трудгужналога..
Во Владимире Ильиче нас часто удивляла та нечеловеческая работоспособность, которую он проявлял. После заседания Политбюро он без перерыва заседал в СТО, в комиссиях, в которых он лично часто принимал участие, затем вечером опять в СНК. Но часто после заседаний СНК или СТО у него опять бывали важные комиссии (в особенности по топливу и продовольствию), или, выходя из зала заседания, мы встречали в комнате ожидания группы крестьян или представителей восточных народностей, которые ждали конца заседания для беседы с Ильичем — по его назначению, конечно. Но и сидя в СНК и СТО за председательским столом, он успевал делать 2–3 дела: он просматривал последнюю книгу или журнал, которые ему посылались со всех концов России и из-за границы; он переписывался с присутствующими по ряду дел, давая им тут же различные поручения. Но это нисколько не ослабляло его внимания к происходившим вопросам, разбиравшимся на заседании. Насколько внимательно он следил за прениями, видно было из того, что он всегда в таких случаях вовремя ставил перед докладчиком ряд новых вопросов, вытекающих из сущности доклада, и умел улаживать трения между ведомствами, часто возникающие на заседаниях.
Ильич, интересуясь вопросами, проводимыми отдельными ведомствами, часто вызывал к себе товарищей из этих ведомств для проверки их работы; каждый из ответственных работников отдельных наркоматов чувствовал, что он привлекается Ильичем к активной общегосударственной работе; каждый из них мог быть выслушан Ильичем, каждый мог найти у него ответы на вопросы. Каждый знал, что если у него какие-либо сомнения или заслуживающее внимание практическое предложение, то через Ильича он пробьет себе дорогу. Вспоминаю один из таких фактов, имевший общегосударственное значение. Ильич неоднократно высказывал на заседаниях СНК мысль, что нам необходимо некоторых из способных и честных беспартийных работников привлечь к более активной государственной работе и по проверке вводить их даже в наши коллегии. В связи с этим у меня возникло предложение о введении в Коллегию НКТ одного дельного беспартийного работника. Я обратился к Ильичу лично. Он благосклонно встретил это предложение, потребовав только, чтобы я и тов. Шмидт его рекомендовали. Когда мы переслали ему нашу рекомендацию, Ильич через несколько дней провел это назначение через соответствующие инстанции. Этим примером открылся у нас ряд назначений беспартийных в коллегии. Доступ к Ильичу ответственным работникам был более доступен, чем к какому-либо члену коллегии.
Ильич создал исключительную атмосферу простых и товарищеских отношений не только среди русских, но и иностранных товарищей. Припоминаю, как в 1920 г., во время второго приезда тов. Платтена из Швейцарии, я его встретил беспомощным на лестнице 2-го дома Советов. Он только что приехал в Россию, никого не может найти. 'Устрой мне сейчас свиданье с Ильичем, я должен его немедленно видеть', — просил тов. Платтен. Наше доверие к простому товарищескому отношению Ильича было так велико, что я, не задумываясь, тут же звоню из подъезда 2-го дома Советов в Кремль, в кабинет Ленина. Это было в воскресенье вечером. Однако Ильич сидел у себя в кабинете и, по обыкновению, работал. Он сам подошел к телефону. Когда я объяснил ему причину телефонного звонка, он велел немедленно привести к себе. Он сам распорядился о пропуске тов. Платтена, и через несколько минут я вместе с тов. Платтеном были в его кабинете, где он дружеским пожатием встретил тов. Платтена. Сколько бодрости вливало во всех нас, и русских и иностранных товарищей, его товарищеское отношение!
О его внимательности к отдельным товарищам, к их положению, к их здоровью много писалось.
Будучи занят великой работой, неся на своих плечах буквально судьбы всего мира, Владимир Ильич находил время думать о том, как устраивать в домах отдыха товарищей, заботиться об их материальной жизни. Таких примеров имеются десятки и сотни. Владимир Ильич был не только признанным вождем, пользовавшимся любовью трудящихся всего мира, но у него была любящая душа великого гениального человека.
