Лада подняла с пола окровавленные лохмотья, в которые превратилось ее белье, и тихо ахнула.
— Великие небеса! Как я надену это?
— Тут есть кое-какая чистая одежда, — подал голос Фишур из темноты. — Сейчас я брошу. Она, может, окажется великовата, но это ведь временно. В фургоне есть сменное белье. Не думаю, чтобы Ночные Убийцы польстились на наши шмотки. Держи, Рангар!
Белье и в самом деле оказалось великовато на Ладу, да и покроя мужского, но стоило ли обращать внимание на эти мелочи! Лада натянула рубашку, рейтузы и влезла в доспехи.
— Пожалуй, я тоже окунусь, — сказал Рангар. — Мне тоже чуть-чуть досталось, где кольчуга не защищала.
Он быстро разделся и, с головой бултыхнувшись в водоем, начал считать. Воздействие чудо-воды на всю поверхность тела было неизмеримо приятнее, чем только на руки. Холодный жидкий огонь растекся по всем клеткам тела, будоража и наполняя силой. Когда он вылез, энергия так и бурлила в нем, готовая перехлестнуть через край. Но ощущения эти, в любое другое время обрадовавшие бы его и восхитившие, сейчас оставили равнодушным. Потому что чувство неизмеримо более глубокое затмевало сейчас все, и в мощном биении собственного сердца ему слышалось: Тан-гор, Тан-гор… А тут еще Лада спросила:
— А где Тангор?
Фишур отвернулся, а Рангар так и застыл с поясом в руках.
— Нет, нет! — прошептала Лада, задыхаясь, с ужасом переводя глаза с Рангара на Фишура.
— Увы, девочка моя, — дрогнувшим голосом произнес Рангар. — Нет больше с нами Тангора. Он… остался там, чтобы спасти нас… ценой своей жизни. И теперь каждый из нас до конца своих дней будет в долгу перед ним… но никогда не сможет этот долг вернуть.
…Долго, долго и безутешно плакала Лада, как брата полюбившая великана-тиберийца, и в горьком молчании сидели рядом с ней Рангар и Фишур.
— Что это за пещера? — после долгого молчания, прерываемого только всхлипываниями Лады, спросил Рангар. — Странная она какая-то.
— Эта пещера некоего могущественного демона, не иначе. Здесь есть предметы… необычные, нечеловеческие, но и не магические. Значит, демонические. Да и маг, который владел этой пещерой, говорил мне, что раньше здесь обитал демон. Помнишь, Рангар, я рассказывал о маге-грандмагистре Калеване Доре, погрузившем мою Ульму в магический сон Кх'орга и предсказавший встречу с тобой? Так вот, вскоре после тех событий он ушел на небесный остров, куда, увы, уходят даже великие маги… но перед смертью открыл мне тайну этой пещеры. Даже не знаю, почему именно мне… Он очень хорошо ко мне относился, возможно, даже любил, как сына… Не знаю. Но факт есть факт. Сейчас я единственный человек на Коарме, который знает об этой пещере и может ее открыть.
— Понятно… — протянул Рангар. — А что это за предметы такие демонические, о которых ты сказал?
— Ну, этот водоем, например. Или вот эта штука… подойди сюда, посмотри. Если заглянуть в это окошечко и повращать вон те колесики, можно увидеть все, что делается снаружи.
— Ну-ка, ну-ка… — пробормотал Рангар, подходя к странного вида вертикальной трубе, очень сложно устроенной, с рифлеными ручками и какими-то рычажками и колесиками с мелкой насечкой, вещь и в самом деле совершенно невозможная на Коарме…
— Перископ! — ахнул Рангар. — Демон меня раздери, если это не перископ! Но как он попал сюда?!
— Пе-ри-скоп, — повторил по слогам незнакомое слово Фишур. — Ты видел такие штуки раньше?
— Приходилось… такие или чуть иначе устроенные. Эта вещь могла попасть на Коарм только из другого мира, Фишур. Совсем другого, вроде моего или того, откуда пришли Сверкающие. А демоном тут и не пахнет. Очень интересно! Здесь еще что-нибудь есть?
