— Надо же! — снова удивился Черепах. — Ни о Том ни о Другом я давно не говорил. И я начал подумывать, что Нынешние Правила Вежливости требуют пролетать мимо собеседника с такой скоростью, что рискуешь подхватить насморк от образующегося ветра. Обычно они что-то кричат при этом. Но разобрать, Что Именно и на каком языке, довольно сложно. Не представляю, как при такой беседе можно пить чай. Нынче, наверное, совсем не пьют чая? Если это не так, поправь меня, дорогой Дронт. Мне представляется, что я Очень отстал от жизни, вернее, она от меня убежала, поскольку отставать, стоя на одном месте, Весьма и Весьма сложно.
— Ты, наверное, скучаешь? Да?
— Я? — изумился Черепах. — Совсем нет. Пока угадаешь, Кто Именно мимо тебя пробежал, уже поспевает следующий, так что Жизнь Кипит, и я могу чувствовать, что всегда нахожусь в Центре Событий.
— А что Это такое? — с интересом спросил Дронт, кивнув на штуку, похожую на сшитые вместе маленький и большой мешочек.
— Вот Это как раз и является Предметом Моих Последних Размышлений. Если у тебя появятся какие-то Мнения на Его счет, не Примени их Высказать.
— Не при…, в общем, обязательно, если Они, конечно, появятся.
— Конечно, — согласился Черепах, — Мнения надо обязательно Высказывать, иначе Тебе, Дорогой Дронт, никогда не удастся использовать такие слова, как «Я считаю» или «Я бы хотел отметить». А они как-никак Добавляют Веса. Подумай об этом.
Дронт подумал об этом и пришел к выводу, что Лишний Вес ему, пожалуй, ни к чему, потому что с ним, скорее всего, будет довольно трудно играть в «классики» или в «трубовылеталочку», но вслух он этого говорить не стал, а сказал:
— Возможно, это мешочек для желудей?
— Ты так думаешь? — окинул Дронта критическим взглядом Черепах. — Почему не для персиков или, например, вишневых косточек? — Ну, мне так показалось.
— Главный вопрос — почему этот предмет Не Однородный?
— Не… какой?
— Да, — вздохнул Черепах, — Ученые Слова теперь не в Моде, некоторые обходятся вообще двумя- тремя — Привет, да, До свиданья.
Краткость — Сестра Таланта! — Он уныло посмотрел на потолок.
— Я имею в виду — зачем к Большому мешочку пришит Маленький?
— Ну, большой для Больших Желудей, а Небольшой для Небольших.
— Нет, я думаю, дорогой Дронт, хотя, возможно, тебе не интересно, что я думаю, но пользуйся возможностью расширить свой кругозор. Итак, я думаю, что у него Есть Предназначение.
— Что у него есть?
— Предназначение! Это значит, что он для чего-то предназначен. Например, пробка предназначена для бутылки, книжка для полки, а мы все для того, чтобы с нас стирали пыль и переставляли с места на место.
— А как его узнать? — с интересом спросил Дронт.
— Видишь ли, — произнес Черепах, — все в этом мире относится к Твердому, Жидкому или Газообразному.
Про Безобразного Дронт кое-что помнил, а вот про двух остальных слышал впервые, но искренне надеялся, что относится именно к Ним.
— И для того, чтоб узнать, к кому Это относится, нужно Провести Эксперимент.
— Куда?
— Не куда, а как, — важно заявил Черепах. — Сейчас мы Это под- кинем, и, если Это не будет упрямиться, то Оно либо Испарится, и тогда будет считаться Газообразным, или упадет и растечется, и тогда будет Жидким, либо упадет и не изменится, и тогда будет Твердым. Это все называется — Детективный Метод.
Черепах с трудом поднялся на задние ноги, взял Штуку и стал медленно раскачивать. Раскачав Как Следует, он её подкинул. Штука изящно влетела в окошечко, над которым любой, кто немного обучен Грамоте, мог прочитать «Касса», и исчезла.
— Безобразная! — крикнул Дронт.
— Конечно, то, что Оно не упало в Этой комнате, говорит о том, что она…
— Испарилась!
— Упала в Той, дорогой Дронт, — закончил Черепах.
И они с Дронтом побежали в Ту комнату через дверь с табличкой, из которой тот, Кто Умел Читать Чуть Больше Чем Немного, мог бы узнать, что В музей без тапочек вход категорически воспрещен и что Билеты надо брать здесь.
Штука лежала посреди комнаты, выставив маленький мешочек вверх, и ни Растекаться, ни Испаряться, судя по всему, не собиралась.
— Ну и что? — поинтересовался Дронт.
— Лично мне все равно, — глубокомысленно произнес Черепах, — но Ее Форма заставляет признать себя Твердой.
Дронт не чувствовал, что его кто-то чего-то заставляет и хотел уже об этом сказать Черепаху, но тот уже нес Предмет к ведру с водой, которое стояло в углу.
Дронт не чувствовал, что его кто-то чего-то заставляет и хотел уже об этом сказать Черепаху, но тот уже нес Предмет к ведру с водой, которое стояло в углу.
— Мне все равно, — повторил Черепах, — но моя Жизненная Позиция такова…
— Черепах, — попросил Дронт, — а ты не мог бы на время попросить всех этих Аций и Иций не путаться в наш разговор, а то они такие колючие, что застревают в голове.
— Я постараюсь поберечь твою голову, — согласился Черепах, — хотя продолжаю думать, что Кое- кто от этого только проиграет. Конечно, можно объяснить все такими простыми словами, как Стенка и Полка, но не думаю, чтоб ими можно было объяснить Жизненную Позицию. Сейчас мы проверим Это на Плавучесть, и, если Оно Утонет, то Оно не Деревянное.
— По-моему, и так видно, что Оно Не Деревянное.
— Видишь ли, — повернулся к Дронту Черепах, — в Нашем Мире Нельзя доверять своим глазам, где попало, — и он бросил Предмет в воду. Предмет пустил круги и пошел на дно.
— Пожалуй, не позавидуешь тому, кто купается в такую погоду, — сообщил Черепах, залезая в ведро за Предметом, — когда в Музее только и слышно, что Апчхи да Экхе, но меня ведь в сущности не жалко. Одним Черепахом больше, одним меньше… В Мире от этого ничего не изменится.
— Ой, — сказал Дронт, — ты же теперь весь мокрый.
— Да ну? — удивился Черепах. — Ты это тоже заметил?
— Ты можешь заболеть, — предупредил его Дронт.
— Дорогой мой, я мог бы это сделать для тебя в порядке исключения, но, видишь ли, жалко Лукьяныча, который не досчитается экспоната. Знаешь ли, так ему придется писать кучу бумажек о том, что Такого-то следует списать Туда-то. Поэтому я пока не приму твоего любезного предложения. А вообще, конечно, спасибо.
Черепах подошел к батарее и прислонился к ее ребристому боку.
— Вполне возможно, что у батареи много Разных Других Дел, и я понимаю, что это некультурно — Указывать Некоторым на их Прямые Обязанности, но, в порядке исключения, она могла бы иногда немного погреть.
— Чем мы еще будем заниматься? — спросил увлеченно Дронт. Он никак не предполагал, что сегодняшний день будет таким насыщенным. — Ну, мы могли бы, разумеется, вышивать крестиками или…
— Чем?
— Крестиками.
Дронт заметил, что Лукьяныч, во всяком случае, шьет иголкой, а никаким не крестиком.
— Ох уж этот мне народ, — вздохнул Черепах и повернулся к батарее другим боком.
