— А что
— Макс, мы действительно должны обсуждать столь нездоровые темы? — спросила его сестра с подобающим леди содроганием. — Черепа и скальпы, ну право же!
Но тут вмешалась Кэтрин:
— По правде говоря, у меня и в самом деле вызывает любопытство сей предмет. Возможно, это и нездорово с моей стороны… но здесь нет вины лорда Рэнда.
— Нет, право, это всецело моя вина, — беспечно возразил Макс. — В вас нет ничего нездорового, мисс Пеллистон. Ваш интерес научный. Вы ищете мудрости.
— Тогда она ищет не в том месте, — заметила её сиятельство.
Виконт бросил на сестру уничижительный взгляд, не возымевший, впрочем, совершенно никакого воздействия.
— Луиза отказывается выслушивать наши размышления об обстоятельствах, оказывающих воздействие на человеческий череп. Боюсь, придётся обсуждать эти обстоятельства без неё.
Мисс Пеллистон выглядела огорчённой, но всё же храбро подхватила эту затею:
— Замечательно. Сегодня прекрасный день, не правда ли? Довольно тепло для этого времени года. — Она нахмурилась. — Блеснуть остроумием не вышло, да?
— Само собой. Как, чёрт побери, разговор о погоде может быть остроумным? О, конечно, у тебя, Луиза, это получается неплохо, но здесь сказываются годы практики. Сестрица, — пояснил он для мисс Пеллистон, — за много лет в совершенстве отточила искусство вести беседу таким образом, что самые скучные темы становятся неимоверно скандальными. Полагаю, в своё время вы тоже овладеете сим навыком, но я бы предпочёл, чтобы вас учил кто-нибудь другой. Могу я пригласить вас прокатиться, чтобы мы могли разговаривать сколько душе угодно, не оскорбляя при этом нежных чувств Луизы.
На него устремилась пара изумлённых ореховых глаз.
— Прокатиться? — едва слышно повторила мисс Пеллистон.
— Макс, это невозможно. Кэтрин не может просто так выскочить из дома, повинуясь твоему капризу.
— Почему? У вас назначено свидание с другим малым?
— О нет, милорд.
— Она ожидает визитёров, ты, бесцеремонное животное.
— Понимаю.
Разумеется, у неё должны быть ещё визитеры. Как же иначе, раз она танцевала почти до зари? Нет никаких причин так страстно желать избавиться от всего этого сборища скачущих наглецов.
— А как насчёт завтра? — спросил лорд Рэнд.
Назавтра дамы пообещали навестить вдовствующую графиню Эндовер.
— Тогда послезавтра? — предложил он.
Но и этому было не суждено сбыться. Они обязались встретиться с миссис Драммонд-Баррел в надежде заверить августейшую персону в том, что мисс Пеллистон достойна поручительства в Альмак. А после договорились заехать к мадам Жермен.
— Тогда на следующий день? — не отставал его милость.
— Да, полагаю, это подойдёт, если ты, Кэтрин, не возражаешь? Макс превосходно правит лошадьми, так что тебе нет нужды беспокоиться о своей безопасности.
У весьма ошеломлённой мисс Пеллистон не нашлось возражений, которые бы она могла выразить словами. И посему они условились о времени, и вскоре виконт откланялся.
— Это было очень любезно с его стороны, — заметила Кэтрин, когда лорд Рэнд ушёл. Сдвинув брови, она внимательно изучала кружево, которым были отделаны манжеты платья.
— Дорогая, Макс никогда не бывает любезным, если может этого избежать. Скорее, ему просто нравится беседовать с тобой.
Мисс Пеллистон выразила несогласие и принялась теребить кружево.
— Ладно, по крайней мере, ты его не раздражаешь, — уступила графиня. — Вчера во время ужина я ни разу не заметила на лице Макса выражения загнанного в клетку зверя, обычно появляющегося у него в приличном обществе.
Леди Эндовер перевела взгляд с личика своей протеже на её руки, мнущие тонкую ткань.
— В любезности дело или нет, — продолжила она, — но постарайся не выглядеть словно громом поражённой, когда джентльмен добивается твоего общества, моя дорогая. Иначе они зазнаются. В любом случае, если тебя увидят с Максом, от этого выйдет только польза… Конечно, я бы никогда ему прямо этого не сказала. Люди могут сколь угодно называть моего брата виконтом-бродягой, но от их слов он не становится менее желанной добычей. Ваша поездка пробудит дух соперничества в других джентльменах.
У Кэтрин не было возможности возразить, ибо как раз в эту секунду дворецкий объявил о появлении герцога Аргойна.
— Пригласил прокатиться? — переспросил лорд Эндовер. — По собственной воле? Без единого намёка с твоей стороны?
Графиня покачала головой, сбрасывая пеньюар на спинку стула.
— Поразительно, — проговорил её муж. — Следует ли мне в таком случае осведомиться о его намерениях? Я имею в виду, в качестве временного опекуна. Ты же сама говорила, Макс превосходная партия… хотя я был уверен, что он положил глаз на ту бестолковую верзилу, одну из дочерей Гленкоува. Зато она, определённо, подходит ему по росту, пусть даже в головке у неё не сыскать ни одной мысли, не вложенной сперва туда её маменькой.
— Невзирая на размеры, леди Диана и сама завидная невеста.
— О, надо думать. Она, очевидно, уже достаточно созрела, а ведь Гленкоувы весьма плодовиты, разве нет? Пять сыновей и две дочери.
— Не обязательно быть вульгарным, Эдгар. Я и без того прекрасно знаю, почему леди Диана вошла в полудюжину папиных избранниц. — Забравшись в постель, леди Эндовер уютно устроилась рядом с мужем. — А ещё я знаю, что она очень милая девушка. Она станет послушной женой и доброй матерью и никогда не доставит Максу ни малейшего неудобства или тревоги.
— И почему я только не подумал об этом, подыскивая себе жену? — спросил его сиятельство.
И графиня любезно взялась разъяснить ему решение этой запутанной задачи.
В это самое мгновение лорд Рэнд пытался разобраться в собственных намерениях. Проклятье, как он собирается добиться успеха с белокурой Юноной, слоняясь по городу с мисс Пеллистон? Сегодня она была занята, и ему следовало счесть вопрос закрытым. Он пригласил её только под влиянием момента, ибо предпочитал беседовать о египтянах, нежели об американцах. От американцев его теперь просто тошнило. Судя по всему, матушка леди Дианы прознала о его излюбленной теме и велела дочери развлечь виконта. А он ненавидел, когда его развлекали. Чувствовал себя при этом непослушным маленьким мальчиком.
«Нельзя уговаривать взрослого человека поухаживать за кем-то так, как ребёнка уговаривают доедать горох», — неосознанно перефразировал он мисс Пеллистон. И лишь достигнув ступеней «Уайтса», он вдруг понял,
Чтобы успокоиться, потребовалось два бокала вина. Затем к нему присоединился Джек и свёл на нет всё благотворное воздействие спиртного.
Джек Лэнгдон, похоже, жил в беспорядочном мире грёз, выстроенном без плана и карты из истории и литературы. Его вполне можно было счесть эксцентричным. Но в то же время нельзя было отрицать, что он красивый малый с более чем приличным доходом, уж не говоря о вполне обоснованных надеждах на титул. Джек уже давным-давно мог бы быть женат, сумей он хоть ненадолго сосредоточиться на этой проблеме. Однако же, Джек Лэнгдон редко уделял вопросам, относящимся к нынешним дням, более десяти минут.
