могу себе представить, чтобы кто-нибудь поверил, что паршивый слуга смог накопить четыре тысячи долларов. Хельга встала и шагнула к телефону.
— Мэм.., пожалуйста. Я не брал вашего кольца. Она остановилась, держа руку на телефоне.
— Но ты взял что-то другое, так? Он кивнул.
Казалось, он ссохся в своей белой униформе, уменьшился в размерах.
“Я на полпути к цели”, — подумала она и выпустила трубку.
— Что же ты взял? Он сказал шепотом:
— Красную папку у вас из чемодана, мэм. Хельга возвратилась к креслу и села.
— И что же ты с ней сделал?
— Я.., я отдал ее одному человеку.
— Какому человеку?
— Мистеру Джексону.
— Гарри Джексону?
— Да, мэм.
— Зачем ты это сделал?
Он снова помедлил в нерешительности.
Потом сказал:
— Хотел купить мотоцикл. Мистер Джексон обещал дать мне деньги, если я поищу в вашем номере что-нибудь важное.
— Сколько же он тебе предложил?
— Четыре тысячи, мэм.
— Немного же ты скопил, меньше двухсот долларов. — У меня небольшой заработок.
— Джонс, верно ли, что Джексон платит тебе за слежку? Он облизнул губы, умоляюще посмотрел на нее и сказал:
— Это в первый раз. В первый раз, клянусь.
— Он сказал тебе, что именно искать?
— Он сказал, мэм, “любовные письма или что-нибудь важное”. — Парень готов был расплакаться. — Я знаю, что этого нельзя было делать, но мне так хотелось мотоцикл.
— Ты прочел содержимое папки?
— Я не очень хорошо читаю написанное от руки. Я только понял, что там говорится о завещании. Мне показалось это важным, вот я и взял его.
Она вспомнила слова Джексона:
“Он расстанется с письмом не меньше, чем за пятьсот тысяч долларов. Представляете, какой псих! Я пробовал вразумить его, но он и слушать не желает”.
— Ты снял с письма фотокопию? Он в недоумении уставился на нее:
— Нет, мэм, я просто отдал его Гарри Джексону.
— И он дал тебе четыре тысячи долларов наличными?
— Да, мэм.
— Тебя не заинтересовало, почему Джексону нужно от меня что-то важное? Не задумывался, почему он дает столько денег?
— Мне хотелось мотоцикл.
— Хватит валять дурака, черт побери, — выкрикнула Хельга. — Чем-то ты должен был думать. Он вздрогнул:
— Я.., я думал, что он хочет устроить вам неприятности, мэм. Я никогда вас не видел и думал только о мотоцикле.
— Так, значит, тебе известно слово “шантаж”? Он опять вздрогнул:
— Да, мэм. Это плохое слово.
— А не приходило глупому мальчику в голову, что Джексон собирается шантажировать меня?
— Он не стал бы делать ничего такого, мэм. Мистер Джексон хороший парень. Правда, хороший. Он не стал бы так поступать.
— И все же ты думал, что он хочет причинить мне неприятности. Какие же это, если не шантаж? Юноша ломал себе руки:
— Я ни о чем не думал, мэм, я просто хотел себе мотоцикл.
— Теперь Джексон шантажирует меня, используя письмо, которое ты украл. Его могут посадить в тюрьму на пятнадцать лет.., и тебя тоже.
Джонс в ужасе уставился на нее:
— Я просто хотел мотоцикл. Клянусь, я ничего…
— Ох, прекрати. Если не хочешь за решетку, — сказала Хельга, поднимаясь, — никому об этом ни слова. Особенно Джексону. Я еще поговорю с тобой позднее. А пока продолжай свою работу и жди от меня известий, понял?
— Мэм, я клянусь…
— Ты понял? — резкий тон Хельги подействовал на юношу, как удар.
— Да, мэм.
Хельга взяла магнитофон, выключила запись и, не посмотрев на уборщика, вышла из комнаты.
Глава 4
В холле Хельга заметила доктора Беллами, выходящего из другого лифта. Темнокожий врач повернулся в ее сторону и подошел, виновато улыбаясь.
— Я искал вас, миссис Рольф. Мне сказали, что вы вышли. Хельга посмотрела на него снизу вверх. Вот крепкий, хорошо сложенный мужчина, но не для нее. В нем не чувствовалось уверенности в себе, и она представила, как он отчаянно потеет, занимаясь любовью.
— Я только что вернулась. Как мистер Рольф, доктор?
— Его состояние заметно улучшилось. Я хочу позвонить доктору Леви. — Беллами отвел ее в сторону от толпившихся в холле людей.
— Присядьте, пожалуйста, миссис Рольф.
Хельга села на диванчик и полезла в сумочку за сигаретами. Доктор Беллами зашарил в карманах в поисках спичек, но, пока он их нашел, Хельга уже раскурила сигарету.
— Я хочу предложить доктору Леви завтра же перевезти вашего мужа в больницу в Парадиз-сити. Он окреп, и я уверен, что переезд под воздействием снотворного ему не повредит. Однако существует некоторый риск. Об этом я и хочу посоветоваться с доктором Леви. Его сердце… — Беллами поднял плечи. — И он все время волнуется. Сестра Терли говорит, что он тревожится по поводу какого-то письма.
— Да, — Хельга посмотрела на свои руки. — У него так много всяких бумаг, я даже не знаю, о каком письме он беспокоится. Они помолчали, потом доктор Беллами сказал:
— Если доктор Леви согласится, вы можете готовиться к тому, чтобы выехать завтра. Где-то после обеда. Когда я смогу точно сказать, как мы договорились.
Расставшись с ним, Хельга вышла из отеля.
День был яркий и солнечный. Люди уже играли в теннис, а плавательный бассейн был переполнен.
Побродив возле отеля, она нашла уединенную скамейку и убедившись, что вокруг никого нет, достала магнитофон. Затем прослушала запись. Испуганный голос парня слышался очень отчетливо, запись была превосходная, и Хельга удовлетворенно кивнула.
Она подумала об юноше. Ему не могло быть более девятнадцати лет. Она старше его на двадцать четыре года и вполне годится мальчику в матери.
Мучительное желание опять вспыхнуло в груди. У нее еще не было таких молодых любовников, и теперь ее влекло к нему с особенной силой. Она сможет научить его всем тонкостям любви. Записанное на пленку признание давало ей всю власть над ним. Он — молодое животное, а молодых животных надо дрессировать. Завтра она вернется на свою огромную виллу в Парадиз-сити. Герман будет в больнице.
Хельга размышляла несколько минут. И наконец слегка кивнула в такт своим мыслям.
Она заберет мальчишку с собой. В его положении он не сможет отказаться. А там.., она резко втянула
