Она переключила рацию на нужный канал. Приготовилась уже вызывать Ругстад, как вдруг ее шатнуло… Как-то странно качнулся под ногами пол.
Тут же послышался какой-то треск. С потолка им на головы сыпанула какая-то труха. А еще спустя секунду или две от потолка с грохотом отвалился какой-то фрагмент потолочного перекрытия… Причем балка – или часть потолочной балки – рухнула на пол в аккурат посредине помещения и лишь по случаю не зацепила никого из присутствующих.
– Все живы? – крикнул Воронин. – Никого не задело?
– Я цела, кажется, – подала голос Ильина. – А вы?
– На выход! – рявкнули мужчины в один голос. – Бегом!
Они остановились лишь после того, когда отбежали, шагов на полста от строения, каковое, надо сказать, после случившегося теперь уже и им самим казалось чем-то вроде «обители зла».
– Ничего себе! – шумно отдуваясь, сказал Трофимов. – Что это было? Неужто и впрямь местные покойники из могил встали?
– Землетрясение, – сказала Ильина, у которой сейчас у самой губы тряслись. – Это же мой бизнес, мой профиль.
– Ты вулканолог?
– Нет, гляциолог. Но полярные вулканы, а если шире, сейсмическая активность в полярной зоне Земли входят в круг моих научных интересов… Это у меня от папы.
– А ведь серьезно тряхнуло, – подал реплику Воронин. – Баллов пять. А может, и все шесть.
– Четыре, да и то вряд ли, – сказала Ильина. – Скорее, три с половиной. Это если навскидку.
– Блин… прошу прощения, королева, за арго! – Трофимов накинул на голову капюшон и поправил маску. – Хорошо, что мы сдернули из долбаного шведского дома! Эта халупа и без всякого землетрясения может в любой момент развалиться.
– Вот тебе раз… – задумчиво произнесла Ильина. – Ты прав, Леша. В шведском доме мы на ночевку останавливаться не можем, это опасно.
– Толчки могут повториться?
– Не исключено. В последнее время вообще-то такие толчки не редкость. После первого с задержкой в интервале от полутора до двух часов обычно следует повторный толчок.
– Есть какая-то закономерность?
– Да, такие закономерности вычислили сотрудники нашей сейсмостанции «Апатиты». Я как раз там у них была в командировке до своего приезда на Шпицберген. И еще есть одна особенность… Когда начинает потряхивать Шпиц, то на Кольском полуострове тоже ощущаются толчки. Причем их магнитуда, их сила даже несколько выше. Здесь, по дну Баренцева моря, проходит линия разлома земной коры. Наличествует активное поле напряжения. По этой вот линии, как разгонная волна, и передаются, транслируются к нам на Хибины и на весь район Кольского полуострова те колебания земной коры, которые фиксирует сейсмостанция в Апатитах.
Мужчины переглянулись.
– И на район Северодвинска распространяется? – спросил чуть хрипловатым баском Воронин. – Там тоже ощущаются эти вот указанные вами «особенности» и «закономерности» в плане последствий местной сейсмической активности?
– В Северодвинске? Это где база подводных лодок? Ну конечно! И если на архипелаге эта сейсмическая активность ощущаются слабо – толчки до двух с половиной баллов, редко до трех, то у нас на побережье они, за счет усиливающейся волны, отзываются уже более чувствительными толчками… Процентов так на двадцать примерно их магнитуда выше, чем здесь. И это явление стало заметно в последние три-четыре года. – Девушка спохватилась. – Извините, что завела разговор на эту сугубо прикладную тему. Вряд ли вас интересует эта тематика…
– Почему же, очень даже интересно, – каким-то странным голосом сказал Воронин. – Света, вы собирались связаться с Ругстад!
– Ах да, чуть не забыла. Шансов, что Мэрит ответит на вызов, немного. – Ильина достала рацию. – Она, возможно, уже спит. У нее, может быть, отключена рация. Но попытка не пытка, как говорил один деятель.
– Хэй, Ильина! – прозвучал из динамика рации знакомый голос. – Ругстад на связи!
– Мэрит… дорогая… – Ильина невольно всхлипнула. – Ты даже не представляешь, как я рада тебя слышать!
– Я тоже! Где ты находишься?
– Возле шведского дома. Он нам тут чуть на головы не рухнул! Только что тряхнуло! Ты сама-то ощутила толчок?
– Да, конечно! Мы тут вдвоем с Ларсом… Слушай, Света, а там волонтеров нет рядом?
– Нет. Здесь вообще никого нет, кроме нас троих.
– Странно… Я их вызывала по рации. Позывной Svenskehuset. Они почему-то не отвечают на вызовы.
– А зачем ты их вызываешь? Стряслось что-нибудь?
Ругстад вдруг заговорила с совершенно не свойственной ей скоростью и экспрессией:
– Ой, Ильина, ты же не в курсе! У нас тут такое… Нужна срочная помощь!
– Тебе? Или Ларсу?
– Нет, с нами все в порядке! Слушай, подруга… А чего вы там, в этом доме мертвяков, будете на ночь оставаться? Давайте-ка ко мне! Все трое.
– Легко сказать, Мэрит. Мы едва до мыса добрели. Шли со скоростью один километр в час. Нам до твоей дачи всю ночь придется чапать. Да еще по такой погоде!..
– Да-да, я понимаю… Погода ужасная… Чуть стало лучше, но все равно… Вот что. Ты меня слышишь, Светлана?
– Да. Только говори скорей, а то батарея может сесть. Холодно тут.
– Давай поступим так! Сейчас я пошлю к вам Ларса на снегоходе. Тут минут десять или пятнадцать езды. Выходите на лед бухты, он вас подхватит.
– На снегоходе? Но он нас всех не сможет забрать.
– Перевезет в три приема… Но первым рейсом он должен привезти сюда именно тебя, подруга! Потому что ты мне нужна… Одна я с проблемой не справлюсь.
– А что случилось-то, Мэрит? Ты так и не сказала.
– У меня тут двое раненых!
– Люди? – охнула Ильина (а мужчины, услышав слова Ругстад, напряглись). – Кто их ранил? И что это за люди?
– Я разве сказала, что это – люди?
– А кто тогда? Я не понимаю…
– Тут приключилась беда с парой медведей, самцом и самкой! Их кто-то подранил, причем серьезно. Самка вот-вот родит… Ее берлога находится возле самой дачи!
ГЛАВА 22
Вскоре, даже раньше, чем Светлана рассчитывала, послышался рокот движка. Затем из снежной пелены, подсвеченной фарами, вынырнул «Поларис» с оседлавшим его массивным наездником в арктическом комбинезоне и шлеме…
– Хэй, Ильина! Здорово, братва! Как вы тут?
– Хай, Торенсен! А у тебя как дела?
– Садись назад, Светлана! – скомандовал викинг. Он повернул голову к стоящим у саней русским. – Оставайтесь тут! Я быстро вернусь!
Ильина устроилась позади Торенсена, обхватила торс викинга руками, чуть пригнулась, выбирая удобную для езды на скутере посадку. Ларс сразу дал по газам. Скутер понесся по ровной заснеженной поверхности скованного льдами Нордфьорда. Пятьдесят… семьдесят… девяносто километров в час!
Светлана дышала через нос, чтобы не нахватать в легкие сухого морозного воздуха. Они летели сквозь арктическую ночь, как выпущенная из лука стрела. Впрочем, едва разогнавшись, Торенсен стал сбрасывать
