— Да уж, — устало ответил он. — Да уж.
— Еще один вопрос, господин управляющий, — сказал Джек. — Был такой представитель русской мафии, которого Звонн поймал после убийства в Андерсеновском лесу. Его звали Макс Зоткин.
Порджа внимательно взглянул на инспектора.
— Я знаю его, — медленно проговорил он. — Что с ним?
— Он здесь?
Старый гангстер глубоко вздохнул и несколько мгновений смотрел на Джека.
— Находится ли мистер Зоткин в редингской тюрьме — очень важная информация. Что вы собираетесь с ней делать, инспектор?
— Ничего, если только на меня не станут давить. Скажем так: это моя страховка.
— Вы первый, кто об этом спрашивает, и, хотя у меня имеются причины для уклончивого ответа, я не могу солгать вам. В этой тюрьме нет человека с таким именем и никогда не было. Воспользуйтесь этой информацией с умом, инспектор. Извините, но я не могу встать, чтобы попрощаться с вами.
Он тепло посмотрел на Мэри.
— Мэри, простися же со мной!
— Не много ль будет? — откликнулась девушка. — Но если ты склонил меня на лесть, то можешь думать, что уж я простилась.
Джорджо улыбнулся и одними губами прошептал:
— Adieu![62]
В глубокой задумчивости Джек вывел машину из дверей тюрьмы. Получалось, что некто специально обставил убийство в стиле Порджа, дабы сбить Шпротта со следа. А если так, то он явно идёт в нужном направлении. Мэри же думала о другом.
— Так вы собираетесь рассказать мне, где находится этот Макс Зоткин, если его нет в тюрьме?
— Нет, — задумчиво ответил Джек, — и, если повезёт, постараюсь, чтобы никто об этом так и не узнал.
У Мэри зазвонил телефон. Она схватила его, посмотрела на номер, выслушала Бейкера и отключилась.
— Новости?
— Можно сказать и так. Бесси Брукс. Её взяли, когда она пыталась сбежать из суиндонского отеля, не заплатив. В полдень её привезут в Редингское управление.
Глава 33
Что сказала Бесси Брукс в свою защиту
МЕДВЕДЯМ ОФИЦИАЛЬНО РАЗРЕШЕНО ГАДИТЬ В ЛЕСУ
Согласно принятому вчера биллю «О создании приемлемых условий для социализации медведей», медведям больше не вменяется в обязанность жить в городских домах, выделенных им властями. Новый закон был встречен медвежьим населением Рединга с распростертыми лапами. «Мы счастливы, — заявил Гас Косолапс, муж и отец семейства. — Больше не надо торчать в городе, мы уходим в лес!» Медведям будут выделены участки в Андерсеновском лесу, где семьи человекоподобных медведей смогут жить в маленьких коттеджах, совершать долгие прогулки и есть овсянку».
Джек одновременно нажал две кнопки «запись».
— Это запись допроса мисс Бесси Брукс. Время — двенадцать часов двадцать минут. Допрос ведёт инспектор Джек Шпротт. Также присутствуют сержант Мэри Мэри, констебль Канн де л'Абр и адвокат мисс Брукс, Сеймур Долгоносик.
Он взглянул на Бесси. Та угрюмо буравила взглядом стол.
Бесси, привлекательной брюнетке ростом не меньше шести футов и одного дюйма, было двадцать с небольшим. Темно-карие глаза её покраснели от слез, а дорогое платье помялось и испачкалось. Она не поднимала головы, не смотрела на полицейских, и пачка сигарет, выложенная Джеком на стол, оставалась нетронутой, хотя, судя по едва заметным пятнам на пальцах, девушка была курящей.
Сеймур Долгоносик, коротышка с тщательно зализанными назад волосами, бесстрастно наблюдал за процедурой допроса из недр костюма, который уже много лет назад мог бы считаться оскорблением человеческого достоинства.
— Мисс Брукс, вас доставили сюда для допроса касательно убийства некоего Шолти Алоизия Болтая. Вы не обязаны ничего говорить. Но если сейчас вы не скажете того, на что могли бы сослаться потом, это может повредить вашей защите в суде. Все сказанное вами может быть использовано против вас. Вы понимаете?
Бесси Брукс еле заметно кивнула.
— Мисс Брукс…
Но Сеймур Долгоносик перебил инспектора:
— Моя клиентка готова отвечать на ваши вопросы, но она ощущает, что с ней обходятся как с преступницей. Она хочет, чтобы вы знали: она горячо любила мистера Болтая и понятия не имеет о том, кто его убил.
Джек пропустил слова Долгоносика мимо ушей.
— Не могли бы вы поведать нам, где провели ночь с девятнадцатого на двадцатое число нынешнего месяца?
Бесси не отвечала. Сеймур Долгоносик протянул ей платок — слишком дешёвый для неё, как заметил Джек, — и ласково сказал:
— Ваш ответ поможет полиции, но у вас есть право на молчание. Вы желаете воспользоваться своим правом?
Она подняла голову и посмотрела сначала на Джека, потом на Мэри. Глаза в потеках туши были полны слез.
— Он очень мучился? — тихо спросила она.
— Вряд ли, — бесстрастно ответила Мэри.
Джек положил перед ней на стол снимок, запечатлевший Бесси вместе с Шалтаем. Она чуть помедлила и взяла его.
