медленно горело, и в тот же миг куцый грязно-белый багажник резким рывком выскочил у него из-под ног.
Падать Юрий умел, но страшный удар спиной об асфальт все равно на какое-то время выбил у него из легких весь воздух. Диафрагма онемела, и некоторое время он не мог даже вдохнуть. Так, не дыша, он поднялся на онемевшие ноги, пробежал несколько шагов за машиной, в которой сидел убийца, а потом, опомнившись, повернулся на сто восемьдесят градусов и бросился к своему автомобилю. Его шатало, в ушах стоял монотонный звон, перед глазами плыли цветные круги. Потом дыхание вернулось. Юрий добежал до машины, отпер дверцу, и в эту минуту сверху наконец стеной хлынул ливень. Асфальт в мгновение ока покрылся пленкой воды, на которой поминутно возникали и лопались огромные пузыри, все вокруг было в туманном ореоле мельчайших водяных брызг. Бульвар утонул в дождливой мгле, очертания предметов стали размытыми; в небе полыхнула бледная дневная зарница, и сейчас же раскатисто, с треском ударил гром. За первым ударом последовал второй, потом еще один. Юрий стоял под дождем, машинально слизывая с губ струящуюся по лицу воду, и смотрел вдоль бульвара туда, где скрылась в серой круговерти грозы белая «шестерка». Преследовать ее было бесполезно.
Юрий втиснулся за руль, вытер мокрым рукавом мокрое лицо, достал из мокрого кармана мокрый мобильник и еще раз на всякий случай набрал домашний номер Кастета. В трубке один за другим потянулись длинные гудки. Юрий ждал, глядя, как дождь рвет в клочья и прибивает к земле лениво ползущий из арки серый дым. Насчитав двадцать гудков, он прервал соединение. Все было ясно.
– До седьмого колена, – сквозь зубы процедил Юрий и в сердцах швырнул телефон на соседнее сиденье.
Охранник Виталий, почему-то не задавая никаких вопросов, молча откатил в стороны створки новеньких, еще не окрашенных и оттого особенно приятных глазу ворот и отступил, давая Юрию дорогу. Филатов загнал машину во двор и вышел, заглушив двигатель. Охранник позади него скрипел деревом и лязгал железом, запирая ворота. Цветная цементная брусчатка подъездной дорожки потемнела, в углублениях поблескивали лужицы. Ветер уже улегся, но стоять в мокрой одежде все равно было зябко. На западе из-под сплошного покрывала облаков виднелась окрашенная в цвет расплавленной меди полоска чистого неба. Юрий машинально потянулся к нагрудному карману рубашки; пальцы наткнулись на мокрую ткань, и рука опустилась.
– Ты на курево не богат? – спросил он у охранника, который, проходя мимо, бросил на него равнодушный взгляд.
Охранник остановился, вынул из кармана пиджака пачку и протянул Юрию.
– Спасибо, а то мои промокли, – сказал Юрий, беря сигарету.
Он закурил, не торопясь входить в дом. Охранник с минуту топтался поодаль, а потом потерял к Филатову интерес и скрылся за углом. Юрий затянулся сигаретой и придирчиво осмотрел свои руки: не дрожат ли? Руки не дрожали, но больше похвастаться ему было нечем.
На втором этаже беззвучно распахнулось окно, в темном проеме показалась широкая фигура Медведева.
– Что вы там стоите? – негромко окликнул Юрия хозяин. – Заходите, у меня к вам серьезный разговор.
– Еще бы, – проворчал Юрий себе под нос.
Он равнодушно бросил окурок прямо посреди девственно чистой дорожки, растер его подошвой и нехотя побрел к дому.
Медведев принял его у себя в кабинете, где на стене висело дорогое охотничье ружье, а в широкой пасти камина были горкой сложены готовые к употреблению березовые поленья. Нигде не было видно ни пылинки, в том числе и на дровах. Следы копоти на внутренней поверхности камина также отсутствовали, из чего следовало, что это сооружение выполняет в основном чисто декоративную функцию. Юрию вдруг стало интересно: а что, с дров в камине тоже кто-то вытирает пыль? Или их чистят пылесосом?
