Аххумских стягов отсюда не было видно, и все войско казалось тонкой змеящейся лентой, медленно приближающейся к Оро и готовившейся обогнуть город широкой петлей.
Фрисс видел, как аххумы свернули с дороги и двинулись на север, по проселкам, обходя город с запада.
Фрисс вышел за дверь и спустился по бесконечной винтовой лестнице в королевские покои. Но перед самыми дверьми передумал и пошел вниз, в казематы.
Мать встретила его обычными охами и причитаниями. Ибрисс сидел на своей подстилке и что-то увлеченно писал; на коленях он держал книгу из королевской библиотеки, а в руке — самодельное тростниковое перышко, сделанное из соломинки. Чернилами ему служила какая-то мутно-багряная жидкость, налитая в глиняный стакан.
Фрисс подошел к нему и вырвал книгу. Взглянул: манускрипт был исписан: Ибрисс ухитрился писать между строк мельчайшим бисерным почерком.
— Что это? — спросил он, не веря своим глазам.
— Я считаю.
Ибрисс скромно потупился, потом развел руками:
— Прости, брат, но мне так хотелось сосчитать, сколько воинов потребуется, чтобы окружить кольцом Оро. Оказалось, не так много. Если они возьмутся за руки…
Фрисс молча разглядывал мельчайшие значки, похожие на упрощенные буквы.
— Ты ведь не велел давать мне пергамента и чернил…
— Ты испортил книгу! — сказал Фрисс угрожающе.
Ибрисс отшатнулся, закрыл лицо рукой и опрокинул стакан.
Жидкость растеклась по полу.
— И где взял ты чернила?
— Это совсем просто. Корки хлеба надо истереть в порошок, добавить воды и долго настаивать, прибавляя мочу. Лучше всего самую едкую — я попросил, и стражник принес мне немного свиной мочи…
Фрисс уже развернулся, чтобы ударить его книгой наотмашь, но внезапно передумал.
— Я не знаю, кто принес тебе мочи — наверное, среди стражников тоже встречаются сумасшедшие… Но скажи мне, сколько же воинов нужно, чтобы они обхватили Оро вокруг?
— Семь тысяч четыреста двадцать один… Им, понимаешь ли, придется встать на лодки, или, лучше, на плоты, чтобы обхватить город со стороны моря…
Фрисс покачал головой:
— Ну, допустим… А как ты считаешь?
Ибрисс сделал хитрое лицо:
— О! Я сам выдумал цифры. Похожие я видел там, на севере, в устье Тобарры… Там живут странные люди, которые приплыли на больших кораблях из-за моря; они молятся вот такому знаку — смотри…
Ибрисс быстро макнул палец в лужу на полу и изобразил вытянутый крест.
— Ты бывал в устье Тобарры? — отрывисто спросил Фрисс.
— Конечно. Ведь я рассказывал тебе, что долго путешествовал. Я плавал по Тобарре и гостил в Тауатте у одного хуссараба, которого звали Ар-Угай, Лисья Шапка. Он…
Фрисс вытаращил глаза. И прошипел:
— Замолчи!
Повернулся и пошел к выходу, но остановился на полпути:
— Ибрисс… Хочешь снова отправиться в путешествие?
Ибрисс вскинул голову, насторожился.
— А разве ты позволишь мне это?
— Конечно. Почему бы и нет?
— Но ведь я — сумасшедший…
— Мы все — сумасшедшие. Весь наш род сумасшедший… Слушай.
Там, за городской стеной, идет сильное войско. Придумай, как остановить его.
— И после этого я пойду, куда захочу? — насторожился Ибрисс.
— Да. Ты пойдешь, куда хочешь.
— Оставь его в покое! — крикнула Арисса. — Ибрисс! Никуда не ходи!
— Почему? — Ибрисс поднялся и выпрямился. — У меня затекают и пухнут ноги. Мне надо ходить… Брат! Я остановлю войско, если только это не хуссарабы.
— Аххумы.
Ибрисс улыбнулся и кивнул:
— Я знаю по-аххумски. Я долго жил в Цао. Я готов, брат.
Стражники в недоумении открыли ворота внутреннего двора; они даже видели, что братья, которые еще недавно казались смертельными врагами, обнялись.
— Помни, Ибрисс: остановишь войско, задержишь его на день или два — и ступай, куда хочешь. Можешь пойти на юг и обойти всю Равнину Дождей…
— О нет, — ухмыльнулся Ибрисс. Он был крайне доволен происходящим и преисполнен собственной важности. — Я не пойду на юг. Я пойду на север.
Он поманил Фрисса грязным толстым пальцем:
— Скажу тебе по секрету: на юге и пролегает тот самый ров, который стерегут Сидящие у Рва. Поэтому тот, кто хочет спасти свою жизнь, должен идти на север.
Фрисс вымученно кивнул. Спросил через силу:
— Откуда ты знаешь о Сидящих у Рва?
Ибрисс еще шире улыбнулся, постучал себя по голове:
— Здесь хранится все, что я видел или слышал за долгие годы…
Я впервые вышел отсюда пятого дня месяца Красной Звезды тридцать шесть лет назад. С тех пор я прошел… погоди, на языке пришельцев это будет один миллион миль. И я помню каждую милю, пройденную этими ногами.
Он взглянул на свои толстые ноги, обтянутые рваными штанами до колен, на старые-престарые сандалии, перевязанные тесемками.
— Хорошо, — сказал Фрисс. — Ступай.
— Прощай, брат! — Ибрисс закрыл глаза, подставив бледное лицо солнечным лучам. — Я пошел.
Он пересек линию ворот, обернулся и сказал:
— Ведь, если я не вернусь, потеря будет небольшая?..
— Иди! — рявкнул, побагровев, Фрисс.
ДОЛИНА ТОБАРРЫ
Богда уже несколько дней чувствовал себя отвратительно. Его не радовали хорошие известия с юга, отчеты о взятых крепостях, разбитых армиях и богатой добыче. Некоторое время он не мог понять, что с ним; сначала его мучил живот; лекарь дал ему слабительного, и, хоть это и помогло, Богда-каан решил, что лучше все-таки отрубить лекарю голову. Он вызвал младшую жену; но ее ласки показались ему лживыми и оттого противными; он вызвал старшую — верную Аиз. Старуха посоветовала развлечься охотой, — Богда прогнал и ее.
Уже несколько ночей он не получал знаков. И это, пожалуй, было главным.
Он выезжал далеко в поле, которое в здешних местах совсем не походило на родную Голубую Степь; он приказывал выкапывать ров, и бросал в огонь жертвы. И долго прислушивался, сидя у рва и глядя поверх огня в черные отроги, заслонявшие небо.
Нет, он не слышал их; казалось, они разгневались на него за что-то.
