глаза, в которых светился ум и поблескивали ироничные искры; черные с проседью волосы были тщательно уложены, усы завиты и напомажены с известной долей франтовства, подбородок гладко выбрит, зато до самых скул опускались густые бакенбарды.
— Да пребудет с тобой благословение Сверкающих, — все еще дрожа от ярости и азарта схватки, прохрипел Квенд. — Так у тебя, благородный маркиз, встречают жреца?
— Полагаю, у меня больше оснований высказать неудовольствие, — холодно возразил маркиз. — На тебе ни царапины, а мой слуга мертв! А хороший слуга нынче дорого стоит.
— Вряд ли он был так уж хорош. Он проявил неучтивость, а когда я сделал ему замечание, так и подавно оскорбил меня.
— Поэтому ты перелез через ворота и убил его? — осведомился маркиз с сарказмом. — В Лиг-Ханоре заведено, что хозяин наказывает слугу. Не сомневайся, я бы достойно наказал его за неучтивость.
— Оскорбив меня, он оскорбил Сверкающих! — надменно произнес Квенд.
— В вольном городе Лиг-Ханоре особое отношение к твоим богам, жрец, и ты должен знать это. Мы чтим их, но не поклоняемся им. Так же как мы платим ежегодную дань в имперскую казну, но живем по своим законам. И еще ты обязан знать, жрец, что сами Сверкающие дали соизволение на такой порядок вещей. Еще при принце Окфу…
— Все это ведомо мне, — перебил Квенд, досадливо дернув лицом. — Пожалуй, я действительно погорячился. Но у меня к тебе важнейшее дело, а этот… твой слуга…
— Не будем об этом больше. Слуга, давший себя заколоть так легко, в самом деле не очень хорош. Пройдем в дом, я выслушаю тебя. А вы, — обратился он к безмолвно стоящим фигурам, — спрячьте мечи и позаботьтесь о Хорге… о его теле, я хотел сказать. Да, еще: откройте ворота и подайте высокому его мантию, не пристало ей валяться в пыли.
Вновь облачившись в мантию, Квенд зашагал за маркизом, угрюмо озираясь.
Пройдя анфиладу великолепных залов, маркиз и жрец оказались в небольшой, но изысканно убранной комнате с лепным разноцветным потолком, мебелью из редкого и очень дорогого жемчужного дерева и снежно-белым пушистым ковром на весь пол.
— Меня зовут маркиз Роэль ла Дуг-Хорнар, и я рад приветствовать у себя столь дорогого гостя, — в полном соответствии с Ритуалом Знакомства произнес хозяин дворца. И прибавил: — Можешь называть меня просто Роэль.
Последняя фраза, сказанная с улыбкой, таила завуалированное оскорбление: маркиз как бы милостиво разрешал жрецу то, что тому и так было положено по праву. Но Квенд думал о другом и не обратил на это внимания.
— Жрец серой мантии Квенд Зоал, — представился он и начал говорить, старательно подбирая слова: — Прослышал я, благородный Роэль, что три дня тому приобрел ты раба-гладиатора по имени Рангар Ол. Так ли это?
Маркиз, развалившись в низком глубоком кресле, молча смотрел на Квенда из-под полуопущенных ресниц. Квенд, вдруг обнаружив, что все еще стоит, как нерадивый солдат перед офицером, вспыхнул и торопливо сел.
— Возможно, и так, — наконец произнес маркиз, — а возможно, и нет. Я не интересуюсь именами своих рабов.
Это была ложь. Так же как хозяин своры породистых берхов знает клички всех животных, так и хозяин гладиаторов знает их имена. И Квенд знал, что маркиз солгал ему. Но пока сделать ничего не мог, лишь сжал невидимые под мантией кулаки.
— Но это очень просто выяснить, не правда ли, маркиз? — спросил он, растянув губы в фальшивой улыбке. О, как он ненавидел дипломатические выкрутасы и ужимки!
— Выяснить-то можно, достопочтенный Квенд, однако зачем это тебе? Неужто круг интересов жрецов Сверкающих столь широк, что в него попадают уже и рабы?
Теперь уже Квенд заметил издевку, однако лишь до хруста сжал ладони.
