один из вопросов в программе по физике. Рассказ длился полчаса и, как видно, она могла говорить еще и еще, увлеченная темой и желанием показать свои знания.
– Танюша, мне кажется, что твои знания превосходят школьную программу, не так ли?
– Да, я взяла за основу университетский вводный курс по физике и проработала его полностью, так посоветовал наш учитель. Я тебе об этом говорила в свое время.
– Да, да! Это замечательно, девочка. А все ли ты поняла?
– По тем разделам, которые соответствуют школьной программе, поняла, кое-что нашла в литературе, которую посоветовал учитель.
– Не означает ли это, что ты склоняешься к поступлению на мехмат МГУ?
– Не знаю, папка, не знаю.
– Танюша, девочка, уже сегодня наступило время подумать о будущем всерьез. Мы неоднократно говорили с тобой, куда идти учиться, но ни к какому выводу не пришли. Прежде всего, это должен быть университет, если ты хочешь заниматься наукой. Только там можно получить наиболее глубокое образование по выбранной специальности. Самое интересное заниматься на стыке наук.
– Да, папка, надо поступать в университет.
– Сегодня в описательных науках на основании достижений физики и химии возникают десятки новых научных направлений. Эти достижения перевернут биологию, медицину, фармакологию. В этих науках потребуется математический аппарат и вычислительная техника. Вместе с тем не менее интересно заняться лингвистикой, например этимологией, и связать ее с математикой. Что-то по этому поводу думает наш Алеша-младший, интересно будет с ним поговорить. Сегодня и в лингвистике, и в географии применяются математические методы исследования, и скоро эти науки, да и практически все другие будут пронизаны математикой. Об этом мы с тобой говорили и обстоятельно поговорим еще не раз, верно?
– Жизнь прекрасна и удивительна, как ты любишь говорить. Потому и науки прекрасны и удивительны, и я предвкушаю радость от предстоящих познаний.
– Танюшка, молодец! Как ты сказала: «…предвкушаю радость от предстоящих познаний». Молодец, я рад, что моя дочь такая умница. Танюша, если мы говорим о профессии, то возьмем, например, историю как прислужницу политики. Здесь море разливанное проблем. История опутана паутиной лжи, за которой ее и не видно. Было бы интересно заняться новейшей историей России, распутать эту паутину, в которую ее упаковали власть предержащие.
– Не дадут!
– Когда-то эта власть уйдет или ее «уйдут», и мы будем жить в открытом обществе, тогда можно будет заняться современной историей, но есть ли в действительности «открытое общество»? В значительной мере это тоже фикция. Весь мир построен на противоречиях, на отсутствии знаний истории своего народа, мировой истории, экономики и на слабом развитии исторической памяти. Вот почему история должна стать фундаментом формирования общественных движений. У Черчилля есть такие слова: «Главный урок истории заключается в том, что человечество не обучаемо». Я бы перефразировал слова Черчилля так: человек наделен исторической памятью на уровне инстинкта, или она вовсе у него отсутствует. Знаешь, девочка, чтобы быть по-настоящему культурным человеком, и занять в жизни достойное место, и понимать общественные и научные тенденции, желательно иметь образование естественное и гуманитарное, свободно изъясняться и читать литературу на трех-четырех языках. Я думаю, люди с таким кругозором становятся космополитами. Им тесно жить в одной стране, вращаться в культуре одного этноса. Они могут реализовывать себя во многих странах мира, но, в первую очередь, у себя на родине. Вместе с тем такой человек принадлежит всему миру, и мир принадлежит ему. Впрочем, qui vivra verra, поживем – увидим, так как жизнь зависит от множества обстоятельств, учесть которые невозможно. Во всяком случае, сегодня это программа-максимум и мне бы хотелось, чтобы ты ее придерживалась. А что касается Алеши-младшего, то его возможностей я пока не знаю.
– Ну, дорогой папка, думаешь, вытяну я такую программу? Должна. Вытяну!
Татьяна успешно сдала вступительные экзамены на два факультета МГУ: механико-математический и филологический, и после продолжительных бесед Алексея Петровича с деканами, ректором и заместителем министра ее зачислили на оба факультета.