Несмотря на отсутствие пыли, в кабинете царил страшный кавардак. Все ящики письменного стола были выдвинуты, старинное бюро в углу тоже стояло нараспашку, повсюду валялись разбросанные в полнейшем беспорядке бумаги. Установленный на отдельном столике компьютер был включен, на экране дрожала и переливалась заставка; на стеклянном журнальном столике, прямо посреди бумажных сугробов, стояли бутылка виски, пара стаканов и пепельница.
– Судя по вашему виду, вы почти спасли Кастета, – заметил Медведев, наливая Юрию виски.
– Вот именно, почти, – с кривой улыбкой подтвердил Филатов. – Мне очень жаль... А вы, значит, уже в курсе?
– Да, мне позвонили. – Медведев плеснул, виски в свой стакан и вздохнул. Вид у него был осунувшийся и нездоровый. – Ну, за упокой? И не врите, что вам его жаль, это ведь неправда.
– Не имеет значения, – сказал Юрий, на этот раз даже не зная толком, говорит правду или снова кривит душой. – Кстати, я не видел тела. Может быть, это был не он?
– Он, – глухо возразил Медведев, усаживаясь в кресло. – В последний момент он попытался выпрыгнуть из машины. Его отбросило взрывом, поэтому тело... Ну, словом, его можно было опознать. Соседи опознали – прямо там, на месте происшествия.
– Происшествия... – задумчиво повторил Юрий, покачивая янтарную жидкость в стакане. Он продрог, но пить почему-то не хотелось. – Я давно заметил, – продолжал он, глядя в стакан, – какая это гибкая вещь – русский язык. Любую мерзость можно описать так, что все всё поймут, и при этом вполне нормированным, литературным языком, без крепких словечек и излишнего натурализма...
– Вы об этом хотели поговорить? – оторвав взгляд от какой-то бумаги, которую держал свободной от стакана рукой, с интересом спросил Медведев.
– А вы? – Медведев нахмурился, и Юрий усмехнулся. – Ладно, извините, это я просто ушибся...
– Головой?
– Очень оригинально. А главное, свежо... Нет, не головой, спиной. Голову меня еще в армии научили беречь.
– Это еще зачем?
Юрий отхлебнул из стакана, поиграл бровями.
– Ею очень удобно драться, – сказал он наконец. – Тяжелый тупой предмет... Твердый. Хотите попробовать?
Теперь настала очередь Медведева невесело усмехаться и качать головой.
– Вы тоже меня извините, – сказал он, небрежно роняя на пол бумагу, которую читал. – Все это несколько выбивает из колеи, согласитесь. Поневоле начинаешь ко всем цепляться, как последний пьяный дурак. Хорошо, что жена с дочерью меня сейчас не видят.
– Может, и хорошо, – согласился Юрий.
Медведев залпом выпил виски, крякнул и налил себе еще. Выглядел он и впрямь неважнецки.
– Так что вам удалось разузнать до того, как случилось это… гм... происшествие?
– Кое-что, – сказал Юрий. – Кое-что, я бы сказал, странное, не имеющее к Тучкову ровным счетом никакого отношения.
– Опять? – нахмурился Медведев.
– Увы. Я же не виноват, что жизнь не совсем такова, какой вам хотелось бы ее видеть! Скажите лучше, что это за проект «Даллас Рекордз», в который вы все вместе вложили деньги?
Медведев замер, не донеся до рта стакан.
– Ого! – сказал он. – Вы и это раскопали?
– Случайно, – ответил Юрий и в общих чертах передал ему то, что услышал от секретарши похищенного Кастетом менеджера.
Выслушав его, Медведев снова вздохнул и на какое-то время впал в глубокую задумчивость.
– Да, – сказал он наконец. Лицо у него было как у человека, принявшего твердое решение – не слишком приятное, но необходимое. – Наверное, придется вам рассказать, тем более что вы сами уже почти все раскопали. Ну и хватка у вас! Знаю я эту секретаршу, она же костьми ляжет, охраняя секреты родной фирмы...
– Это коньяк, – скромно сказал Юрий. – Кроме того, Кудиев ее здорово напугал.
