Все же стрелы замедлили продвижение Ночных Убийц, к тому же их сообщники с противоположного склона допустили-таки ошибку: вместо того чтобы всеми силами ударить по уцелевшим воинам, перебить их и затем заставить сражаться Тангора и Фишура, перекрыв им дорогу к Рангару и Ладе, они очертя голову бросились через ущелье на противоположный склон, оставив в тылу четырнадцать отличных бойцов. И те не преминули этим воспользоваться. Им удалось извлечь всю выгоду из преимущества всадников над пешими воинами, и они, устремившись за Ночными Убийцами, буквально на их плечах прорвались к месту основных событий, сея смерть на своем пути. К тому же к ним присоединились пятеро торговцев из обоза, умеющих обращаться с мечом и не струсивших в критической ситуации. Этот рейд вызвал кратковременное замешательство в рядах разбойников и отвлек внимание от Рангара и Лады, дав им возможность выпустить еще по нескольку стрел.
Резкая гортанная команда Харита восстановила нарушенный порядок, и, повинуясь ей, Ночные Убийцы всей мощью обрушились на Тангора, Фишура, уцелевших воинов и смельчаков-торговцев. Взметнулись тяжелые копья и захрипели, забились в агонии тархи, лишая всадников единственного преимущества. И тогда Тангор с отвагой, на первый взгляд безрассудной, но за которой скрывался холодный и точный расчет, бросился на врагов, увлекая за собой сражавшихся плечом к плечу воинов и торговцев. И тем самым вывел их из зоны поражения копьями. Врубившись в ряды Ночных Убийц, они заставили принять их бой на мечах, так как в тесноте длинные копья теряли свою эффективность. Но и теперь положение их из-за подавляющего перевеса врага в численности было безнадежным.
Первыми — и очень быстро — полегли торговцы, храбрость которых не могла, естественно, компенсировать профессиональное воинское мастерство и бесценный, накапливаемый в десятках сражений опыт. И все же их смерть не была бесполезной — парочку Ночных Убийц они таки прихватили с собой на небесный остров. Гораздо дольше (хотя это «дольше» исчислялось мгновениями) продержались воины- профессионалы из охраны обоза; их «кровавая жатва» оказалась гораздо богаче, но и они в конце концов пали. И только Тангор и Фишур держались еще, отбиваясь изо всех сил, спина к спине, нанося и отбивая удары, с ног до головы вымазанные чужой и собственной кровью, сочащейся из многочисленных ран и ранок, пока еще не опасных, но через которые их тела неотвратимо покидал алый сок жизни… И даже неискушенному зрителю, если бы таковой случился, было бы ясно: долго им не выстоять.
Более кого бы то ни было это понимал Рангар, видевший схватку сверху, как на ладони. И как ни хотелось ему остаться рядом с Ладой, он сделал то, что должен был. Отбросив лук и крикнув Ладе, чтобы продолжала стрелять, Рангар выхватил мечи, и они, полыхнув фиолетовыми переливами, запели свою страшную песню смерти…
Это походило на чудо, но он таки прорубился, проломился на своем храпящем, обезумевшем от боли тархе сквозь заслон окруживших Тангора и Фишура Ночных Убийц. Головы врагов слетали с плеч, словно кегли, алые фонтаны крови толчками били из обезглавленных шей, щедро орошая всех и вся, тяжелый запах бойни висел в сгустившемся воздухе, и с изумлением и бешенством взирал на происходящее Харит, сам искусный и бесстрашный боец, но доселе не представлявший, что такое вообще возможно, а в глазах Квенда Зоала разгорался мертвый и жуткий огонь, крупная дрожь азарта перед решающей схваткой сотрясала его сильное тело, он
Рангару удалось поистине вырвать Тангора и Фишура из кольца смерти, потеряв лишь тарха. Но судя по всему, это было последнее чудо, ибо теперь уже вся четверка оказалась в окружении второго эшелона наступавших, гораздо более плотного и многочисленного, чем только что прорванное кольцо, и сам Харит со своими гвардейцами спешил к эпицентру схватки, и от него не отставал ни на шаг Квенд Зоал, охваченный безумной жаждой убийства, и едва держался на ногах Тангор, получивший глубокую и болезненную рану в правое бедро, и исходил кровью Фишур, и пал тарх под Ладой, а она сама получила дротик в правое плечо, и теперь вынуждена была отбросить лук и взять меч в неудобную и непривычную левую руку, потому что правая висела как плеть… И впервые отчаяние из-за осознания безнадежности боя овладело Рангаром. И хотя по-прежнему неистово вращались клинки в его руках, опустошая вражеские ряды, и он вихрем метался по периметру их обороны, почти неуязвимый в своей кольчуге из черного нифриллита, каким-то немыслимым образом ухитряясь не оскальзываться на залитых кровью камнях, кольцо неотвратимой гибели неуклонно сжималось вокруг четверки друзей.
