увидел, что закроется, хотя и впритирку. Огибая машину, чтобы заглушить двигатель и взять ключи, я почувствовал настолько сильный запах выхлопных газов, что у меня закружилась голова. За те несколько секунд, что мне понадобились, чтобы дойти до двери и вернуться, концентрация смертельных газов, выбрасываемых из глушителя, достигла критического уровня. Выключив зажигание, я быстро открыл боковую дверь, ведущую прямо на кухню, и вошел в дом.
Бесс на кухне не было, и я решил, что она, как всегда, копается в саду. Пройдя в гостиную, я увидел, что Маршалл сидит за столом со стаканом в руке, а перед ним грудой навалены какие-то бумаги.
– Садитесь, Кейт, – показал он на кресло возле стола. – Вы знаете, миллион долларов – это звучит впечатляюще, но после того, как заплатишь все эти проклятые налоги, пошлины и что там еще, реальная сумма здорово уменьшается.
– Вы правы, Фрэнк, – сказал я, опускаясь в кресло. – Но все же, после того как налоговая инспекция выкачает из вас все, что ей причитается, в вашем распоряжении останется около шестисот тысяч долларов. Это хорошие деньги. Если их правильно вложить, можно получить солидную прибыль.
Он залпом выпил полстакана виски.
– Можете не продолжать. – Он поудобнее устроился в кресле и поднял на меня слегка осоловевшие глаза. – Я уже решил, куда вкладывать эти деньги: в сталелитейные заводы Черрингтона. Сейчас их акции идут по двадцать долларов. Я знаю из надежного источника о предстоящем слиянии сталелитейных компаний Черрингтона и Питтсбурга. Шесть лет назад они уже собирались осуществить это, но тогда экономическая комиссия запретила сделку. На этот раз – дело верное. И как только это произойдет, цена акций Черрингтона утроится.
Я буквально потерял дар речи.
Ведь именно эта самая комбинация со сталелитейными заводами Черрингтона принесла мне в свое время пять лет тюрьмы. Сидя за решеткой, я постоянно думал о ней и понял, в чем здесь фокус: некоторые члены административного совета «тайно» распространяли новость о предстоящем слиянии, причем делали это настолько тонко и умело, что простаки вроде меня попались на удочку. Теперь, похоже, они решили проделать это еще раз. Прошло шесть лет, но, если верить этому толстому пьянице, их методы не изменились. Они делали вид, что ведут секретные переговоры, и в то же время шептали на ухо нужным людям, что на этот-то раз слияние наверняка состоится. Таким образом, цена акций постоянно росла.
– Минутку, Фрэнк, – возразил я ему, – я очень хорошо знаю сталелитейную компанию Черрингтона. Это одно из тех предприятий, в которые ни в коем случае нельзя вкладывать ни единого доллара. Все это чистейшей воды липа. Никакого слияния не будет.
Он смотрел на меня непонимающими глазами:
– Я знаю, о чем говорю. Мой источник информации заслуживает всяческого доверия. А вы-то что об этом знаете?
– Шесть лет назад они уже собирались объединиться с Питтсбургом. Слухи об этом были умело распространены, и многие поверили в предстоящее слияние. Однако его не произошло, и тысячи людей оказались разорены. В их числе и я. Если найдутся дураки, которые снова поверят в эту аферу, их ожидает то же самое. Поверьте, Фрэнк, я знаю о чем говорю.
– Вот как? Ну а у меня есть абсолютно точные данные, что на этот раз слияние состоится. Я слышал об этих олухах, которые дали себя облапошить, но я-то не из таких… Как только завещание будет официально признано, я покупаю акций на пятьсот тысяч долларов. Джек Сонсен, вице-президент черрингтонской сталелитейной компании, – мой давнишний приятель. Он и сообщил мне эти сведения. А уж в нем-то я уверен, как в самом себе.
Я прекрасно знал Джека Сонсена. Бартон Шерман говорил, что это «мошенник века».
