Друзья вновь погрузились в «фиат-пунто», на этот раз за руль села Симона – Золтан еще испытывал на себе последствия употребления сливового бренди. Мэгги вспомнила, как суров был венгерский закон к тому, кто вел машину нетрезвым; впрочем, дипломаты обладали неприкосновенностью. Полиция никогда не останавливала посольские машины со светло-голубыми номерными знаками и буквами «Ди-Ти». В посольстве шутили, что это сокращение означает delirium tremens.[129] Они помахали на прощание Дьенешу, его жене и маленькой старушке из сказки, которая, когда они остановились поблагодарить ее, сунула им в руки еще теплые свежие яйца. В Будапешт вернулись затемно, Симона отвезла Мэгги в гостиницу.
Наутро ее разбудил телефонный звонок.
– Наконец-то! – воскликнула Ширли, даже не пытаясь скрыть обвинительные нотки в голосе. – Я пыталась связаться с вами. Эсмеральда сообщила, вы в Будапеште.
– Да, – сонно пробормотала Мэгги, – я же говорила, что собираюсь немного попутешествовать.
– Я получила уведомление о возврате налога для Джереми и, хоть убей, не знаю, куда его переслать.
– Знаете, я скоро вернусь в Лондон. Можете переслать туда, если вам не трудно.
– И еще кое-что. На днях здесь побывал министр иностранных дел Аргентины и спрашивал о вас.
– Он, наверное, помнит Джереми в связи с событиями на Фолклендских островах. Мой муж тогда часто общался с аргентинцами…
– Нет, о Фолклендских островах речь не шла. Он сказал, что учил вас танцевать танго. По всей видимости, он был послом в Париже во время вашего пребывания там.
– Ах, тот самый посол…
– Да, судя по всему, он и есть тот самый посол, – сказала Ширли с явным намерением закончить разговор и повесила трубку.
«Боже мой», – подумала Мэгги. То одно, то другое – и вот из-за каких-то ничего не значащих мелочей она уже, вероятно, приобрела репутацию ветреной женушки. Неудивительно, что Джереми имел связи на стороне…
Раздался еще один ранний звонок – от Золтана.
– Мадам, Симона хочет, чтобы вы пришли испытать маску.
Мэгги мгновенно проснулась.
– Хорошо. Только выпью чаю, и сразу к вам.
Иногда ей начинало казаться, что желание мстить вышло из-под контроля, став некой самостоятельной сущностью, и теперь события развивались сами по себе, будто джинна выпустили из бутылки. «Очевидно, такова судьба», – подумала она, садясь в такси. Вопрос о том, как отнесся бы к сложившейся ситуации Джереми, давно перестал ее беспокоить.
Симона встретила Мэгги у порога. В ее руках была миска с зеленой пастой, из которой торчала ложка.
– Надеюсь, ты поможешь мне намазаться этой штукой, – сказала она.
– Но, Симона, зачем тебе так рисковать? – забеспокоилась Мэгги. – Давай лучше намажем лицо мне.
– Я и не собиралась мазать лицо, – захихикала Симона. – По-моему, для этой цели лучше подойдет зад!
Она легла на живот, и Мэгги осторожно нанесла на розоватые ягодицы немного пасты.
– Надо больше, – настаивала Симона. – Иначе мы не сможем составить правильное представление.
– Уверена? – уточнила Мэгги, закрывая за собой дверь спальни.
Золтан сварил на кухне кофе и принес в гостиную, где огромный пузатый диван и не менее внушительное кресло боролись за ограниченное пространство перед большим телевизором, который, по- видимому, никогда не выключали. Все уселись смотреть реалити-шоу. «Еще один атрибут обновленной Венгрии», – подумала Мэгги, опуская чашку на маленький столик. В центре столика стояла ваза с букетиком искусственных цветов, а под ней лежала вышитая салфетка. Золтан загасил окурок, три раза описав им круг по дну пепельницы.
– Ну и чем ты займешься, когда мы закончим все наши дела? – поинтересовалась Мэгги. Водитель задумчиво почесал нос длинным ногтем.
– Я подумываю о том, чтобы открыть собственный бизнес, – важно ответил он. – У меня есть друг, который торгует подержанными шинами.
Она изобразила заинтересованность:
– Подержанными шинами?
– Да, у подержанных шин в Венгрии большие перспективы…
Мэгги выпила глоточек кофе. На стене висел деревенский пейзаж – колодец с «журавлем», окруженный гусями.
– А почему бы тебе не заняться производством гусиной печенки? – спросила она.
– О нет, Боже упаси – у меня с ней связано слишком много воспоминаний… – Золтан отвернулся к окну. – Кажется, пойдет снег, – хмуро добавил он.
Вдруг в соседней комнате раздался крик.
– Li mortacci tua![130] – В дверях появилась разъяренная Симона, абсолютно голая. – Снимите эту дрянь с моей задницы!
Она легла на диван, и Мэгги с Золтаном попытались аккуратно отковырнуть с ее ягодиц маску. Длинному ногтю Золтана нашлось новое применение. Бесполезно – зеленая масса прочно пристала к коже.
– Давай попробуем водой, – предложила Мэгги. Золтан сходил на кухню и вернулся с кастрюлькой теплой воды и щеткой. Как они ни старались помочь Симоне, их усилия не увенчались успехом.
– Может, кремом? – Мэгги побежала в крошечную ванную, размерами скорее напоминавшую шкаф, и стала искать среди туалетных принадлежностей что-нибудь подходящее. Обнаруженное там масло «Олэй» нанесли на пострадавшую часть тела и стали ждать, не размягчится ли жесткая застывшая корка. Симона тем временем начала выходить из себя.
– Ну и чего же вы ждете? – кричала она.
– Мне так жаль, – сказала Мэгги, – все-таки надо было самой попробовать… – Стало ясно, что отодрать этот панцирь от зада Симоны невозможно.
– Боюсь, придется поехать в больницу, – сказал Золтан. – У меня есть друг в одной.
Мэгги сидела у постели Симоны, раздавленная стыдом и чувством вины. Подруга Золтана, с ободранными и забинтованными ягодицами, спала под действием легкого успокоительного. А Мэгги спрашивала себя, как только можно было допустить такое. Она, наверное, уже совсем утратила связь с действительностью. Позволить Симоне рисковать здоровьем и попасть в больницу ради мести человеку, насолившему ей лет пятнадцать назад…
Неприятнее всего была необходимость объяснять врачам причину произошедшего.
– Это итальянское средство для лечения целлюлита, – солгал Золтан.
– У меня нет целлюлита! – возмутилась Симона.
– Милая, у тебя большие проблемы с целлюлитом, – настаивал Золтан, ласково поглаживая ее руку. – Потому-то ты и намазала свою попку этим итальянским кремом… – Симона бросала яростные взгляды то на него, то на растерявшегося врача. На полное удаление с ее тела остатков зеленой маски ушло два часа.
Мэгги весь день провела в больнице. Иногда она выходила прогуляться по унылым коридорам с выкрашенными в цвет незрелого банана стенами, но под взглядами пациентов чувствовала себя там неуютно. Особенно пристально на нее смотрела одна старушка, сидевшая в каком-то приспособлении вроде железной клетки на колесах. Мэгги ощущала вину, потому что была здорова, богата и зря отнимала время у перегруженных медсестер с маленькими зарплатами, заставляя их заниматься какими-то пустяками вроде зеленого зада Симоны.
Симона приоткрыла один глаз и сонно пробормотала:
– Мэгги-и…
