любом случае; иначе же сохраняется надежда.
— Совершенно справедливо, ваше высокомогущество! Мои помощники весьма толковые малые и хорошо знают эти тонкости; к тому же я их еще раз тщательно проинструктирую. Они будут ждать баржу, пока я не вернусь в Орноф. Конечно… конечно, если ваше высокомогущество даст соизволение на мое возвращение.
— Не переживай, Феопен. Если ты не таишь мысли каким-то образом обмануть меня, то с твоей головы и головы твоего сына не упадет ни один волос. Скажу больше: если все пройдет, как я задумал, то ты, ко всему прочему, получишь награду.
— Разве под силу простому торговцу обмануть могущественного мага? — дрожащим голосом произнес Феопен и низко поклонился.
— Нет, конечно. Хотя были глупцы, которые пытались… Их души давно уже обитают на небесном острове. Надеюсь, ты с сыном не торопишься туда?
— О нет-нет, великий маг! Я сделаю все, чтобы ваш замысел, в чем бы он ни состоял, благополучно исполнился! Клянусь небесами, ваше высокомогущество!
— Хорошо. Я верю тебе. Теперь поговорим о деталях…
Утро лишь начинало пока еще робкую борьбу с царившей над Крон-армаром ночью, когда Феопен Китаур вылез из своего фургона и, зябко кутаясь в плащ, подошел к ближайшему охраннику.
— Как прошла ночь, воин? — спросил он. Полное лицо торговца было бледнее обычного, под глазами залегли темные круги.
— Спокойно, ваша милость, благодарение небу.
— Спокойно… — кривая ухмылка на миг исказила лицо Феопена, но тут же пропала. — А я вот спал скверно, сам не знаю почему. Ну да ладно.
Кряхтя, торговец залез во второй фургон. Сын лежал, связанный по рукам и ногам и с кляпом во рту. Рядом с огромным сверкающим мечом в руке сидел Тангор и жутко скалил зубы, кривя изуродованное многочисленными шрамами лицо. «Чтобы у тебя вдруг не возник соблазн учудить какую-то непотребную штуку, я посажу возле твоего сына вот этого грозного воина, — сказал Рангар, напутствуя Феопена перед его возвращением в лагерь. — Уверяю тебя, торговец, он убил людей больше, чем ты видел золотых гранд-литаров в своей жизни. Так что знай — твой сын умрет первым, в случае чего. Ну а тебя ждет тогда участь настолько ужасная, что всей твоей фантазии не хватит, чтобы вообразить ее». И сейчас, глядя на великана-тиберийца, Феопен охотно верил, что для того разницы между убийством человека и насекомого, по-видимому, нет. Что же касается Тангора, то он прикладывал все усилия, чтобы создать именно такое впечатление. И надо сказать, весьма преуспел в этом, хотя удовольствия от этого не испытывал. Более того, он вообще был против такого варианта, а предложил Рангару, что побудет с сыном Феопена в качестве заложника в пещере до разрешения ситуации. Но Рангар, как всегда, переубедил его, и теперь Тангор сидел в фургоне, куда с помощью Рангара проник под покровом темноты, и старательно изображал злодея.
— Моему сыну слегка нездоровится, — объявил Феопен во всеуслышание, вылезая из фургона.
Из третьего фургона тут же, как игрушечный демон из шкатулки, выскочил старший помощник Феопена Китаура Гораб Шишар.
— Ваш сын приболел, ваша милость? — спросил он почтительно.
— Немного. Я укрыл его потеплее, дал глоток рн'агга и велел лежать. Гораб, буди этих лентяев Паркута и Хемреса, сворачивайте лагерь и будем отправляться. Нам желательно засветло попасть в Поселок Рудокопов.
— Осталось не так уж много, — произнес Гораб рассудительно, — лиг семьдесят. Через тэнов двенадцать-тринадцать должны быть на месте.
— Давай-давай, — сказал Феопен, — много говоришь.
Через полтэна тронулись. Феопен правил тройкой красавцев-тархов огненно-рыжей масти; козлы второго фургона, где «отдыхал» его сын, были пусты: роль кучера играл поводок, соединявший уздцы коренного тарха второго фургона с задником первого. Третьим фургоном и двумя открытыми повозками правил Гораб, Паркут и Хемрес соответственно. Десять воинов-охранников располагались обычным походным порядком — двое всадников скакали впереди обоза, двое замыкали его и шестеро ехали по бокам, по трое с каждой стороны.
