сила духа и воли… Скажу вам по секрету: мне кажется, что всадник фон Биттербург рассчитывает на вас в своей реформистской деятельности, о которой давно уже догадываются члены Малого Синклита. Не подумайте, я вовсе не противник графа Удо Райнриха фон дер Биттербурга, напротив, я его горячий сторонник и слежу за его подвижничеством давно и с огромным интересом… он — один из немногих, кто идет в правильном направлении, кто совершенно четко видит, что будущее нельзя построить только на пролитой чужой крови… Что же, это даже хорошо: лично я давно искал случая войти в контакт с всадником фон Биттербургом. Мне кажется, для этого настало время.
— Для чего настало время? — поморщившись, переспросил д'Марья.
— Для консолидации всех здоровых сил Священной Галактической империи. Для организации отпора проискам американцев. Для того чтобы вернуться на Землю, в конце концов…
— Да на что вам далась несчастная Земля? Там ведь ничего не осталось… А может быть, вам вовсе не Земля нужна? Может быть, дело, скажем, в Солнце?..
Вообще-то д'Марья сказал последнюю фразу просто так, чтобы потянуть время. Но по внезапно сузившимся зрачкам обер-шписсмейстера он понял, что куда-то попал, в какую-то десятку.
Ставшим почти привычным усилием воли д'Марья посмотрел вокруг, заглянул под тугую пленку, окутывавшую разум Зоммера, и тотчас ощутил, осознал, увидел Туннели… нет, кровеносные сосуды невообразимого тела, по которым стремился нечувствительный поток питательных частиц, снабжающий необходимым саму суть — но это не разум, не самость, даже не сущность… не воля и не судьба: однако, все в этом Мире неразрывно связано с ним, — и по этим сосудам несутся паразиты, симбионты, просто посторонние вкрапления; чтобы проникнуть к сути, чтобы что-то получить в результате проникновения (нечто отсюда, из этого каземата, невообразимое, но вполне человеческое), требовались жертвы… да, их было много, и даже среди своих (предательство — одно из самых лакомых блюд, оно необходимо для получения награды!), но вот если бросить к ногам повелителя волю Солнца, то тогда…
Д'Марья чуть не задохнулся. Он понял, что сейчас его разум будет выжжен, съеден, пропадет навсегда… нет, он даже просто не родится, как не рождались миллионы и миллионы до этой локальной, но кем-то возвращаемой бесконечное число повторений секунды. Миллионы и миллиарды мыслей и слов, знаков и символов, поступков и бездействий, без спросу коснувшихся… а-а, нет уж, стал ловить сладкий воздух широко раскрытым ртом д'Марья, отдаляясь и старательно закрывая с чьей-то помощью двери за собой: я — не один, солдатами не бывают в одиночку, даже один — это уже почти армия, если есть то, что нужно защищать…
Он стиснул зубы и помотал головой, закрыв глаза. Бешено вертевшиеся стены успокаивались, останавливались и снова притворялись бесстрастными. Мир — местный, локальный с маленькой буквы — с готовностью демонстрировал свой нейтралитет, выдвигая на первый план реалии человеческого быта.
К примеру, обер-шписсмейстера, в глазах которого плескались злоба и страх.
Д'Марья невольно удивился: до этого момента он ни разу не замечал проявления подобных эмоций у бывшего обер-лейтенанта.
Сейчас перед ним сидел, наклонившись вперед и исказив в какой-то судорожной гримасе губы, самый настоящий враг, немного даже киношный: даже не поймешь, играет он злобу или вправду потерял контроль. Все-таки ведь шварцриттеры — тоже люди.
— Значит, обратно хотите? — Д'Марья знал, что говорить этого не стоило, но не мог удержаться. — К солнышку?.. А по Земле, интересно, часом не вы так красиво бабахнули?
Зоммер медленно откинулся на спинку стула.
— Да, — с непонятным сожалением произнес он. — Очень печально. Похоже, все впустую. С подобной проницательностью вы, геноссе неудавшийся брат, довольно опасны.
