спускается с холма, направляясь в их сторону. Все были нагружены добычей.
–
– Вы дрались, как стая боевых львов, – согласился Шон. – Сражение выиграно, теперь вы должны помочь нам добраться до границы. Капитан Джоб тяжело ранен.
Улыбка Альфонсо потускнела: несмотря на естественную племенную вражду, оба честно заслужили уважение друг друга.
– Что, тяжело?
Альфонсо подошел поближе и взглянул на Джоба.
– В медпункте есть носилки из стекловолокна, – вмешалась Клодия. – Можно нести его на них.
– До границы два дня пути, – с сомнением пробормотал Альфонсо. – И все время по территории, занятой ФРЕЛИМО.
– ФРЕЛИМО бегут, как собаки с горящим углем под хвостом, – сурово сказал Шон. – Пошли-ка двоих своих ребят за носилками.
– Тебя вызывает генерал Чайна. Он улетает на русском
– Хорошо, но чтобы к моему возвращению носилки были здесь, – предупредил Шон и взглянул на часы. – Ровно через час мы отправляемся в сторону границы.
– Конечно,
Шон повернулся к Клодии.
– Схожу к Чайне. Попробую уговорить его отвезти Джоба на вертолете, но, думаю, шансов немного. Пожалуйста, оставайся с Джобом и следи за пульсом. Среди медикаментов я нашел один не использованный шприц с адреналином. В самом крайнем случае воспользуйся им.
– Только, пожалуйста, не задерживайся, – прошептала она. – Я храбрая только тогда, когда рядом ты.
– С тобой останется Матату.
Шон быстро взобрался на холм и прошел мимо первой цепочки носильщиков РЕНАМО. Очевидно, Чайна решил забрать все, что мог унести, включая ящики с запасными частями для вертолета и канистры с авиационным бензином. Цепочка носильщиков направлялась обратно в дикие районы вдоль реки, и Шон почти не обратил на них внимания. Его роль была сыграна. Ему не терпелось уйти, добраться до границы, доставить Джоба туда, где ему окажут профессиональную медицинскую помощь, а Клодию туда, где она будет в безопасности. Однако при всем его нетерпении его мучили смутные сомнения: действительно ли Чайна сдержит свое слово и даст им уйти? Не слишком ли он оптимистичен?
– Ладно, посмотрим, – мрачно сказал он сам себе и крикнул одному из офицеров РЕНАМО, наблюдавшему за носильщиками: – Где генерал Чайна?
Чайна вместе со своим штабом и русскими пленными был в командном бункере базы. Генерал оторвался от карты, которую рассматривал, и приветливо улыбнулся вошедшему Шону.
– Мои поздравления, полковник. Ты был великолепен. Блистательная победа.
– Теперь ты мой должник.
– Ты со своими людьми хочешь уйти, – согласился Чайна. – Все долги между нами должны быть полностью оплачены. Так что вы вольны идти куда хотите.
– Нет, – покачал Шон головой. – По моим подсчетам, ты должен мне еще кое-что. Капитан Джоб тяжело ранен. Он в критическом состоянии. Я хочу, чтобы его отправили на захваченном вертолете.
– Ты, конечно, шутишь, – непринужденно рассмеялся Чайна. – Я не могу рисковать, рискуя такой ценной добычей по пустякам. Нет, полковник, все долги выплачены, пожалуйста, не надо настаивать на дополнительных требованиях. Мой плохой слух при этом может доставить мне такое раздражение, что я возьму да и пересмотрю свое и без того щедрое решение позволить вам спокойно удалиться. – Он улыбнулся и протянул руку. – Иди, иди, полковник. Давай расстанемся друзьями. Сержант Альфонсо и его люди остаются в твоем распоряжении. Ты человек почти беспредельных возможностей. Уверен, что ты легко дойдешь сам и доведешь целыми и невредимыми своих друзей.
Шон проигнорировал протянутую руку. Чайна посмотрел на свою руку и опустил ее.
