— С вами все хорошо? — Гюс опустился рядом с ней на колени.
Реминисанс кивнула и перевела взгляд на друзей. Она видела лишь их спины, напряженные в колоссальном усилии, которое они прилагали, чтобы вывести из строя Львящеров. Сгорбленная фигура Леомидо выдавала усталость старика, и это сильно встревожило Реминисанс.
Оставалось всего пять Львящеров. Пять самых упорных… А защита Беглецов слабела, и пятерка монстров неуклонно приближалась, мерзко улыбаясь.
Абакум при поддержке фаерболов Тугдуала направил волшебную палочку на самого здоровенного монстра, того самого, что изначально весьма успешно сопротивлялся огню, взрывам и Нок-бамам.
Казалось, у этого конкретного чудища инстинкт самосохранения развит куда лучше, чем у остальных: он выгнул спину и втянул голову в панцирь, подставляя под удары лишь самые прочные и защищенные части тела. Огонь лизал шипастую броню, а Нок-бам Оксы отодвинул его от силы метров на пять- шесть.
Павел в небе над полем битвы тоже явно сдавал. Его Чернильный Дракон все медленней махал крыльями, отчего Павел болтался в мраморном небе как огромная подбитая птица.
— Простофиля! — выдохнул до смерти уставший Абакум. — Твой ход!
Простофиля изумленно поглядел на него.
— Ой, вы знаете, я очень плохо играю… — апатично ответило маленькое существо. — К тому же эти странные звери с колючками не вызывают у меня никакой симпатии…
— ПЛЮЙ! — гаркнул Абакум.
Окса удивленно таращилась на Абакума, пока информация медленно доходила до мозга Простофили.
— Сдайте назад! — приказал фей остальным.
— Плюю! — проинформировал малыш.
Едва первые капли слюны Простофили достигли самого здоровенного Львящера, тот начал извиваться от боли! его панцирь задымился, как под воздействием концентрированной кислоты. Толстая броня мгновенно прохудилась, растворенная едкой субстанцией. В ней образовались большие дыры, издавая отвратительный запах, и из них полетели куски плоти, кишок и мышц.
— Сейчас еще плюну! — сообщил Простофиля со своим обычным спокойствием.
На этот раз капли его слюны обрушились на оставшихся четверых Львящеров, и те буквально в считанные секунды растворились, неспособные оказать сопротивления этой обрушившейся на них погибели. Когда от чудовищ остались лишь выбеленные кислотой скелеты, Беглецы потрясенно переглянулись.
— Вот это номер! — Окса уперла руки в бока. — А чего ты так долго ждал-то? — спросила она Простофилю, не зная, то ли впасть в бешенство, то ли схватить малыша и зацеловать.
Простофиля поглядел на нее.
— Не знаю, что я такого съел, но, кажется, у меня изжога… — озадаченно проговорил он.
— Зашибись! — расхохоталась Окса. — Только ты уж пообещай никогда в меня не плевать!
— Плевать? А зачем мне это делать? — удивился Простофиля.
— Наш дружок, может, и слегка заторможенный, но, к нашему общему счастью, очень послушный, — пояснил Абакум, ласково погладив забавное создание. — Он плюется только по команде.
— Вот и отлично! — воскликнула Окса. — Ну что, похоже, мы справились?
Радость была всеобщей. Опустившись на начавшую подсыхать землю, Беглецы рассматривали разорванные, выпотрошенные и обгорелые останки Львящеров.
Скоро к ним присоединился Павел, его Чернильный Дракон спрятался, и отец сел рядом с Оксой.
— Ты как, дочка?
— Ой, пап, ты видал эту смертельную схватку? У меня выходили потрясные Нок-бамы!
— Да уж, эта битва рискует войти в легенду как одно из самых величайших сражений не на жизнь, а на смерть… — спрятал улыбку Павел. — Храбрые Беглецы против злобных Львящеров… Впечатляющее было зрелище, особенно с неба!
Окса прыснула и покосилась на Гюса.
— Ты отлично сражалась, старушка…
— Спасибо за моральную поддержку!
— Не за что!
Отбросив со лба темную прядь, Гюс ей подмигнул. И Окса испытала огромное облегчение. Она снова вместе со старым другом, которого едва не потеряла, и только это и имело значение. Однако девочка не могла игнорировать Тугдуала и те чувства, что он в ней вызывал.
Она ничего не могла с этим поделать. Встретившись взглядом со стальными глазами юноши, она вспыхнула, мысленно чертыхаясь и на эту свою непроизвольную реакцию, и на боль, которую причиняла Гюсу, обиженно смотревшему на нее.
Мальчик встал и, повернувшись ко всем спиной, яростно пнул камень.
— Ладно! — резко бросил он. — Хватит уже тут торчать! Пора топать…
И решительно зашагал дальше по Бесплодному Краю, меся ногами грязь.
Беглецы удивленно смотрели ему вслед, когда Гюс вдруг исчез, поглощенный исчерченной трещинами землей.
43. Бездонный провал
— ГЮС! — крикнула Окса.
Пьер с медвежьим рыком вскочил и помчался к трещине, поглотившей его сына. На земле стали возникать все новые и новые трещины, вынуждая Викинга передвигаться прыжками. Беглецы бросились за ним с такой скоростью, что этот забег дорого обошелся Реминисанс, ноги которой еще не до конца зажили, несмотря на помощь Абакума.
Перепрыгнув через очередную трещину, пожилая дама с трудом приземлилась на самом краю бездонного провала и со стоном отчаянно замахала руками, пытаясь сохранить равновесие. Леомидо в последний момент успел схватить ее за талию и оттащить от бездны.
— Гюс! Ты тут? — прокричал Пьер, встав на колени у провала.
Снизу послышался голос его сына, глухой и испуганный. Он казался таким далеким, что все Беглецы без исключения побелели.
— Я здесь! Папа, сделай что-нибудь, пожалуйста!!!
Пьер поднял на друзей затравленный взгляд.
— Держись, Гюс! Мы тебя вытащим! — крикнула Окса.
Встав на четвереньки на краю расщелины от силы метр шириной, все свесились вниз, стараясь разглядеть Гюса. Но абсолютная темнота провала не позволяла оценить, на какой глубине мог находится мальчик.
— Кульбу, не слетаешь посмотреь, где там Гюс? — спросила Окса, достав из сумочки маленького разведчика.
— Слушаюсь, Юная Лучезарная! — Кульбу порхнул в расщелину.
Потянувшиеся затем минуты, пожалуй, были самыми долгими в жизни Беглецов. Ожидание в среде, лишенной всяческих временных ощущений, делало его еще более тяжким. Окса сгрызла три оставшихся чудом целых ногтя и с величайшим трудом сдерживала нетерпение.
А потом, наконец, возник Кульбу, весь покрытый пылью. Отряхнувшись, он с гордостью уселся перед хозяйкой.
— Кульбу-Горлан Юной Лучезарной, с докладом!
— Слушаем тебя! — нетерпеливо бросила Окса.
— Друг Юной Лучезарной находится на маленькой каменной площадке в пятьдесят пять сантиметров длиной и тридцать два шириной. Толщина ее едва пять сантиметров, но вес друга Юной Лучезарной недостаточно велик, чтобы угрожать целости площадки. Друг Юной Лучезарной трижды порезался при падении: два раза лицо, и один раз — правую руку. Но не волнуйтесь! Раны поверхностные, другу Юной