Д'Марья усмехнулся.
— Это я-то опасен? А ваше, с позволения сказать, начальство знает о том, какую участь в ближайшее время вы им уготовили?
Обер-шписсмейстер помедлил, потом расстегнул кобуру и достал «вулкан», направив пистолет на аэрогарда.
— Вы опасны, брат капитан-полковник, — повторил он. — Вы неупорядочены и неуправляемы. Очевидно, арийские гены не смогли стать доминантой вашего существа — не могу же я признать правдой бредни этих неудачников и предателей из ГСВГ. Азиатчина стремится ввергнуть Мир в хаос, и этого допустить никак нельзя.
— Какой вы весь из себя пафосный, геноссе шварцриттер, — поморщился д'Марья. — Лучше будьте тем, кто вы есть на самом деле, — банальным фриком.
Обер-шписсмейстер пропустил реплику мимо ушей.
— Солнце будет принесено в жертву, — ровным голосом сказал он, направив пистолет в лоб аэрогарду. — Ненамного сложнее, чем скормить Туннелю две сотни человек с «Костромы» и десяток высших сановников Ордена. Уверяю вас, что все это — чепуха и мелочь по сравнению с Тьмой Внешней, куда был низвергнут Он и куда мы, верные…
Раздался громкий стук.
Обер-шписсмейстер убрал пистолет в кобуру и подошел к двери. Помедлив секунду, он тронул сенсор замка и отворил ее.
Д'Марья перевел дух.
Он не видел, кто находился за дверью: стоявший на пороге Зоммер загораживал весь проем. Аэрогард прислушался, но человек в коридоре говорил негромко и неразборчиво.
— Какого черта? — раздраженно произнес обер-шписсмейстер. — Время еще есть. Зачем вас прислали, брат Нойманн?
Короткий неразборчивый ответ.
— Да мне… — взревел было Зоммер, но тут же умолк. — Извините, брат Нойманн. Однако в Синклите, похоже, сложилось превратное представление о создавшейся ситуации. Да-да, конечно, входите, еще раз извините меня…
Он посторонился и пропустил в каземат человека в шварцриттерской форме.
Д'Марья прищурился; еще один обер-шписсмейстер. Его лицо показалось аэрогарду знакомым.
А!., ну да, тот седой старший мастер копья — первый шварцриттер, которого он встретил на форпосте. Гм… лучше бы кто-нибудь еще. Но все равно — стрельба пока откладывается.
Седой внимательно посмотрел в глаза аэрогарду, потом повернулся к хмурому Зоммеру.
— Мне кажется, пора препроводить брата Вандельштахеля в надлежащее место, — негромко, но довольно веско произнес он.
— Еще рано, брат Нойманн, — сдержанно ответил Зоммер. — Координаты времени не синхронизированы.
Седой усмехнулся.
— Вы не хуже меня знаете, брат Зоргер (ах ты, сволочь, подумал д'Марья, и тут наврал), что вряд ли может случиться что-то серьезное, если даже…
Зоргер резко вскинул правую руку, одновременно поднеся левую к уху с клипсом-рацией.
— Что… — начал седой, но тут же умолк и тронул сенсор на своем клипсе. — Ничего не слышу, — сказал он через секунду.
— Нас атакуют, — бросил сквозь зубы Зоргер, посмотрел на аэрогарда и потянулся к кобуре.
— Кто атакует? — недоуменно спросил седой.
— Не знаю, — отрывисто произнес Зоргер. Глаза его лихорадочно заблестели.
— Это серьезно?
— Вполне. Кампфшрауберы… танки.
— Американцы?
— Не похоже… Так. Сейчас они будут здесь. Зоргер выхватил пистолет и направил его на аэрогарда.
— В таком случае надо уходить, — спокойно проговорил седой. — Если не ошибаюсь, где-то здесь должен быть ход к Девятнадцатой станции.
Зоргер бросил на него злобный взгляд, продолжая держать свой «вулкан» направленным в лоб капитан-полковника.
