потрепанных и пыльных «юнимогов», набитых солдатами в зимбабвийской форме, с установленными на кабинах ручными пулеметами «РПД».
Они грохотали по дороге, следуя друг за другом с интервалом в сто метров. Разглядывая их в бинокль, Шон заметил:
– По крайней мере у нас все как настоящее.
– За исключением твоего белесого лица, – ответил Джоб.
– Родовая травма, – отшутился Шон. – Но я постараюсь держать его в тени, пока оно не понадобится.
Они спустились с холма и вернулись к спрятанным грузовикам.
– Отсюда поведешь самостоятельно, – сказал Шон Фердинанду, водителю. – Постарайся не забывать о сцеплении, когда переключаешь скорость, это тебя здорово выручит.
Переодевшись в форму покойного майора, Шон забрался в глубь кузова, примостившись за креслом Джобом. Места едва хватало, и ему пришлось съежиться в углу, сидя на металлическом полу кузова. Было уже не совсем удобно, но Шон знал, что это неудобство со временем может перерасти в агонию. Однако так его не было видно, и он мог общаться с Джобом, почти не повышая голоса.
С выключенными фарами колонна преодолела последнюю милю до пересечения с главной дорогой. Разведчики, которых они послали вперед, свистом дали знать, что она свободна. Выехав на дорогу, они повернули на запад в направлении границы.
Благополучно добравшись до шоссе, они включили фары и набрали скорость до пятидесяти километров в час, растянувшись с интервалами в сто метров. Со стороны кто угодно решил бы, что это самый обычный зимбабвийский патруль.
– Пока вроде все тип-топ, – заметил через плечо Джоб, обращаясь к сидевшему позади Шону.
– Сколько времени?
– Семь минут девятого.
– Отлично, мы минуем пограничный пост около десяти: в это время у охраны одна мысль – когда закончится смена.
Казалось, что сто километров до границы никогда не кончатся. Металлический рифленый пол кузова врезался в ягодицы Шона, передавая каждый толчок или удар на неровностях дороги через позвоночник прямо в голову.
– Накройся брезентом. Впереди – пост! – наконец бросил Джоб.
– Как раз вовремя, – заметил Шон, когда грузовик сбросил скорость и машину залил свет прожектора. Шон накрылся брезентом и пригнулся как можно ниже.
Он почувствовал, что грузовик тормозит и останавливается. Джоб выключил двигатель и распахнул дверцу.
– Пожелай мне удачи, – пробормотал он, вылезая из кабины.
Никто из них не знал, чего ожидать. Пограничные формальности наверняка должны были быть облегчены в связи со сменой частей, охраняющих железнодорожную ветку. Джоб был экипирован надлежащим образом, у него были подлинные документы и удостоверение личности. Регистрационные документы на грузовики тоже были настоящими, однако их могла подвести какая-нибудь незначительная мелочь или чрезмерная бдительность охраны.
Если что-нибудь пойдет не так, Джоб должен будет подать один долгий свисток, и тогда они будут пробиваться с боем. Автоматы и гранатометы были заряжены, а пулеметные расчеты готовы к стрельбе.
Пока Джоб разговаривал с пограничниками, нервы Шона были натянуты до предела. Каждую минуту он ожидал услышать свист и готов был отдать приказ открыть огонь.
Затем наконец послышалось шуршание гравия и голоса Джоба и какого-то незнакомого человека, приближающихся к машине. Обе двери кабины открылись, и Шон постарался еще больше сжаться, чтобы незнакомец не догадался, что в кабине есть кто-то еще.
– Где вы хотите, чтобы я вас высадил? – спросил небрежно Джоб по-машонски. И голос, которого Шон никогда не слышал раньше, ответил:
– На окраине города. Я покажу вам, где это.
Шон бесшумно повернул голову и увидел между сиденьями голубую ткань формы таможенного инспектора. С ужасом он понял, кого Джоб взялся подвезти до Умтали.
Грузовик тронулся, и инспектор, опустив боковое стекло, крикнул охранникам:
– Все в порядке, открывайте! – Они набирали скорость, и Шон мельком увидел поднятый шлагбаум и проскользнувший мимо окна пограничный пост. Он прикрыл рот рукой, чтобы скрыть улыбку облегчения и триумфа.
Солдаты в кузове, казалось, тоже были охвачены тем же бесшабашным духом. По дороге к городу Умтали они даже негромко пели. Джоб продолжал непринужденно обсуждать с инспектором достоинства ночного клуба «Звездная пыль» и цены на обитающих в нем девочек.
– Скажи Бодо, бармену «Звездной пыли», что ты мой друг, – велел инспектор Джобу, когда тот высадил его на окраине города. – И он назовет тебе специальную цену для своих, а также скажет, у кого из них гонорея, а какие – чистенькие.
Когда они отъехали, Шон смог наконец выкарабкаться из-за сиденья и тяжело плюхнулся в пассажирское кресло.
– Что за шутки, черт возьми? – осведомился он.
– А как еще получить обслуживание по высшему классу, – усмехнулся Джоб, – если не через начальника таможенного поста? Видел бы ты, как охранники на посту отдавали нам честь!
– Где этот ночной клуб?
– Недалеко, мы будем там еще до одиннадцати.
Несколько минут они ехали молча, пока Шон обдумывал, что делать дальше. Он подождал, пока Джоб не свернул на плохо освещенную боковую улочку и заглушил двигатель. В боковое зеркало Шон видел, как подъехали два других «унимога», тоже заглушив двигатели и выключив фары.
– Вот мы снова и дома, – пошутил Джоб. – А что тут такого?
– Да, дома, – согласился Шон. – Вот дома ты и останешься.
После длительной паузы Джоб повернулся к Шону и задумчиво посмотрел на него.
– Что ты имеешь в виду?
– Здесь наши пути расходятся, Джоб. Ты не пойдешь на Большую скалу, не будешь захватывать «стингеры» и, уж будь уверен, не вернешься со мной обратно в Мозамбик.
– Ты что, увольняешь меня, что ли? – спросил Джоб.
– Да, дружище. Ты мне больше не понадобишься.
Шон достал небольшую пачку зимбабвийских долларов – часть денег, которые генерал Чайна выделил на расходы, – и протянул их Джобу.
– Как можно скорее избавься от этой формы. Если тебя схватят в ней, то расстреляют. Садись на ближайший поезд до Хараре и встреться там с Римой. Она должна выплатить тебе около четырех тысяч долларов и премиальные. Этого должно хватить до тех пор, пока адвокаты Капо Монтерро не выплатят деньги, которые они нам должны. Мои адвокаты следят за этим. Ты имеешь право на половину этой…
Джоб явно проигнорировал предложенные деньги.
– Ты помнишь тот день на высоте-31? – тихо спросил он.
– Черт, Джоб, не пытайся меня разжалобить.
– Ты тогда вернулся за мной, – сказал Джоб.
– Просто потому, что иногда я бываю безбашенным придурком.
– Я тоже, – улыбнулся Джоб, – иногда бываю таким.
– Послушай, Джоб, это больше тебя не касается. Это не твое дело. Уходи. Возвращайся в свою деревню, заведи себе еще парочку молодых красивых жен на деньги Капо. Загорай под солнцем и пей пиво сколько влезет.
– Неплохо, Шон. Но, боюсь, это не сработает. Я вернусь с тобой.
– Я приказываю тебе.
– Я отказываюсь подчиняться, так что можешь отдавать меня под трибунал.
