стене подвала. Ее всю колотило, по щекам ручьем текли слезы и пот.
Постепенно шум за ее спиной стих, теперь в блиндаже были слышны только стоны и всхлипывания механика. С каждым моментом они становились все слабее, но вызываемый ими ужас от этого не уменьшился. Клодия, и не глядя на русского, могла сказать, что тот умирает.
– Мисс Монтерро, – голос Чайны был ровным и спокойным, – пожалуйста, возьмите себя в руки, наша работа еще не закончена.
– Ты – животное! – взорвалась она. – Я тебя ненавижу. Господи, как я тебя ненавижу!
– Меня ни в малейшей степени не интересуют ваши чувства, – сказал Чайна. – А теперь скажите пилоту, что я ожидаю от него полного сотрудничества.
Стоны механика буквально сводили ее с ума. Когда она повернулась, чтобы взглянуть на Чайну, то увидела, что изувеченного пленника отвязали от верстака, и теперь тот валялся на полу. Генерал даже не позаботился вытащить из тела прут, который продолжал торчать между ягодиц жертвы. Пленник из последних сил извивался на земляном полу и безуспешно пытался вытащить из своего тела орудие пытки. Остывая, раскаленный металл так прикипел к внутренностям, что будто прирос к плоти. Каждый раз, как пленник пытался потянуть за конец прута, из ужасной раны вытекали струйки жидкого кала.
– Переведите пилоту то, что я сказал, – приказал Чайна.
Клодия с трудом оторвала глаза от умирающего и повернулась к пилоту.
– Пожалуйста, сделайте то, что он просит.
– Не могу! Я нарушу свой долг! – выкрикнул пилот.
– Да черт с ним, с вашим долгом! – яростно выкрикнула в ответ Клодия. – И вы, и ваши люди кончат так же! – Она рукой указала на корчащегося механика, не смея взглянуть на него снова. – Вот что произойдет со всеми вами!
Она повернулась к остальным русским, которые стояли трясущиеся и потрясенные, бледные от ужаса.
– Посмотрите на него! – заверещала она по-английски. – Вы этого тоже хотите?
Они не поняли ее слов, но им и так все было ясно. Все как один повернулись к пилоту.
Пилот еще с минуту противился их умоляющим взглядам, но когда по приказу Чайны офицеры РЕНАМО схватили еще одного из техников и начали привязывать его к верстаку, русский пилот протестующе вскинул руки.
– Скажите ему, чтобы прекратил, – устало сказал он. – Мы будем выполнять его приказы.
– Спасибо, мисс Монтерро, – галантно улыбаясь, сказал Чайна. – Теперь вы свободны и можете присоединиться к полковнику Кортни.
– Как же вы будете общаться с пилотом? – неуверенно спросила она.
– Он уже меня понимает, – с благосклонной улыбкой сказал Чайна, переводя взгляд на русского. – Уверяю вас, он научится бегло говорить на моем языке с просто поразительной быстротой. – Генерал снова повернулся к Клодии. – Пожалуйста, передайте привет полковнику Кортни и попросите его заглянуть ко мне при первой же возможности. Я бы хотел поблагодарить его, проводить и пожелать счастливого пути. – Он издевательски поклонился ей. – Попутного ветра, мисс Монтерро. Надеюсь, вы с любовью будете вспоминать всех нас, ваших друзей из Африки.
Клодия не нашлась, что ответить, молча развернулась и побрела к выходу. Ее ноги тряслись и были как ватные.
Она брела по холму все еще под влиянием испытанного ужаса. Клодия почти не замечала окружающего, которое в другое время вызвало бы в ней тошноту и жалость.
У подножия холма девушка остановилась и попробовала взять себя в руки. Она принялась глубоко дышать, стараясь подавить непроизвольные всхлипывания, которые все еще душили ее, откинула с лица волосы и поправила полоску материи, служившую ей платком. Подолом рубашки она вытерла с лица пот и слезы и с удивлением посмотрела на жирные следы, оставшиеся на подоле.