– Послушайте, Фрэнк, – не отступался я, – но ведь Сонсен…
– Идите и помогите Бесс в саду! – резко оборвал меня Маршалл. – Здесь вам нечего делать. У меня еще много работы.
Он ясно давал мне понять, что я – всего-навсего шофер и что он не нуждается в моих советах.
– Как хотите, Фрэнк, – сказал я, поднимаясь с кресла. – Это ваши деньги, и вы их потеряете.
– Думайте что хотите… – Он помахал пальцем у меня перед носом. – Послушай, сынок, я больше понимаю в финансах, чем десяток таких, как ты. Если мне будет нужен твой совет, я тебе свистну.
Я никак не мог примириться с мыслью, что Маршалл попадется в ту же ловушку, что и я. После уплаты всех налогов у него будет не так уж много денег. И если он выбросит на ветер пятьсот тысяч долларов в надежде на это мифическое слияние, у него почти ничего не останется.
– Фрэнк, я…
– Иди, сынок, мне нужно поработать. – Он взял в руки одну из бумаг и, не глядя на нее, произнес мне вслед: – Вы мне действительно симпатичны, Кейт. И машина, которую вы купили, – просто мечта. Занимайтесь ею, и все будет в порядке. С деньгами я разберусь сам.
– Как скажете, Фрэнк.
Он откинулся назад; лицо его покраснело, глаза налились злобой.
– А может быть, оставим «Фрэнка» в покое? Вам не кажется, что «мистер Маршалл» звучит солиднее? – Он налил себе виски и выпил его залпом. – Не обижайтесь, но… Как говорится, положение обязывает.
Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза.
– Я все понял, мистер Маршалл.
Он смущенно хмыкнул:
– Ладно, сынок, держись за меня, и все будет хорошо. Я стану настоящим миллионером.
«Проклятый пьяница, – подумал я, – мне приходится возиться с тобой только для того, чтобы спать с твоей женой».
– Конечно, мистер Маршалл.
Кивком головы отпустив меня, он принялся за чтение своих бумаг.
Я вышел из дома и направился в сад.
Особняк Маршалла был окружен огромным парком, местами напоминавшим тропические джунгли. В нем нашлось место и для фруктового сада. Я увидел Бесс среди грядок, где она собирала клубнику в большую корзину.
– Я получил приказание идти сюда и помогать тебе в саду, – сообщил я.
Она живо подняла голову:
– Ах вот как?
– Да, и еще я должен называть его «мистер Маршалл», а он говорит мне «сынок», поскольку он теперь миллионер, а я – ничтожество.
Бесс повернулась к грядке и продолжала рвать клубнику. Я присел на корточки и некоторое время рассеянно следил за ее движениями, чувствуя, как солнце начинает поджаривать мою спину.
– Послушай, Бесс… У него совершенно идиотские планы. Он собирается вложить все деньги в акции, которые его разорят.
Она резко выпрямилась и с тревогой взглянула на меня:
– Но ведь я тебе уже говорила, Кейт, что хоть он и пьяница, однако совсем не глуп.
– Очень может быть, но в данном случае он задумал операцию, результатом которой будет его полный финансовый крах. И он намерен начать покупать эти акции, как только сможет получить кредит, то есть в конце следующей недели.
Она продолжала пристально смотреть на меня.
– Но ведь он умен, – повторила она.
– И тем не менее он на пути к полному разорению. В свое время я попался в эту же ловушку. На вид здесь все великолепно, но эта комбинация – блеф. Он потеряет все деньги до последнего цента, а значит, и ты тоже…
Бесс снова наклонилась к грядке. Я наблюдал за ней, но не мог ничего прочесть на ее бесстрастном лице. Через несколько минут она повернулась ко мне:
– Ты уверен, что его планы ошибочны?
– Абсолютно.
– И ты никак не можешь переубедить его?
– Я пытался, но он стоит на своем.
