— Неужели вы думаете, что кто-нибудь поверит словам ублюдка метиса?
— А разве вы считаете иначе? Надо отметить, у вас довольно-таки встревоженный вид.
Он откинулся на спинку кресла и с усилием овладел собой.
— Неплохой блеф, детка, но он не сработает. Вы едва меня не купили, — он выдавил жалкую ухмылку, — едва, но не совсем. Никакой суд не вынесет решения на основании магнитофонной пленки. Он прежде всего захочет узнать, что было в письме и как оно попало к вам из бумаг вашего мужа. Вы будете выглядеть довольно глупо, пытаясь все объяснить. Нет, меня голыми руками не возьмешь. А теперь давайте кончать с трюками. Я хочу чистых десять тысяч и чеки на предъявителя на пятьсот тысяч, не то…
Хельга смотрела на него, понимая, что он побил ее валета своим королем, но она не унывала, так как на руках оставалась еще одна козырная карта.
— Я действительно надеялась, что запись вас напугает и вы отдадите мне письмо, — спокойно проинформировала она, — но вижу, что недооценила вас.
Он уставился на нее с подозрением, потом лицо его посветлело, и он рассмеялся.
— Попытка — не пытка, детка. Все мы ошибаемся. Так, а теперь вот что сделаете…
— Я знаю, что я сделаю, — Хельга наклонилась вперед, глядя на него в упор. — Я не хотела этого делать, потому что хотя вы и мразь, но я не желала вашей смерти, как не желаю ее никому.
Его глаза сузились.
— Вы мне грозите?
— К сожалению, мистер Джексон. Вы вынуждаете меня шантажировать вас, поскольку сами меня шантажируете.
— Что вы мелете? Может, хватит ходить вокруг да около… Сделаете вот что…
— Я позвоню Эду Лопесу, — перехватила инициативу в разговоре Хельга, — и расскажу, как вы путаетесь с его женой. Я посоветую ему связаться с Фрэнком Гриттеном, если ему нужны доказательства. За вами следили, мистер Джексон. Вот что я сделаю, если вы немедленно не отдадите мне письмо.
Джексон отпрянул от нее, как от гремучей змеи. Вся кровь отхлынула от его лица. Рот раскрылся, а глаза остекленели.
— Если вам есть что скрывать, мистер Джексон, никогда не пытайтесь шантажировать других, — добавила Хельга. — Давайте письмо!
Через пять минут с красной папкой в руках она стремительно вышла из кабинета, миновала удивленную секретаршу и спустилась по лестнице на улицу.
Глава 5
Никогда небо не казалось Хельге таким голубым, море таким искристым, люди, которыми, как клецками, кипел пляж, такими счастливыми и милыми.
Возвращаясь в отель, она чувствовала себя за рулем своей машины совершенно беззаботной, веселой и помолодевшей лет на десять.
Этот лучший из генералов не проиграл ни одного сражения. Уже второй раз она наголову разбивает шантажиста. А какой удар она нанесла этому гнусному мерзавцу!
Затормозив в уличной пробке, она рассмеялась. Пожилой мужчина из соседней машины обернулся и с интересом посмотрел на нее. Хельга ответила ослепительной улыбкой.
Он застенчиво отвернулся и отвел взгляд.
Перед глазами все еще стояло трусливое лицо Джексона, когда он передавал ей красную папку, фотокопию и письмо. Он дрожал и обивался потом. Она швырнула ему тысячедолларовую бумажку и потребовала расписку. У него едва хватило сил написать ее, так сильно дрожали его руки.
Вырвав у него расписку, она презрительно сказала:
— Развлекайтесь со своей шлюхой, мистер Джексон. Я ничего не скажу Лопесу, но рано или поздно кто-нибудь скажет. С этими словами она вышла.
“Да, это несколько подпортит дешевенький роман Джексона”, — подумала она и вновь рассмеялась.
Карты по-прежнему ложились в ее пользу — через несколько часов она полетит домой. Герман находится в больнице и не будет помехой.
Она подумала о Дике Джонсе, о его экзотической красоте, и у ее сердце неистово заколотилось. С ним нужно обращаться осторожно, он молод и полон сил. Его совращение будет волнующим событием, а она нуждается таком, бог свидетель! Ей впервые так не терпелось вернуться домой. Раньше роскошная вилла, по которой ковылял Герман, представлялась ей просторным склепом, но теперь — другое дело. Дик будет с ней рядом. Герман в больнице, и зачем теперь Хельге лететь в Швейцарию? Уинборн предлагал деньги. Вернувшись в Парадиз-сити, она сразу позвонит ему и попросит перевести деньги на ее счет.
Хельга взглянула на часы. До вылета оставалось еще два с половиной часа.
Она решила, что будет завтракать в чопорном скучноватом ресторане отеля. К ее возбужденному состоянию сильно подойдет какой-нибудь из вест-индийских ресторанчиков. Ничего, что она так строго одета. Ей хочется веселиться, и она будет веселиться.
Проехав вдоль приморского шоссе, она въехала на стоянку перед рестораном “Ривьера”. Ресторан был полон едва одетыми девушками и парнями. Из динамиков гремела оглушительная ритмичная музыка.
К ней подошел темноволосый мужчина в белой рубашке.
— Столик, леди? — спросил он.
Понимающая улыбка метрдотеля сказала ей, что ее узнали. Ей было все равно. Она хотела присоединиться к танцующей молодежи.
— Да, и двойной мартини с водкой.
— Леди, вам будет веселее в бикини, — сказал мужчина. — Мы их здесь продаем. Сзади есть кабина для переодевания. Хельга рассмеялась:
— Чудесно.
Через десять минут она сидела за столиком в алом с белым бикини, а перед ней стоял стакан. Со счастливым чувством удовлетворения она сознавала, что ее подтянутое тело выигрывает в сравнении с телами извивающихся в танцах девушек, с их щенячьим жирком и дряблыми ягодицами.
Высокий стройный парень с волосами до плеч, чей костюм состоял единственно из плавок, танцуя, приблизился к ней. Выражение самолюбования царило на его лице.
— Нет, крошка, нет.., здесь не сидят на месте. Давай! Давай! Ходу! Жару!
Хельга последовала за ним в толпу и целиком отдалась музыке. Некоторые из девушек смотрели на нее враждебно, но большинство, как ей казалось, приняли ее, как свою.
Извивавшийся перед ней парень сказал:
— Ты здесь новенькая? Я слежу за девчонками, тебя я вижу в первый раз.
Девчонка!
Хельге захотелось обнять его. Она была в таком приподнятом, счастливом настроении, что забыла про мартини. Когда музыка смолкла, парень сказал:
— Ба, да тебе надо подновить загар, красотка. Ты умеешь плавать?
— Немного…
— Поплаваем?
— Почему бы и нет?
Он схватил ее за руку, и они бегом пересекли пляж, и бросились в воду.
— Держись за мной, детка, я не буду далеко заплывать, — бросил он через литое лоснящееся плечо.
Хельга медлила.
“Хвастун, — подумала она, — ни стиля, ни настоящей скорости”.
Дав ему обогнать себя, она потом стремительно поплыла кролем, настигла его и пронеслась мимо, как катер. Проплыв ярдов сто, она повернулась и увидела, как парень утратил самоуверенный вид.
— Слушай, кто ты такая? Спортсменка какая-нибудь или кто? — в голосе парня звучало недовольство.
Хельга только сейчас осознала свою ошибку.
Мужчины! Вечно хотят быть первыми. Надо было прикинуться слабой и беспомощной.