– Я, наверное, выгляжу, как черт знает что, – прошептала она и сжала руки в кулаки, чтобы не было видно сломанных ногтей. И все же расправила плечи и вздернула подбородок. – Шон не должен видеть меня такой, – со злостью сказала она. – Соберись, женщина!
Когда Клодия торопливо подошла к тому месту, где над завернутым в одеяло Джобом склонился Шон, тот поднял глаза в ее сторону.
– Что случилось? – спросил он. – Что тебя там задержало?
– Здесь генерал Чайна. Он заставил меня пойти с ним.
– Чего ему было нужно? Что-нибудь случилось?
– Да нет, ничего. Ничего особенного. Я тебе потом все расскажу. Как Джоб?
– Я влил в него целый литр плазмы, – сказал Шон. Он подвесил капельницу к ветке над головой Джоба. – Пульс уже получше. Джоб ведь крепок, как бык. Помоги мне перевязать рану.
– Он в сознании?
– То приходит в сознание, то опять отключается, – ответил Шон.
Под повязкой оказалась такая ужасная рана, что они даже не рискнули обсуждать ее, тем более что Джоб мог услышать их.
Шон смазал всю поверхность раны йодистой мазью и наложил новую повязку, использовав ватные тампоны и чистые белые бинты из индивидуального пакета. Он еще не закончил перевязывать, а йод и кровь уже просочились сквозь бинты.
Они начали поворачивать Джоба с боку на бок, пропуская бинты у него под спиной. Клодия придерживала полуоторванную руку, согнув ее в локте и положив на грудь, а Шон надежно закрепил ее на месте. К тому моменту, когда они закончили, вся верхняя часть тела Джоба превратилась в большой кокон из умело наложенных повязок, откуда торчала только одна левая рука.
– Его пульс снова слабеет, – сказал Шон, выпуская запястье раненого. – Введу-ка я ему еще литр плазмы.
В лесу за холмом, на котором был расположен лагерь, послышались отрывистая автоматная очередь и выстрелы из гранатомета. Клодия подняла глаза.
– Что это?
– ФРЕЛИМО контратакует, – ответил Шон, продолжая возиться с капельницей. – Но у Чайны здесь приличные силы, а у ФРЕЛИМО, после того как оно потеряло поддержку с воздуха, энтузиазм явно поугас. Парни Чайны без особого труда могут сдержать их натиск.
– Шон, откуда здесь взялся Чайна? Я думала…
– Да, – оборвал ее Шон, – я тоже думал, что он сидит на месте. Но хитрая сволочь все это время кралась за нами по пятам, готовая в любой момент высочить вперед и перехватить добычу.
Он приладил к капельнице пакет с плазмой и присел на корточки рядом с Клодией, вглядываясь в ее лицо.
– Ну хорошо, – сказал он. – А теперь рассказывай, что там произошло.
– Да ничего, – бодро улыбнулась она.
– Не пытайся меня надуть, красавица, – мягко сказал Шон и обнял ее. Клодия непроизвольно всхлипнула.
– Чайна, – прошептала она, – как раз после того, как ранили Джоба… Он заставил меня переводить для русского пилота. О Господи, как я ненавижу его! Это просто животное. Он заставил меня наблюдать. – Она снова всхлипнула.
– Грязная работенка, да? – спросил Шон.
Она кивнула головой.
– Он убил одного из русских, причем даже трудно описать как.
– Очень милый парнишка наш Чайна, но постарайся выбросить все это из головы, у нас достаточно собственных неприятностей. Пусть русские сами за себя переживают.
– Он в конце концов заставил русского пилота согласиться управлять вертолетом.
Шон встал сам и поднял на ноги ее.
– Не надо больше думать ни о Чайне, ни о русских. Единственное, о чем нам надо побеспокоиться, так это как самим убраться отсюда.
Он замолк на полуслове, заметив, как сержант Альфонсо вместе с дюжиной шанганских солдат
