изменению равновесия.
Унгарт тоже считал, что время еще не пришло. Но в отличие от своих предшественников он надеялся, что оно скоро придет. Пока же он будет хранить мир между тремя силами Гурана.
– Можешь продолжать, – повторил Унгарт. – И оставь этот тон. Он более уместен на проповеди, но не здесь.
– План, предложенный Блайтом, неплох. – Старик старался не встречаться взглядом с повелителем. – Но он строится исключительно на предположениях. И на том, что ему известно о Метиусе арГеммите.
– Тебе известно больше?
Старик чуть заметно качнул головой.
– Не думаю. АрГеммит открыт, публичен. Вокруг него много людей, много глаз – и кое-какие из них принадлежат нам. Я получаю груды донесений… может, не столь большие, как те, что приходят в тайную стражу, но в данном случае количество не имеет значения. Блайт знает не больше, чем я. А я – не больше, чем вы, Император. Или чем Старший Брат. Они тоже имеют своих людей в окружении Вершителей. И все, что мы знаем – я имею в виду все, что мы знаем по-настоящему ценного, – может уместиться на одном листе пергамента. На весьма небольшом листе.
– Он умен.
– Да, он умен. Хотя и выглядит довольно предсказуемым.
– Это плохо для Вершителя, – хмыкнул Император.
– Да, если это истина. Но я же сказал – «выглядит» предсказуемым. Иногда мне кажется, что арГеммит делает это намеренно.
– А знаменитый арХорн?
– О, этот человек прям, как его меч. Выдающийся маг, отменный военачальник. Если он будет планировать сражение, то грамотно использует все свои преимущества и постарается свести к минимуму преимущества противника. Он не сделает ошибок.
– Ты говоришь о враге, – нахмурился Унгарт.
– Врага надо уважать…
– Разумеется, – не стал спорить Император, – арХорн достоин уважения. Но этот уважаемый полководец встретит нашу армию в долине. Я бы хотел услышать нечто большее, чем хвалебную оду в его честь.
– Император хочет услышать правду или утешительную ложь? – Вопрос был риторическим, и Борох продолжил, не дожидаясь ответа. – АрХорн и в самом деле блестящий полководец, к тому же он привык сам решать, куда и в какой момент направить войска. План нашего консула и в самом деле неплох, но в нем имеется слабое место. Он не учел возможность того, что арХорн оставит в столице достаточно сильный гарнизон.
– Это ослабило бы силы Ордена в долине.
– Так ли? Три сотни бойцов в открытом поле не сыграют особой роли, тогда как те же три сотни, укрывшись за городскими стенами, смогут перемолоть не только жалкую тысячу пехотинцев без тяжелой брони…
– Пусть будет три тысячи, – быстро сказал Император.
Он понимал, что это – предел. По горным тропам не провести большую армию. Минимум амуниции… минимум припасов… только относительно легкие доспехи. Без лошадей, без осадных орудий. Пусть Торнгарт и не абсолютно неприступен, но этому жалкому отряду понадобится вся быстрота, дабы свершить задуманное. Быстрота и немалая толика удачи.
– Пусть три… пусть даже в состав этих трех тысяч войдет немало магов. АрХорн вполне может сделать основную ставку на крепость стен Торнгарта и сосредоточить все усилия на том, чтобы не пропустить наши войска через долину.
Император покачал головой.
– Я не верю… ведь там, в Обители, будет новый Святитель. Орден клялся защищать Святителя – неужели рыцари нарушат свои обещания, подставив его под удар?
Борох криво усмехнулся.
– Увы… древние договоры имеют много нюансов. Рыцари клялись защищать власть Святителя… а власть и человек, ею пользующийся, – это не одно и то же.
Унгарт нахмурился. В этих словах ему послышался намек, пальцы сжались, словно желая ощутить надежную рукоять кинжала. Да, если подумать, договор с Триумвиратом тоже не касался конкретного Императора, он говорил о символе… но не о человеке. Означает ли это, что Триумвират тоже изучает возможность внести новый смысл в старые соглашения? Что ж, к этому следует быть готовым.
