подле своего защитника. Харт быстро опомнился и успел подобрать меч раньше, чем к нему приблизились враги. Он скользнул быстрой тенью и оказался подле Морейн.
Они стояли спина к спине, держа мечи наготове. Харт не строил иллюзий. Будь за его спиной любой воин Поэннина, он бы не сомневался в успехе. Два Поэннинских витязя всегда устоят против десятерых воинов из любого племени. Будь он даже один, у него были бы шансы. Но когда за спиной находится перепуганная женщина, которая меч – то держала с трудом, он был слишком уязвим. Если бы они стояли спиной к стене, может быть, он смог бы, прикрыв Морейн, сражаться против этих людей. Но они стояли посередине зала, окруженные врагами. А еще был этот странный человек, закованный в белый металл.
Морейн испугалась не на шутку. Было бы обидно умереть от меча собственного народа, на поддержку и помощь которого она так долго рассчитывала. Напротив нее застыла Веда, жалостливо прижав руки к груди. «Это ты будешь виновата в моей смерти», – мстительно подумала Морейн. Гвен, сдерживая своих разъяренных людей, попытался вразумить принцессу:
– Остановись, Морейн, мы можем договориться.
– Договориться о чем? Из-за тебя я потеряла свою прежнюю семью. А теперь, когда я обрела другую, ты хочешь, чтобы я уничтожила и ее? Нет, нам не о чем договариваться, – Морейн злилась на свой дрожащий от подступивших слез голос. Если прежде она еще и была готова сделать вид, что принимает условия Белого Союза, то в присутствии Харта уже не имела права даже изображать предательство.
– Как ты не понимаешь, – говорил Гвен, стараясь быть спокойным. – Рано или поздно тебе все равно придется убить его, или он убьет тебя.
– Белин уже много лет живет с ним в одном доме, и никто никого не убил, – ответила Морейн. – И
Разговоры о «зове крови» Морейн не понравились, но она заставила себя не думать об этом. Любое сомнение в своей правоте выбьет ее из колеи, сделает слабой и трусливой. Нет, что бы там ни было с Бренном, сейчас они с Хартом должны просто спастись. Силой или уговорами, но они должны покинуть этот сверкающий дворец.
Пока Туаты стояли в нерешительности, Харт внимательно изучал обстановку, пытаясь определить, является ли постамент посреди зала источником белого пламени. Но вот один из воинов выхватил меч и шагнул к принцессе. Харт развернулся, собираясь его остановить, но тут же натолкнулся на преградившие ему путь белые доспехи. Морейн в отчаянии выронила меч, который больше мешал ей, чем помогал, и испуганно смотрела на приближавшегося к ней воина.
Белый огонь вспыхнул так неожиданно, что на мгновение она ослепла от его света. В центре огня стоял знакомый силуэт, протягивающий ей руку. Никогда до этого Морейн не была так рада видеть Королевского Друида. Она бросилась в объятья Гвидиона, и белый свет поглотил ее. Когда боль и ослепление прошли, Морейн обнаружила себя в коридоре Поэннинского замка, показавшегося ей родным и уютным. А у противоположной стены она увидела Харта, он тер глаза и непристойно ругался. Она с радостным воплем кинулась к нему.
– Что, опасности сближают? – Голос Гвидиона раздался над ее ухом.
– Гвидион! – Морейн повисла у него на шее. – Ты спас нас. Они собирались нас убить и… и… – она, наконец, разрыдалась на плече у друида, дав волю слезам, давно рвущимся наружу.
Морейн, в отличие от многих женщин, обладала удивительной способностью в самые ответственные моменты жизни не впадать в истерику и не терять присутствие духа, зато потом компенсировала себе долгое спокойствие бурным потоком слез.
– Вряд ли они собирались убить тебя, Морана, тогда бы они закрыли свой портал, и я не смог бы прийти тебе на помощь. Раз они оставили его, значит, собирались вернуть тебя обратно, – сказал Гвидион, пытаясь избавиться от вцепившейся в него девушки.
