На носу вертолета сверкнули пушки, но Клодия почувствовала только ветерок от пролетевших рядом с головой снарядов. В этот момент ракета почти незаметно дернулась и направила свой острый нос прямо в разинутую глотку воздухозаборников турбин. Когда произошел взрыв, «хайнд» был всего в нескольких футах от земли. Он камнем рухнул вниз, опрокинулся набок, и горящее топливо из разорванного бака мгновенно залило вертолет. Клодия успела заметить, как пилот лихорадочно пытается выбраться из превратившейся в смертельную западню бронированной кабины, а затем все исчезло за огненной стеной.
«Ведь это был живой человек, – подумала она. – Человек, который жил и дышал, а я убила его». – Она ожидала почувствовать горе и муки совести. Ведь она всегда верила в то, что любая жизнь, особенно человеческая, священна. Но раскаяние так и не пришло, вместо этого она почувствовала, что в ней просыпается ощущение дикого триумфа – все та же бешеная ярость, что внезапно охватила ее.
Она быстро оглянулась, выискивая в небе новую цель, еще что-нибудь, что можно уничтожить, на чем можно сорвать злость и отомстить. Но утреннее небо было пусто. Склоны холма усеивали горящие обломки вертолетов, валялись они и среди деревьев в долине.
«Они все уничтожены, – подумала она. – Все до одного».
Боевые расчеты шанганов, сделавшие свое дело, теперь выскакивали из леса и бежали вверх по склону холма, чтобы поддержать штурмовую группу Шона. Она видела, как защитники базы бросают оружие и съеживаются в своих окопах, испуганно подняв руки, желая показать, что они сдаются. Она бесстрастно смотрела, как озверевшие шанганы приканчивают их штыками и глушат прикладами, как скотину в загоне.
Вдруг лежащий у ее ног Джоб застонал, и внезапно вся ее ярость испарилась. Она отбросила ненужную больше пусковую установку и опустилась рядом с ним на колени.
– Я думала, ты умер! – прошептала она, разматывая только сейчас начавшими дрожать пальцами обернутый вокруг шеи шарф. – Не умирай, Джоб. Пожалуйста, не умирай. – Шарф пропитался потом и пылью и был разорван в нескольких местах, но она свернула его в комок и сунула в страшную рану, надавив на него всем своим весом в попытке остановить кровь, вместе с которой утекала его жизнь.
– Шон скоро вернется, – сказала она. – Не умирай, Джоб. Держись, пожалуйста, держись. Я помогу тебе.
Шон и Матату вжались в стену окопа, сгибаясь под шквалом пуль, которые просвистели буквально в каких-то нескольких дюймах над их головами и забили им глаза и нос песком из разорванных мешков.
Как только стрельба прекратилась, Шон вскочил на ноги, и как раз вовремя, чтобы увидеть, как на склон холма падает вертолет и, покатившись вниз, разламывается на куски.
– Черт побери, эти проклятые «стингеры» действительно работают! – засмеялся он, все еще находясь в тисках собственного страха. А Матату рядом с ним захихикал и хлопнул в ладоши.
– Как куропатка, в которую угодили из «577»
Трое бойцов ФРЕЛИМО, стоило им увидеть приближающихся Шона и Матату, бросились бежать, и Шон дал им вслед очередь из своего «АКМ». Одному пуля попала в поясницу, и он ничком повалился на землю. Двое других побросали автоматы, рухнули на колени, заложив руки за голову и трясясь от страха. Шон пробежал мимо них, и они вздохнули с облегчением, не веря собственному счастью.
Шон миновал внешнюю линию обороны и оказался на территории базы, где располагались мастерские и укрытия для вертолетов, огороженные мешками с песком и прикрытые маскировочными сетями. Среди них все еще падали случайные мины, поднимая гейзеры пыли и разбрасывая свистящую шрапнель. Один из «хайндов» рухнул возле периметра базы и теперь горел, заволакивая мастерские густыми облаками черного маслянистого дыма.
Повсюду беспорядочно суетились человеческие фигуры. Безоружные техники в мешковатых серых комбинезонах, увидев вооруженного Шона, сразу подняли руки над головой, многие из них попадали на колени, показывая, что сдаются. Размалеванный камуфляжной краской и с кровожадным выражением на лице, Шон казался им свирепым и ужасным.