– Итак, мы расстаемся, полковник. Я возвращаюсь к своей маленькой войне, и, кто знает, может, в один прекрасный день эта страна станет мой собственностью. А ты уходишь в объятия своей очень богатой и очень красивой молоденькой американки. – В его улыбке проскочила какая-то лисья хитрость. – Желаю счастья и удачи, и, думаю, ты желаешь мне того же самого. – Он вновь вернулся к своей карте, выведя Шона на какое-то мгновение из равновесия.
Что-то оставалось недоговоренным, так просто все это кончиться не могло. Шон знал: за этим последует еще что-то, но генерал Чайна уже начал отдавать по-португальски приказы своим офицерам, оставив его в замешательстве стоять в дверях бункера.
Шон постоял еще несколько мгновений, потом резко развернулся и вынырнул наружу. И только когда он вышел, Чайна поднял голову и улыбнулся ему вслед, улыбнулся злорадной змеиной улыбкой, которая, если бы Шон ее увидел, сразу ответила бы на все его вопросы.
Люди Альфонсо работали очень быстро. Носилки были облегченного типа, из стекловолокна, с углублением по форме человеческого тела, такие используют горноспасательные команды. И все равно, чтобы нести их по пересеченной местности, требовалось четверо, а им предстоял долгий и трудный путь до самой границы.
– Менее ста километров, и вовсе не такие уж трудные, – успокаивал себя Шон. – Если поторопимся, уложимся в два дня.
Клодия приветствовала его с облегчением.
– К Джобу, похоже, возвращаются силы. Он в сознании и спрашивал о тебе. Он говорил что-то про какую-то высоту. Высоту-31, что ли?
На губах Шона промелькнула улыбка.
– Это там, где мы впервые встретились. Он тогда слегка заблудился. Помоги-ка мне уложить его на носилки.
Они подняли Джоба и положили на стекловолоконные носилки. Шон прицепил капельницу к проволочному каркасу над головой раненого и укутал его трофейным серым одеялом.
– Матату, – сказал он, вставая, – веди нас домой.
И он жестом велел первым четверым, назначенным нести носилки, занять свои места.
До восхода солнца оставалось менее двух часов, но за этот краткий период они, кажется, прожили целую жизнь, подумал Шон, взглянув на базу на вершине холма. Там все еще поднимались струйки дыма, а в лесу как раз скрывалась последняя колонна тяжело нагруженных носильщиков генерала Чайны.
Отдаленные звуки сражения наконец сменились тишиной. Контратака ФРЕЛИМО давно выдохлась, и Чайна мог снова перекинуть свои силы в опасные районы в низовьях реки Пангве.
Пока Шон наблюдал за всем этим, захваченный вертолет медленно поднялся со взлетной площадки и завис над холмом, затем совершенно внезапно нырнул в их сторону, звук его двигателя перешел в крещендо, и внезапно на Шона уставились многочисленные жерла скорострельных пушек в носу вертолета.
В то время как вертолет летел на них, он узнал лицо Чайны за бронированным стеклом кабины. Генерал взгромоздился в кресло бортмеханика, откуда можно было управлять 12,7-миллиметровыми пушками. Шон увидел, как стволы пушек движутся из стороны в сторону в поисках цели. Вертолет был всего лишь в пятидесяти футах над ними, так близко, что он даже видел, как сверкают на темном лице оскаленные в улыбке белоснежные зубы Чайны.
Их маленькая колонна еще не достигла края леса. Вокруг не было никакого укрытия, никакой защиты от ужасного оружия. Шон инстинктивно притянул к себе Клодию, пытаясь прикрыть ее своим собственным телом.
Оказавшись у них над головой, генерал Чайна поднял правую руку в ироническом приветствии, и вертолет круто повернул, взяв курс на северо-запад, быстро превратился в точку и исчез из поля зрения. Все молча уставились ему вслед, оцепенев от пережитого страха, пока Шон наконец не нарушил