По коридору неслись слуги и воины, а впереди всех бежал, позабыв о своем королевском достоинстве, ее брат. Он вырвал принцессу из рук мага и так долго тряс ее, что у Морейн началась новая истерика. Она, захлебываясь слезами, бессвязно жаловалась Белину на своих обидчиков. Харт, как мог, давал объяснения жрецу, но большую часть событий он знал только по рассказам принцессы, и Гвидион вскоре понял, что допрашивать придется и ее. Пока Морейн рыдала в объятьях своего брата, Гвидион отогнал всех от того места, где был переход, и занялся исследованием следов магии.
Морейн вспомнила сморщенное личико старой Веды. Там, в зале Белого Союза, некогда было думать об этом, нужно было защищаться, бороться. Теперь же, оказавшись в безопасности, она с горечью ощутила боль предательства. Веда, заменившая ей и деспотичную мать, не умевшую быть ласковой, и сурового отца, сказавшего Морейн за всю жизнь всего несколько слов, была единственным существом, по которому Морейн скучала. Теперь же Веда находилась в стане врагов. И принцесса горько и безутешно плакала на плече у брата.
– Морана, бедняжка, все хорошо, все хорошо не плачь, – шептал Белин, растерянно гладя сестру по волосам, – ну ведь все уже закончилось. Да что они с тобой сделали?
– Они ее плохо кормили, – пояснил Харт королю.
Глава 17
Клинок Оллатаров
В королевской зале братья сидели, греясь у пылающих очагов, и ожидали Морейн, чтобы выслушать ее рассказ. Гвидион был подавлен не столько покушением на принцессу, сколько тем, что, как и в прошлый раз при похищении Белина, ему так и не удалось выяснить, где находится место, из которого совершал свои набеги воинственный Белый Союз. И он не знал, как защитить Поэннинский замок от их вторжений.
Распахнулась дверь, шелестя юбками, вошла Морейн, наполнив залу блеском и дурманящим яблоневым ароматом. Пан сорвался с места, бросился ей навстречу, льстиво пригибаясь перед ней на передние лапы. «Даже верный пес потерял от нее голову», – подумал Бренн, раздраженно наблюдая, как треплет его собаку принцесса. Морейн уселась в кресло, Пан виновато подбежал к хозяину, лизнул ему руку и вернулся к женщине, положил свою голову ей на колени.
Гвидион был необыкновенно приветлив и добр с Морейн, стараясь, чтобы допрос выглядел, как задушевная беседа. Рассказав все Гвидиону, принцесса облегченно вздохнула. Она больше не волновалась. Умиротворенная спокойствием и уверенностью друида, она знала, что умный и всесильный маг сможет найти выход из любой, даже самой неприятной ситуации.
– И еще они сказали, что у меня душа Туата. И рано или поздно я не выдержу близости Зверя, или он не выдержит. В любом случае, из-за моей души мы должны будем убить друг друга, – сообщила жрецу Морейн, лаская лохматую голову Пана. Пес, осознавая свое превосходство, с нахальством любимчика злобным рыком отгонял других собак от кресла принцессы.
– Глупости, – Гвидион казался абсолютно спокойным. – Души у всех одинаковые. Это выдумка Туатов, чтобы доказать самим себе собственное превосходство. Кровь другое дело, она, возможно, будет провоцировать тебя. Но, если ты станешь обращаться ко мне за помощью, я научу тебя справляться с «зовом крови». Самое главное для тебя – не прикасаться к оружию дивного Народа, как это делает Белин, и тогда ничего не случится. – Гвидион заглянул Морейн в глаза. – Они ведь не дали тебе никакого оружия?
Морейн покачала головой:
– Нет. Человек в крылатом шлеме сказал, что он поможет мне обрести клинок Гоибниу Кузнеца, но не знаю, как.
Гвидион наклонился к сидящей в кресле принцессе и, взяв ее лицо в свои ладони, пристально посмотрел в глаза и проговорил медленно, нараспев:
– Морана, мы бы не напали на Эринир, если бы знали, что он непричастен к охоте на Бренна и к похищению Белина. Они нас спровоцировали, они виноваты в смерти твоих близких. Ты веришь мне?
– Верю, – прошептала Морейн, утопая во взгляде его посветлевших глаз. В этот момент она верила Гвидиону, как никому другому в своей жизни. – Ты, Гвидион, можешь не сомневаться во мне. Я не подниму руку на родственника, каким бы плохим или хорошим он ни был.
– Обещай мне, Морана, что не притронешься к оружию Туатов, что бы ни случилось. Если ты вдруг