— Какие-то металлические ящики лежат вон в том углу. Но Калеван Дор запретил мне даже приближаться к ним. Он говорил, что и сам не рисковал этого делать, а меня предупредил, что, если к ним подойти, здесь все может взлететь на воздух. Прямо так и сказал, странно, правда?
— Ого! Они что, заминированы? — воскликнул Рангар.
— Зами… что?
— Это слово на моем языке означает как раз то, о чем ты сказал. Ладно, не будем трогать их. Давай лучше поглядим в перископ.
Рангар приник к окуляру, и панорама недавнего побоища развернулась перед ним. Ночные Убийцы как раз заканчивали погрузку раненых и мертвых в фургоны.
— Они уезжают, — сказал Рангар. — Им явно не до нас…
Что-то было в тоне Рангара такое, что заставило испуганно забиться сердце Лады.
— Тангора… не видно. Надо выйти и похоронить его.
— Может, еще немного повременим? — спросил Фишур. — Надо убедиться, что враг убрался.
— Нет, — сказал Рангар, — ты как хочешь, а я пойду.
— Значит, пойдем вместе.
Рангар посмотрел на Ладу.
— Может… — но она ответила таким взглядом, что Рангар проглотил окончание фразы. Даже предлагать ей остаться сейчас не следовало.
Фишур снял перчатку и приложил руку к пятну на скале, очень точно повторяющего очертание человеческой ладони. И каменная стена беззвучно отъехала в сторону, открывая проход.
В расщелине никого не было, только лужи уже подсыхающей крови страшными кляксами чернели на сером камне, и было им несть числа, и серый цвет едва пробивался меж разливов буровато-черного. Рангар судорожно глотнул, Лада пошатнулась и прикрыла рукой глаза, точно защищаясь от нестерпимо яркого света, лицо Фишура окаменело. Выйти из расщелины, не ступая по этим следам смерти, было невозможно.
— Ничего не поделаешь, — неестественно спокойным голосом произнес Рангар, — придется идти по этому… — И отзвук невероятно далекого и словно бы чужого воспоминания коснулся его.
— Ничего, — сказал Фишур, — у нас сапоги и так по колено в крови.
«И руки по локоть», — хотел добавить Рангар, но промолчал.
Рангар первым вышел из расщелины и огляделся. Вокруг царила тишина, гулкая и какая-то пустая. Был полдень, пронзительно-голубое солнце сияло точно в зените, и их фигуры не должны были отбрасывать теней, но почему-то отбрасывали, уродливые и карикатурные, и Рангар не мог сообразить, в чем дело, но потом понял, что это не тени, а пятна крови, лужи крови, ручьи крови, потоки крови, которые стекали с них с каждым шагом, формируя эти жутковатые подобия теней, эти невсамделишные тени, а может, наоборот, подумал Рангар, как раз эти тени настоящие, и они будут всегда с нами, идти за нами, ползти за нами, пока вся кровь не перетечет в них, вначале чужая, а потом и наша собственная, и тогда только все закончится. Вне времени. Вне пространства. Смерть.
6
Тела Пала Коора и Тангора Мааса Квенд перенес к углублению в скальном монолите, идеально подходившего для его замысла. А задумал он похоронить их вместе — своего названого отца и гиганта тиберийца, сражавшегося с таким бесстрашием, что поразил даже его. И гибель тиберийца была достойна настоящего воина, и Квенд, сам воин, оценил это и решил воздать ему заслуженные почести.
Когда Рангар, Фишур и Лада вышли из своего укрытия, Квенд бросил работу и долгим взглядом, мертвым и ничего не выражающим, посмотрел на иномирянина. Затем отвернулся и вновь принялся стаскивать к естественному склепу большие камни.
— Что ты делаешь? — спросил Рангар, подойдя ближе.
— Хороню моего отца и твоего друга. Они достойно встретили смерть, — ответил Квенд, не бросая работу.