Феопен то и дело подхлестывал и без того вполне резво бежавших тархов, задавая темп всему обозу. Через три тэна быстрой езды, когда уже взошло солнце, сзади послышался стук копыт — обоз догоняли трое скачущих во весь опор всадников. К шлему одного из них был прикреплен пестрый вымпел гонца. Гонцы на дорогах — вполне обычное дело, поэтому копья воинов-охранников лишь чуть-чуть качнулись, когда отряд из трех человек догнал обоз. Когда гонец с вымпелом на шлеме, скакавший первым, поравнялся с головным фургоном, всадник спросил, замедлив ход:
— Скажите, досточтимый торговец, ваше имя, часом, не Феопен Китаур?
— Это мое имя, — важно ответил хозяин обоза.
— Тогда позвольте мне удостовериться в этом, и я передам вам послание, — сказал гонец.
Феопен молча достал из поясной сумки подорожную и протянул гонцу. Тот прочитал ее и кивнул.
— Передаю вам послание из города Парфа от почтенного Тиолора Макимуса. — Гонец поклонился, чуть привстав в стременах, и вместе с подорожной отдал торговцу запечатанный розовой печатью свиток. Феопен махнул рукой, натянул поводья, и вслед за головным фургоном остановился весь обоз. После этого Феопен внимательно осмотрел печать и сломал ее. Его помощники тщетно вытягивали шеи, пытаясь что- либо разглядеть.
Феопен прочитал текст с заметным радостным удивлением, вскинул кустистые брови и махнул рукой помощникам, подзывая их ближе.
— Неожиданная, но приятная весть, — сказал торговец. — Тиолор сообщает, что благополучно добрался до Парфа и весьма скоро будет в Орнофе. Просит, естественно, организовать встречу. Так-так… — И Феопен задумчиво свел брови.
Помощники почтительно молчали, поедая хозяина глазами.
— Вот каким будет мое решение. Поскольку я вполне доверяю вам, Гораб, Паркут и Хемрес, то поручаю встретить Тиолора с товаром в порту Орнофа именно вам троим. И так как вы знаете, что привезет мой торговый агент, то вместе с вами я отправляю всех воинов-охранников. Я же вместе с сыном продолжу наш путь в Поселок Рудокопов, где мы постараемся побыстрее продать товар, после чего сразу вернемся в Орноф.
— Погодите, ваша милость, а как же вы без охраны поедете? Да и сын ваш Петеон нездоров… — произнес пораженный Гораб.
— Да… — проговорил Феопен, нахмурившись. — Об этом я как-то не подумал… Послушайте, почтенный гонец! Вы не желаете — за отдельную плату, естественно, — сопроводить меня до Поселка Рудокопов?
Фишур — а роль старшего гонца выполнял именно он — пожал плечами.
— А нам какая разница? Лишь бы деньги платили.
— Трос вместо десяти? — с сомнением спросил Гораб. — А если разбойники?
— Не думаю, — покачал головой Феопен. — Движение по тракту нынче большое, патрули туда и сюда шастают, да и осталось ехать-то лиг пятьдесят… Нет, все будет нормально. Езжайте и ждите баржу. Ждите, сколько понадобится. И не вздумайте шум подымать, коли ненароком опоздает баржа. Понятно, что я имею в виду?
— О да, ваша милость. — Первый помощник торопливо покивал.
— Смотри мне! А я, как только управлюсь, сразу назад.
— Ясно, ваша милость, — сказал Гораб и поклонился.
— Гедоан Уокфар! — обратился Феопен к командиру отряда охраны. — Ты и твои воины переходите в подчинение моему первому помощнику Горабу Шишару. За время сверхконтрактного срока я заплачу после возвращения из Поселка Рудокопов.
— Понятно, ваша милость, — прогудел здоровяк в черных латах.
— Тогда не теряйте времени, — и Феопен сделал энергичный жест.
Рангар, внутренне напряженный, как струна, не мог не отметить, что торговец сыграл свою роль
