братству ты принадлежал, когда учился в колледже?
Гельдер покачал головой, стараясь выглядеть незаслуженно уязвленным:
— Не принадлежал я ни к какому братству; сама эта идея казалась мне глупой.
— Неужели? А мне кажется, я видела тебя на вечеринке для первокурсников, где набирали новых членов.
Он почувствовал острый укол того, что можно было бы назвать паникой, если бы ситуация была реальной. А ведь так может случиться.
— О, ты бывала в Миннесоте?
— Как же ты быстро забыл, Карл. Неужели ты не помнишь наших невинных забав на первых курсах? Даже обидно.
Гельдер улыбнулся.
— Думаю, я бы обязательно вспомнил. Мой первый год обучения был не больно веселым. Но ты права, я действительно был на той вечеринке, но не получал предложения вступать. Они все там выглядели атлетами, а не художниками.
— Что ж, — сказала она, открывая меню, — очевидно, ты был лишен романтики. Кажется, я смогу подарить ее тебе.
Они пообедали pale maison, coq au vin[5] и бутылкой бонгрев, затем не спеша, рука об руку, дошли до номера Гельдера. Гельдера удивляло, что он не стремился уложить ее в постель; более того, и она к этому не стремилась. Тем не менее, они находились на первой ступени страсти — отношения изменились.
Он взял ее лицо в ладони и ласково поцеловал, затем еще раз, уже крепче. Она подставила язык и зубы, но он отстранился, взглянул на нее и снова нежно поцеловал.
Она тоже вгляделась в него с трепещущими губами и широко открыв глаза.
— Это не обязательно должно случиться. И это не является частью твоего обучения. Тем более, что когда твоя подготовка здесь закончится, мы больше не увидимся.
— Увидимся, — сказал он решительно. — Я обещаю тебе. Верь мне.
— Не знаю, почему, — проговорила она, — но я тебе действительно верю. Думаешь, это возможно? И ты сможешь это сделать?
— Майоров обещал мне, что, когда я выполню мое предназначение здесь, может быть все, что угодно. Я ему верю.
Она отвернулась и положила голову ему на плечо.
— Ну если Майоров сказал, можно не сомневаться.
— Я собираюсь сделать для Майорова все, что он захочет, — сказал Гельдер. — Я хочу потрясти его делом. И когда это случится, он даст мне то, что я хочу.
— Да, — покорно произнесла она. — Мы оба должны дать Майорову то, что он хочет.
И они долго так стояли в темноте, держась друг за друга.
Глава 6
Рул уселась и вставила ключ в компьютер, который покоился на подставке для пишущей машинки на ее письменном столе. Когда монитор нагрелся, в правом верхнем углу появилась дата и время, а в середине экрана надпись:
ПОЖАЛУЙСТА, СКАЖИТЕ СТАРОМУ КОСМО, КТО ВЫ.
Она слегка стукнула по клавише с номером десять. Последовала короткая пауза, в течение которой компьютер, названный Космо только потому, что это имя загнали ему в память те, кто составлял его программу, проверял этот номер по своим файлам и включался на запись. Рул знала, что в любую минуту кто-нибудь в компьютерном центре может включить запись ее компьютера и тут же узнать, когда и какую программу она затребовала.
ДОБРОЕ УТРО, МИССИС РУЛ. РАНЕНЬКО ВЫ СЕГОДНЯ. ЧЕМ МОГУ ПОМОЧЬ?
Рул, в раздражении на программистов с чувством юмора, надолго задумалась. Тем не менее, она уже начинала относиться к Космо практически как к личности. Она отпечатала:
НЕЗАТРЕБОВАННЫЕ ФОТОГРАФИИ.
НАЗВАНИЕ ФАЙЛА?
ПРОСМОТР, напечатала она. У нее не было номера файла, но никто бы не счел странным, что она просматривает фотографии. Она делала это пару раз в неделю.
НАЦИОНАЛЬНОСТЬ? — спросил Космо.
СОВЕТСКИЕ, — напечатала она в ответ.
КОНКРЕТИЗАЦИЯ?
М.Т. (министерство торговли).
ПОЛ?
М.
ПРИМЕТЫ?
Н/И (неизвестно).
ЛЕГАЛЬНЫЙ?
ДА.
ИНТЕРВАЛ?
Она обозначила один.
ДЛЯ ПАУЗ НАЖИМАЙТЕ Р, ДЛЯ ПРОДОЛЖЕНИЯ НАЖИМАЙТЕ С, ДЛЯ СБРОСА ПРОГРАММЫ НАЖИМАЙТЕ ESC.
На экране с интервалом в одну секунду начали появляться фотографии всех мужчин советского посольства. Рул уже так привыкла к этому занятию, что ей и не требовалось много времени на разглядывание. Она всматривалась и всматривалась в фотографии по мере их появления, затем, чтобы внимательнее разглядеть субъекта среднего возраста, нажала кнопку паузы. Ничего. Она методично просмотрела фотографии всех легальных представителей посольств Восточного блока в Вашингтоне. По- прежнему ничего.
ЧТО-НИБУДЬ ЕЩЕ, МИСС РУЛ?
НЕТ,
— напечатала она.
ПОСЛУШАЙ, А ПОЧЕМУ БЫ НАМ НЕ ВЫПИТЬ ПОСЛЕ РАБОТЫ?
Космо говорил это всем девушкам. Неужели директор компьютерного центра не знает об этом? Наверное, знает, решила она.
СГИНЬ, — напечатала она и выключила терминал.
Что хорошо в Космо, так это то, что его чувства нельзя оскорбить. А иногда ей хотелось. Предполагалось, что новые поколения компьютерной экспансии будут обладать голосом, и она не была уверена, так ли уж это ей нужно.
Как обычно, еще до того, как она пришла к рациональным умозаключениям по поводу своей проблемы, она уже знала, что почувствует — депрессию. Но даже это знание не помогало. Ничего нового не добавлялось. И самое главное — нужное ей лицо нигде не зарегистрировано. А оно должно быть в этом компьютере. Каждая виза легально въезжающего со стороны противника фотографировалась и тут же попадала в компьютер; информация освежалась ежедневно. Выслеживание тоже не было работой нелегалов, слишком дорогое удовольствие, чтобы рисковать, а значит, эти ребята должны были въехать легально. И тем не менее этот тип, которого она видела, здесь отсутствовал. А выслеживали они явно не Уилла; шли и ехали по ее следам. И было их только двое — непростительно для профессионалов. Хотя, может быть, они ожидали, что ночь она проведет у Уилла, и еще двое где-нибудь в это время отсиживались в ожидании дневного света. Может быть.
Она знала, что надо делать в таких случаях: отправиться в контору к Алану Никсону и доложить. Это целая процедура. Вы обращаетесь к непосредственному начальнику и докладываете. Она призадумалась. Вот выражение лица Алана: ну вот, опять воображение разыгралось, опять интуиция. Она сжала зубы. Но тем не менее, предпринять что-то он обязан. Днем и ночью с ней будет команда, пока не отследят наблюдающих и не вычислят, кто они. Это ей не понравилось. Ведь тогда нельзя будет встречаться с Уиллом и даже звонить ему. Они подключатся к телефону и будут включать запись. Ей не хотелось, чтобы
