— Подозреваемый отпускается на Свободу, потому что до своего преступления он уже стоял в Углу!
— Ф-фу! — вздохнул Полосатый Незнакомец, — Гора с плеч!
— Теперь надо сделать тебе табличку, чтобы все знали, что ты Не Кто-Нибудь, а Порядочный Экспонат.
Голубь отколупнул от колонны меловой кусочек и спросил:
— Как ты говоришь, тебя бабушка звала?
И Голубь аккуратными неровными буквами на бочке полки старательно записал, как звала незнакомца бабушка.
— Чем питаешься?
— Едой, — подумав, ответил Незнакомец.
— Так, — произнес Голубь, довольный результатом, — а где раньше жил?
— Дома!
Когда Голубь закончил, он отошел на пару шагов, склонил голову набок и спросил: «Ну Как?» таким тоном, от которого все сразу поняли, что ответить нужно только «Колоссально!» или «Здорово!»
Незнакомец спрыгнул с полки и уставился вместе с Дронтом на бок полки. Там было написано:
Вид животного: Внучок
Питается: Едой
Живет: Дома
Внучок радостно подпрыгнул на месте — такая табличка есть не у каждого.
— Выглядит красиво, — согласился Дронт, — жалко, что мы не умеем читать.
Голубь напыщенно прочел содержание Документа. И все согласились, что с такой и в углу стоять приятнее.
Тут они решили, что теперь можно продолжать игру в «стуки». Дронт отвернулся, закрыл крыльями глаза, но так, чтобы оставалась небольшая щелка и вдруг увидел, как между полкой и стеной что-то блеснуло.
— Ой, — сказал Дронт, разжав крылья, — у тебя там какая-то блестяшка блестит.
Одним прыжком Внучок подскочил к полке и, достав блестяшку, крикнул:
— Ого! Да это моя табличка! Слышишь, Голубь, табличка нашлась! Ну-ка, прочитай нам ее!
Голубь от этого предложения был не в Восторге. Он нехотя посмотрел на жестяной квадратик. Там значилось:
Вид: Тасманийский волк
Питается: Хищник
Живет: В Тасмании
— Ну-у, — сказал Голубь, — здесь написано, практически, То Же Самое.
И потом добавил, что ему надо срочно поливать сосны, потому что это такая штука, что если их не поливать, то они засыхают, и сказав: «До завтра!», ушел к себе.
И Дронт тоже пошел домой, потому что вдвоем, как мы знаем, в «стуки» играть Не Так Интересно.
А Волк довольный посмотрел на табличку и сказал:
— Теперь ее и вешать не буду. Буду ею в «расшибалочку» играть! Все равно на полке то же самое написано.
Глава пятая,
в которой Черепах использует Детективный метод
Как-то, не то в воскресенье, не то в четверг, после того, как Дронт уже в пятый раз попробовал нарисовать на стене вазу и убедился, что ваза опять подсунула вместо себя кого-то другого, решил больше не тратить мел и положил его в Секретное Место, под свою подставку.
Дронт огорченно подумал, что, наверное, Вдохновение приходит, когда Вдыхаешь, и уходит, когда Выдыхаешь, а Так Быстро он мог нарисовать не больше ручки от вазы. И еще он подумал, отряхнув крылья, что сейчас самое время пойти к кому-нибудь поболтать о Том да о Сём. Конечно, самым подходящим Обществом был Голубь, но он предупредил, что попросит Лукьяныча забрать его в Ремонт. Про такой город Дронт никогда не слышал. Еще Голубь сказал, что он начинает отсыревать, а в Ремонте его внутренности вытащат, просушат, а затем его снова набьют.
Дронт решил, что, наверное, это на Юге, но если бы Лично Он знал, что его на этом Юге набьют, никогда бы туда не поехал, хоть там и тепло.
И посоветовал на прощание себя беречь. Потом он успокоился, зная, что Лукьяныч ни из кого доставать внутренности просто так не позволит.
Квагга сегодня вечером собиралась на день рождения к Чучелу Лошади Петра Первого и даже связала для нее из соломы какую-то штуковину, которая называлась не то Закрома, не то Буриме. Перед отъездом она заставила Дронта выпить настой из шалфея в Профилактических Целях и, наскоро собрав свою черную сумочку, отбыла.
Конечно, можно было послушать Очередную Историю Окаменелости про разные там Эпохи и Периоды, но ту так продуло, что выдуло из нее все Истории, оставив только какие-то Эк-хе и Кхм-кхм.
Даже наглядное пособие так промокло, что стало Ненаглядным и отсиживалось за батареей, которая, делая Большое Одолжение, иногда немного грела.
Единственные, кому от всей этой Слякоти и Мокрости не становилось хуже, и Дронт даже в глубине подозревал, что им делалось лучше, что с их стороны казалось просто бессовестным, были Опытные Лягушки. Они с довольным кваками расползались по Музею и усаживались в лужицы под окнами, которые набирались, когда Ветер делал Дождь Косым. Как он это делал, никто не знал, но Он Это делал.
И тут Дронт вспомнил о Черепахе. Черепах жил не со всеми в Залах, а у Кассы, которая находилась перед ними.
Все, конечно, были не прочь поговорить с ним, но всегда получалось так, что они пробегали мимо и успевали крикнуть только:
— А, привет!
или
— Стоишь?
или
— Как дела?
И когда он уже собирался ответить, что Действительно Стоит, или что он надеется — Их дела не так плохи, как Его, они уже успевали проскочить мимо.
Черепах объяснял это тем, что он стоит на Проходе, а Проход для того и существует, чтоб его Проходили. Но иногда у него складывалось впечатление, что он живет в Пробеге или даже в Пролете.
Когда Дронт подошел к Черепаху, тот задумчиво стоял и смотрел на какую-то штуку перед собой.
— Привет! — сказал, подходя к нему, Дронт.
— Здравствуйте, здравствуйте, — медленно произнес Черепах, не отрывая взгляда от пола, — хотя я думаю, что эти пожелания за Вами не поспеют.
— Как живешь? — спросил Дронт, рассматривая Странный Предмет.
— Что? — удивленно спросил Черепах.
— Я говорю, Как Живешь? — повторил Дронт.
— И ты не собираешься пробежать мимо?
— Вообще-то нет.
— Надо же, как меняется Мода! — изумился Черепах. — И что же является Причиной Твоего Визита?
— Да так, поболтать о Том да о Сём, — чистосердечно признался Дронт.