— Не тебе, благородный Роэль, судить о помыслах жрецов, — едва сдерживая бешенство, произнес он глухо. — К тому же раб рабу рознь. Упомянутый мною Рангар Ол представляет… в силу определенных причин, кои я не могу открыть, большую опасность для… нашего святого дела. Поэтому по воле Сверкающих и по приказу Его Святейшества Верховного Жреца я обязан доставить этого раба в Венду живого или мертвого… лучше мертвого. Я все сказал.
Некоторое время маркиз молчал, расслабленно откинувшись на подушки цвета золотистого перламутра, полузакрыв глаза, точно задремав. Квенд нетерпеливо ерзал в кресле, покашливая и комкая ладони под мантией. Наконец Роэль, почти не меняя позы, нащупал на низком столике дивной работы золотой колокольчик и позвонил; будто по волшебству возникла в комнате прелестная девушка и с поклоном поставила поднос с двумя высокими хрустальными фужерами, наполненными искристой янтарной жидкостью.
— Угощайся, достопочтенный Квенд, — сказал Роэль. — Такое вино вряд ли есть в погребах самого Императора.
— Благодарю тебя, маркиз. Однако не соизволишь ли ты перейти к делу?
Ла Дуг-Хорнар едва заметно поморщился — столь неуклюже выглядела торопливость и прямолинейность жреца.
— Если достопочтенный Квенд не будет возражать, я ненадолго покину столь приятное моему сердцу общество. Мое уважение к людям в мантиях так велико, что я лично и немедленно отправлюсь выяснять сей вопрос.
Рой ироничных искр в глазах маркиза полыхнул ярче обычного, и он удалился с вежливым полупоклоном. Тут же в дверях возник огромный чернокожий вариец и застыл неподвижно, блестя белками раскосых глаз.
«Уж не думает ли этот сраный толстосум, что я стибрю что-нибудь в его отсутствие?» — пронеслась мысль у Квенда, и лицо его исказилось от злости. Однако он мужественно выдержал почти целый тэн, пока вновь не появился хозяин дома.
— Ты оказался прав, достопочтенный Квенд, — произнес маркиз, входя в комнату. Гигант-вариец низко поклонился и бесшумно исчез. — Управляющий делами, которому я доверяю, как самому себе, в самом деле приобрел раба-гладиатора с названным тобой именем. Он заплатил за него… — И тут маркиз назвал такую цифру, что у Квенда похолодело сердце. Пал Коор щедро снабдил деньгами своего посланника, но такой суммы у Квенда не было и в помине.
— Это немыслимо, Роэль! — вскричал он, вскакивая на ноги. — Да никогда ни один гладиатор не стоил и десятой части этого!
— А этот — стоит! — жестко отрезал ла Дуг-Хорнар, сузив глаза. — И по закону ты обязан компенсировать мои затраты.
«Врет же, врет, сын змеи и берха! — мысленно возопил Квенд. — Но как доказать?!»
Доказать это было невозможно — тайны сделок блюлись самым строгим образом.
Квенд опустил голову. Мысли метались в голове, как изумрудные рыбки крачкерсы на раскаленной сковородке, куда их клали живьем для достижения особо изысканного вкуса. Конечно, он мог связаться с Палом Коором и испросить совета. Может, жрец разрешит даже продать шхуну или придумает еще что- нибудь. Но как же не хотелось Квенду расписываться в собственном бессилии! Он чуть не зарычал от захлестнувшей его глухой злобы.
Ла Дуг-Хорнар смотрел на Квенда Зоала с откровенной усмешкой. И когда напряжение достигло апогея и жрец поднял на маркиза белесые от бешенства глаза, готовый сорваться самым непредсказуемым образом, тот произнес, подняв руку:
— Но у меня есть предложение, достопочтенный Квенд, которое, как мне кажется, может заинтересовать такого умелого бойца, как ты. Я предлагаю тебе убить Рангара Ола в поединке!
О!!! Об этом Квенд не мог даже и мечтать! Он непроизвольно вскочил на ноги:
— Да я хоть сейчас!
— Погоди, Квенд! Не сейчас и даже не завтра-послезавтра. И не здесь, а на Арене. Таким образом, сыграв на ставках, я верну свои деньги.
— Я согласен, Роэль! Вот только… мой сан…