– Лежать! – Шон дулом автомата, приказал им лечь на землю, и они со вздохом облегчения улеглись лицом вниз на пыльную землю, сложив руки за головой.
Прямо перед собой он увидел длинные лопасти винта, торчащие над краем укрытия, возле которого он стоял.
«Один вообще не взлетел», – подумал он, бросаясь к вертолету, и как раз в этот момент лопасти начали медленно вращаться, быстро набирая обороты. Кто-то пытался запустить машину.
Шон ринулся через узкий вход в глубокое круглое укрытие. Оказавшись внутри, он на мгновение остановился, чтобы осмотреться.
Над ним высился разукрашенный камуфляжными пятнами вертолет, турбины «хайнда» завывали над головой, постепенно набирая обороты. Трое русских техников стояли у кабины, и Шон заметил нелепую алую стрелку, нарисованную на носу вертолета, которая провозглашала их «Отличным экипажем».
Техники, как один, повернули головы в сторону Шона и с открытыми ртами уставились на него. Шон навел на них дуло автомата, и они попятились назад.
Дверь в кабину пилота все еще была открыта, и один из летчиков как раз начал залезать внутрь. Из кабины торчали только его ноги и пухлая задница в сером комбинезоне. Шон сунул руку ему между ног и схватил его за гениталии. Летчик пронзительно вскрикнул, а Шон тем временем вытащил его из кабины и толкнул к выложенной мешками с песком стене.
Вращающиеся лопасти пронзительно засвистели, когда турбины вышли на полные обороты, и Шон запрыгнул на подножку вертолета с выставленным вперед автоматом.
Пилот, сидевший за штурвалом, оказался молодым, с коротко стриженными светлыми волосами парнем. В спешке готовя вертолет к взлету, он даже забыл надеть летный шлем. Летчик повернул голову и взглянул на Шона. Его лицо было покрыто багровыми прыщами, а широко распахнутые глаза были бледно-голубыми. Он испуганно захлопал глазами, когда Шон дотронулся дулом автомата до его носа и сказал:
– Концерт окончен, Ваня. Пошли-ка мы домой.
Стало ясно, что этот вертолет не собирался совершать утренний вылет, и экипаж просто пытался поднять его в воздух в связи с начавшейся атакой. Прошло не более десяти минут с тех пор, как первая мина разорвалась на территории базы. Им просто не хватило времени, хотя они почти завершили подготовку к взлету.
– Выключи двигатель, – сказал Шон пилоту и подкрепил приказ, ткнув тому автоматом в лицо. У молодого пилота тут же пошла носом кровь, а бледно-голубые глаза наполнились слезами.
С неохотой он нажал на кнопку выключателя топливного насоса. Лопасти медленно замерли.
– Выходи! – сказал Шон, и пилот сразу понял значение жеста и тон приказа, расстегнул ремни безопасности и вылез из вертолета.
Шон выстроил пилота, летного инженера и троих механиков у стены.
– Добро пожаловать в капиталистический мир, товарищи, – поприветствовал он их, затем бросил взгляд на вертолет. – Джекпот! – ухмыльнулся он, все еще находясь во власти возбуждения от адреналина, переполняющего кровь. – Мы получили настоящий, живой, абсолютно исправный «хайнд». Что скажешь, Матату?
Матату переживал час торжества, поэтому важно предложил:
– Давай убьем их прямо сейчас, – весело предложил он. – Дай мне
Шон только раз в жизни видел, как Матату стреляет, – когда ради шутки дал ему свой «577». Малыша сбило с ног и отбросило футов на десять.
– Да ведь ты не сможешь попасть ни в одного из них, даже на таком расстоянии, маленький кровожадный пигмей, – улыбнулся ему Шон и снова уставился на вертолет. Только сейчас он начал осознавать важность этой добычи.
«Хайнд» мог бы стать прекрасным средством для побега. Он, Клодия, Джоб и Матату могли бы улететь отсюда по первому классу. Но затем с горестным вздохом он вернулся к действительности.
Он никогда в жизни не управлял вертолетом, даже понятия не имел, как это делается. Он только знал, что это очень деликатное и тонкое дело – управляться с приборами вертолета. Совсем другое дело, нежели