— Рангар!.. — прохрипел Фишур, получив очередную рану и падая на колено. — Надо… прорываться! Это… последний шанс! Здесь рядом… есть пещера. Там мы будем… в безопасности.
— Куда?.. — крикнул Рангар, отражая град ударов веерной защитой. Фишур в перерыве между двумя выпадами ухитрился показать направление окровавленным мечом. И Рангар пошел на прорыв — просто на ощетинившуюся клинками стену врагов.
И сразу понял, что из этого вряд ли что-нибудь выйдет.
…Когда-то, в далеком родном мире, его наставник по боевым искусствам заставлял своих учеников проводить тренировочные бои в воде. Это было невероятно трудно, скорость движения и сила ударов уменьшались во много раз, и главные усилия тратились на преодоление среды. Сейчас он словно оказался в том времени и пространстве, только среда была другая. Кровавое месиво из костей, сухожилий и мышц, неизмеримо более плотное, чем вода, практически остановило все движения Рангара; он ощутил, что вязнет в этом месиве, как муха, попавшая в мед, и острый укол страха пронзил его… Но, может, именно этот страх мобилизовал последние, запредельные резервы организма, да и Тангор с Фишуром, израненные и истекающие кровью, в накате предсмертной эйфории совершили усилие поистине нечеловеческое и помогли Рангару прорубиться, протаранить живую стену, расшвырять ее в стороны; потерявшую сознание Ладу волоком протащили в образовавшийся проход в груде мертвых и полуживых, еще дергающихся тел…
Замешательство в стане врага длилось еще меньше, чем предыдущее; вкусившие крови, остервеневшие от вида ускользающей добычи Ночные Убийцы неудержимо, клокочущим от ярости и злобы валом обрушились на них. Сильнейший удар тяжелого копья, хоть и не повредивший кольчугу, впервые сбил Рангара с ног; тут же в незащищенные участки тела вонзились дротики, и уже он зарычал от ярости и боли, теряя остатки так необходимого сейчас хладнокровия.
Все же кое-как они добрались до расщелины, на которую указал Фишур… и тут вражеский вал настиг их. Рангар тащил Ладу, потому что Фишур уже был не в состоянии, и поэтому Рангар не мог драться с прежней эффективностью, да и раны тревожили его все больше и больше. Фишур, выплеснув остатки сил во время прорыва, едва стоял на ногах, и темный туман от потери крови начал сгущаться в его глазах. И тогда едва ли чувствовавший себя лучше Тангор сквозь стиснутые окровавленные губы прохрипел:
— Беги! Я задержу их!
— Нет! — прорычал Рангар, одной рукой удерживая за своей спиной Ладу, а второй продолжая рубить врагов. — Я не брошу тебя!
— Подумай о Ладе! — Хрип Тангора перешел в клокотание. — Ты погубишь и ее, и себя! Беги, брат!
Сознание Рангара в какие-то моменты уже начало помрачаться, но правота Тангора была настолько очевидна, что даже помраченным сознанием он понял: малейшая задержка погубит его и убьет Ладу, Фишура… ибо волна врагов захлестнет их в узком проходе, задавит, задушит, и все его мастерство окажется бессильным, вся сила не поможет, ибо ее подавит сила более мощная… И даже неистовое желание заменить Тангора, пожертвовать собой, оказалось невыполнимым, так как у него на руках была Лада, а Тангор уже сражался, заслоняя вход в расщелину, и вопрос мог стоять только так: либо гибнет один Тангор, либо гибнут все… От бессилия, от невозможности что-либо изменить вскипела горечь в глазах, а в душе что-то рвалось, раздирая ее в клочья, а ноги сами несли его вглубь, подчинившись целесообразности, страшной, непереносимой целесообразности, и Лада лежала на правом плече, а левой рукой он поддерживал еле-еле бредущего Фишура, и они шли, оскальзываясь и едва не падая, протискиваясь куда- то… и когда яростный, полный уверенного торжества рев за их спинами возвестил, что оборонительный рубеж, защищаемый Тангором, прорван, Фишур что-то сделал со скалой, перегородившей расщелину, и она совершенно беззвучно отъехала в сторону, освобождая темный вход, и они упали в него и смогли еще проползти два шага.
И скала встала на место, отгородив их от внешнего мира неприступной каменной твердью.