Как-то раз в институт, где работал Алексей Петрович, приехал новый первый секретарь райкома Разуваев. Директор института познакомил новое партийное начальство с разработками института и его ведущими сотрудниками, среди которых оказался Ларин. Алексей Петрович и Николай Николаевич встретились как старые добрые знакомые. Из кабинета директора они вышли вместе, Алексей Петрович показал свою лабораторию, познакомил с сотрудниками. Был конец дня, и Николай Николаевич предложил Алексею Петровичу подвезти его домой.
«Получится неудобно, если, подъехав к дому, я не приглашу его подняться к нам», – подумал Ларин.
– Николай Николаевич, я бы хотел предложить вам провести этот вечер в кругу моей семьи. Со всеми вы знакомы. К сожалению, дочери дома не будет. С того времени она выросла, теперь студентка МГУ, приходит около одиннадцати.
Не задумываясь, Разуваев принял приглашение:
– С удовольствием. Должен сказать, что давно хотел познакомиться с вашей семьей поближе. Вы мне как партийному работнику интересны. Я-то не чиновник от партии, надеюсь, вы это чувствуете. А готова ли Елена Федоровна принять своего бывшего пациента?
– Конечно, готова, учитывая возможности московских магазинов, если заходить в открытые не для простых людей двери. Правда, теперь эти возможности расширились, поскольку нас прикрепили к магазину АМН. Сейчас мы поставим ее в известность и по дороге заедем за ней в клинику, это можно, Николай Николаевич?
Минут через десять-пятнадцать подъехали к семейным хоромам.
– М-да, – пробурчал Николай Николаевич, – не думал, что двое достойных ученых живут в таком доме. Впрочем, это на вас похоже: «Мы не лучше других, как большинство, так и мы». Да, интеллигенция – народ опасный, с ними надо держать ухо востро. Разве не так думал и действовал Ленин?
– Напрасно так уж сразу вы напали на наш с виду неказистый деревянный дом. Конкурентов не было на освободившуюся площадь, и мы перестроили весь верх по своему усмотрению, как хотели. Теперь у нас просторная современная квартира. А советская власть в новом доме выделила бы квартиру с существенно меньшей площадью из расчета девять квадратных метров на человека и черт знает с какой планировкой. Пошли, Николай Николаевич, один лестничный марш из восемнадцати ступенек – и мы в квартире.
Их встретила тетя Груша. С радостным повизгиванием выбежали Зита и Дуся, кошка, впрочем, тут же важно удалилась.
Квартира Разуваеву понравилась. Он постоял у полок с книгами, достал и полистал некоторые.
– У вас даже есть Габриэль Шевалье, «Клошмерль». По этому роману поставлен великолепный фильм. Да, библиотека у вас отличная.
Уже за столом после первой рюмки коньяка он сказал:
– Как же вы будете принимать своих иностранных родственников и других зарубежных гостей, а они у вас, без сомнения, появятся, в этом особняке в кавычках. В квартире у вас все замечательно, но снаружи! И этот Кривой чуть освещен, и булыжная мостовая во дворе и в переулке, и один особняк «живописнее» другого. Западную прессу только допусти – шумиху поднимет: вот, мол, в каких трущобах живут ученые в СССР. Этого допустить нельзя. Кстати, весь Кривой переулок подлежит застройке и как переулок скоро исчезнет с карты города. Хотите вы или не хотите, но ваш дом снесут. Лучше дом освободить заранее, пока есть возможность выбора новой квартиры. Я твердо могу вам сказать, что вы получите квартиру с не меньшей площадью, в хорошем районе, недалеко от метро.
– Алешенька, придется идти навстречу пожеланиям партии, – со смехом заметила Леночка. По правде, мы и сами мечтали об этом. Но столько нуждающихся в расселении коммуналок, что мы решили подождать, заявлений не писали. Но если есть такая возможность, то мы не откажемся, спасибо.
Потом, было, гость высказал пресловутое, что в магазинах ничего нет, а дома в холодильнике полно, но, не почувствовав поддержки в этом сомнительном утверждении, сменил тему разговора, стал расспрашивать Елену Федоровну о Наталии Александровне.
– Вот что дает буржуазная демократия ученому – достойные условия жизни, свободу мысли и