– Лучше считать, что это может произойти. – Борох, преувеличенно внимательно разглядывавший свои худые, узловатые пальцы, словно бы и не заметил тени на лице Властителя. – Если мы хотим победить, необходимо заставить арХорна выдвинуть армию к долине… и разбить его там. Любой ценой.
– У нас будет больше войск… – Слова прозвучали неубедительно.
– Больше… Клин орденской кавалерии быстро уравняет силы. Мертвых хорошо использовать в бою с пехотой, еще лучше – при штурме крепостей. Но против латной конницы они будут почти бесполезны.
Император вздохнул.
– Я не совсем понимаю тебя, жрец. План Блайта может осуществиться? Я хочу получить ответ.
– Может, – кивнул Борох. – И, вероятно, осуществится… в той или иной мере. Но я рекомендовал бы готовиться к неожиданностям. Как показывает практика, ничто не проходит так, как запланировано.
– Мне надоели намеки… – Император привстал, с силой стукнул по столу кулаком, рявкнул: – Мне наскучили твои рассуждения! Можешь сказать что-нибудь по-настоящему полезное, жрец? Если нет…
– Хорошо… – Борох отвел глаза в сторону. – Я считаю, что идею Блайта следует поддержать. И сделать так, чтобы арХорн пребывал в абсолютной уверенности, что если он не встретит наши полки в долине, то вся южная часть Инталии превратится в пепелище. Будет вырезано все живое, колодцы будут завалены трупами, будет сожжено все, что может гореть. Думаю, организовать подобного рода директивы несложно… а уж о том, чтобы они достигли нужных ушей, беспокоиться не стоит. Шпионы Ордена не зря получают свое золото.
Некоторое время оба молчали. Слова Бороха не нравились Императору – он понимал, что такой подход нарушает веками устоявшиеся правила ведения войн. Солдаты воюют с солдатами, и если где-то горят деревни… это неизбежные и печальные издержки, но никак не следствие прямого приказа. Дело смердов – работать на благо победителя, и нет мудрости в том, чтобы своими руками резать дойную корову.
Когда арХорн узнает о таких директивах… а он узнает, это лишь вопрос времени, то полки Инталии перекроют долину, даже если это будет означать риск потери столицы. Юрай, будь он проклят, прав. АрХорн поступит именно так, как требуется Империи…
Император мрачно посмотрел на жреца.
– Орденцы будут драться отчаянно… но ты ведь это понимаешь и так, верно? Значит, имеешь в запасе кое-что еще?
Борох неторопливо крутил тонкое кольцо на худом, узловатом пальце, словно бы ожидая, когда Император повторит вопрос. Унгарт ощущал, как поднимается в душе волна злобы: такое поведение уже перешагивало грань допустимого. Когда Властитель задает вопрос, на него следует отвечать. Немедленно.
В тот самый момент, когда бешенство уже готово было прорваться наружу, жрец заговорил снова:
– Инталия должна быть разбита. Я считаю, нам необходимо призвать демона. Быть может, даже не одного.
Император застыл на мгновение, затем медленно опустился обратно в кресло. В комнате на несколько долгих, томительно долгих минут повисла тишина.
– Я слышал, – почти шепотом произнес Унгарт, – что за использование заклинания вызова демона предусмотрена казнь. Независимо от ранга заклинателя. А также должны быть казнены все, кто в той или иной мере укрывает преступника. И, кажется, это соглашение подписано всеми, даже Братством. Там есть и ваша подпись, не так ли?
Разумеется, Император был прав. Заклинание «призыв», дозволяющее демону из мира Эмнаура явиться в мир живых, требовало жертвы. Не капель крови или жизненной силы мага, как остальные заклинания школы крови, но истинной жертвы. Кровавого заклания по меньшей мере трех десятков человек. Лучше –
