говорю?
— Там Чкто-то стоит, — объяснил Дронт.
Черепах поглядел за угол.
— Это ни один из нас, — добавил Голубь.
Черепах с удивлением обернулся к нему.
— И ты это тоже заметил? Надо же!
Голубь сказал, что надо спросить совета у Окаменелости. Это был единственный экспонат, у которого он мог спросить совета, не уронив своего достоинства. Наверное, это потому, что Окаменелость была во всем Твердо Уверена.
— Да уж! — согласилась с ним Окаменелость, — Кто-кто, а я за свои три с чем-то там миллиона лет насмотрелась всякого. Уж я-то пожила. Помнится, в Мезозойскую Эру…
— Нет! — оборвал ее Голубь, — Понимаешь, нам нужно Выработать Тактику!
— Да уж! — презрительно ухмыльнулась Окаменелость, — Кто-кто, а я-то в это деле толк знаю. Хотя некоторые молодые создания, которые кроме кислорода, ничего вырабатывать не умеют, не всегда пользуются Советами Старших. Чтобы спастись от хищников, я употребляла несколько Тактик Тикания. Так тикания и эдак. Можно залечь и не высовываться. Можно убежать. И можно слиться.
— С кем? — удивился Голубь.
— С Пейзажем! — чуть не рявкнула от непонятливости Окаменелость. — Но самый верный метод это использовать все одновременно — Убежать, Залечь и Слиться. Уж кто-кто а я…
— Нет, — отрезал Голубь, — не подходит. Нам с Пейзажем будет очень сложно атаковать.
Окаменелость только фыркнула на такую непочтительность.
— Да, — заметил Черепах, — уважение к старшим теперь не практикуется, их можно привезти откуда-нибудь и поставить как шкаф для украшения. Но ты не беспокойся, — обратился он к Окаменелости. — Всегда есть кому еще хуже. Таскать тяжести тоже не сладко. Ты понимаешь, о чем я?
— Внимание, — призвал всех Голубь, — сейчас будем нападать.
— Наподдать, это мы запросто! — обнадежил его Волк.
— Первой идет Окаменелость, уж если она так настаивает быть во всем первой, дадим ей такую возможность.
— Да я… — хотела возразить она.
— Ее двигающей силой будет Черепах — у него уже есть некоторый опыт.
— И не сомневался, — отметил Черепах.
— За ними, — продолжал Голубь, — Дронт и Волк и Квагга.
— А ты где будешь, милый Голубь? — поинтересовался Черепах.
— Как всегда, в самом опасном месте. А теперь согласно своим местам… Вперед!
Черепах пожал плечами и выкатил тележку в зал, где стояла посылка, за ним, размахивая для устрашения трубкой, последовал Волк, следом Дронт. Голубь бегал между ними и всех подбадривал, пока не споткнулся о пятки Волка. Тот хватил трубкой Дронта. И Дронт полетел в Кваггу. Та качнулась и наступила копытом на пятки Черепаху. Тот растянулся и, падая, с силой катнул тележку вперед.
Окаменелость, визжа, пронеслась по залу и с треском врезалась в предмет. Тот хрустнул и развалился. К потолку поднялась туча опилок. Окаменелость, продолжая визжать, упала на останки Чкто- та.
С криком: «Ура!» все поднялись и ринулись в атаку. Кроме Черепаха, который с медленно встал и сказал:
— Почему это некоторые притворяются, что не могут передвигаться? Хотя понятно, что если можно поездить на ком-то, конечно, я не имею ввиду себя лично, то почему бы этого не сделать? И все таки, в таком возрасте…
Возле облака опилок все остановились. Через падающие кусочки в нем виднелось что-то большое и темное. И оно издавало не самые миролюбивые звуки.
— Ну, с Чкто-том мы справились, — скороговоркой сказал Голубь, — можно и домой.
Он уже повернулся.
— А я? — спросила с негодованием Окаменелость возле перевернутой тележки. Никто еще за три с половиной и чем-то там миллиона лет не обходился со мной Так!
— Зато ты не можешь сказать, что тебя оставили в стороне, — сообщил, подойдя, Черепах.
— А кто там? — спросил Дронт и показал в тучу опилок.
Та постепенно оседала и оседала. А все стояли и ждали, что будет дальше. И вот облако постепенно рассеялось, опустилось, и все увидели Новый Экспонат. Он лежал в опилках и спал. Бока его мерно то опускались, то поднимались. А ноги, которые были больше похожи на лопаты, мелко подрагивали, из большого рта доносилось: «Хр-р-р. А-а-а!»
— Вот те на! — удивился Волк. — Вокруг самые почтенные экспоны, а он спит и не шевелится! Эй! Эй ты, проснись, соня! Новый Экспонат заморгал и приподнялся на ластах.
— Ой, где я? — спросил он.
— Вообще-то в Музее, — сообщил Голубь. — В нашем Музее.
— В вашем Музее? — переспросил он озираясь. — Вот еще! Плавала, плавала и вдруг в Музее.
— Это она! — шепнул наблюдательный Голубь Черепаху.
— Да что ты!? — изумился Черепах. — Некоторые умнеют прямо на глазах.
— А ты кто? — спросил новенькую Волк.
— Я Стеллерова…
— Это хорошо, что ты здорова, — кивнула Квагга. — А теперь имя свое скажи.
— Так я и пытаюсь, — протянула она.
— Пытайся, дорогая, пытайся, — одобрила Окаменелость, — и будь Тверда в своих Намерениях.
— Я Стеллерова Корова, — сообщила новенькая.
— Ну и ну! — удивился Черепах, — всю жизнь думал, что коровы — это те, что с рогами на лугу пасутся. Да, жизнь нас неудержимо обгоняет. И с нами не советуется.
— А что вы тут делаете? — спросила она, глядя на собравшихся круглыми глазами.
— Как правило, собираем пыль, — глубокомысленно заметил Черепах, — надо же кому-то собирать пыль. Ну, еще на нас иногда показывают и говорят, что мы вымерли. Это тоже ужасно интересно.
— А ты? — спросил Дронт.
— А я плавала и ела.
— Ну, такого разнообразия здесь не жди, — обрадовал ее Черепах, — хотя живот у тебя всегда будет набит. В этом можешь не сомневаться.
— А я думал, что больше у нас никто никогда не появится, — грустно сказал Дронт.
— Ха, ха! — ответил Черепах.
— Это возмутительно! — выразилась Окаменелость. За всю мою трехмиллионную историю такого не было. Хватит зачучеливать все и вся. Надо ж кому-то плавать и есть.
— Надо составить Заявление, — высказал свое мнение Голубь.
— Да, да! — подхватил Волк, — мы им заявим, я им заявлю, все им заявим! Не забудьте записать, что я сказал.
Голубь где-то достал лист бумаги и начал водить по нему пером, а все советовали.
— Надо обязательно отразить Мнение, — сказала Окаменелость, — оно придаст документу Больший Вес.
— И описать Общее Ухудшение Положения, — вставил Черепах.
— Напишите, напишите, что я думаю, — суетился Волк, — пусть знают наших!
— Только вежливо, — сказала Квагга.
Через полчаса письмо было готово. Ко входу, у кассы, подкатили тележку с Окаменелостью. На нее взгромоздился Черепах, сверху Волк, на него Дронт с Голубем на спине. И все вместе они повесили Письмо.
Утром посетители, придя в Музей, останавливались в проходе и читали Заявление. На нем было написано:
Заивленее