18 мая 1922 г. я виделся и беседовал с Ильичем в последний раз в его кабинете. Уже болезнь подтачивала его гигантские силы, но Владимир Ильич был по-прежнему тот же внимательный товарищ- руководитель. Слишком рано он был отнят у партии, у рабочего класса…
И теперь, вспоминая каждый шаг Владимира Ильича, мы видим определенную закономерность во всей его деятельности. Владимир Ильич — руководитель политической группы за границей, не жалеющий своего времени, чтобы убедить отдельных товарищей или небольшие группы в своей правоте. Владимир Ильич — массовый трибун, руководитель партии, вождь мирового рабочего движения, вдохновитель Октября, государственный деятель… Все у него было связано одним стремлением, одной идеей, которой он жил, — идеей неизбежной победы рабочего класса…[53]
Н. П. Горбунов
КАК РАБОТАЛ ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ
Мне, молодому члену партии, выпало огромное счастье в годы революции работать под непосредственным руководством Владимира Ильича: в 1917–1918 гг. в качестве секретаря Совнаркома, а с конца 1920 г. — в качестве управляющего делами Совнаркома. Исполняя десятки текущих поручений Владимира Ильича, я имел возможность близко, изо дня в день, наблюдать его работу.
Одним из самых поразительных свойств многогранного гениального ума Владимира Ильича было умение пристально следить, не выходя из своего кабинета, за биением жизни не только в России, но и во всем мире. Он умел по незаметным для другого глаза явлениям верно и безошибочно схватывать и определять малейшие изменения взаимоотношений классовых сил. Достигал он этого путем огромного количества связей как с организациями, так и с отдельными лицами. Рядом простых вопросов он умел проверить серьезность данных своего собеседника, критически их проанализировать, быстро схватить суть дела, выделить нужные факты, казавшиеся порой на первый взгляд незначительными и маловажными; по этим фактам он строил свои гениальные выводы и прогнозы. Вопросы Владимира Ильича иногда ставили в тупик даже очень хорошо подготовленных собеседников. Товарищи не раз говорили, что после беседы с Владимиром Ильичем они ясно начинали понимать то, что было для них скрыто. Часто бывало так, что товарищи, считавшие себя специалистами в данном вопросе, после беседы с Владимиром Ильичем обнаруживали, что, в сущности, они совершенно не охватили предмета. Каждый приходивший и беседовавший с Владимиром Ильичем приобретал что-то новое и ценное, какие-то новые широкие горизонты, уверенность и твердую основу в своей работе.
Путем таких бесед и путем какой-то особенной, свойственной только ему одному интуиции Владимир Ильич впитывал в себя коллективную мысль и опыт масс, прорабатывал их в своем поразительном мозгу и претворял в великие лозунги, которые, как снопы света, освещали путь революции.
В работе Владимир Ильич был требователен до чрезвычайности, с поразительной настойчивостью добивался доведения до конца даже самых мелких дел, десятки раз проверял исполнение, лично созванивался по телефону, чтобы проверить, например, получение посланного им пакета, беспощадно преследовал всякую неаккуратность, небрежность, выводил на чистую воду, не уставал тысячи раз указывать на нашу специфическую русскую расхлябанность, неумение работать, беспорядочность, некультурность. Но Владимир Ильич умел это облекать в такую форму, что никогда никто не чувствовал себя обиженным, даже в тех случаях, когда на голову его Владимир Ильич призывал всякие кары, до ареста включительно.
Занимаясь важнейшими политическими вопросами, часто мирового масштаба Владимир Ильич никогда не отрывался и от текущих дел, был чрезвычайно доступен и живо отзывался на сотни и тысячи сравнительно мелких вопросов. Это давало ему возможность быть всегда в курсе текущей жизни. Доведению до конца какого-нибудь мелкого дела практического характера Владимир Ильич придавал большее значение, чем десятку постановлений СНК и СТО.
Вот некоторые образцы поручений Владимира Ильича, которые он давал нам ежедневно десятками. Взятые примеры относятся к январю — февралю 1921 г.; формулировка почти дословная:
'Принять все меры, чтобы просьба крестьян с. Горки и дер. Сиянова помочь им устроить у себя электрическое освещение была выполнена в кратчайший срок'.
'Заняться делом Гидроторфа и двинуть его, так как специалисты, там работающие, не могут до сих пор
