Бун Тек начал рассказывать о своей жизни. Они с Мэй Ай поженились два года назад. Он тогда получил диплом учителя, а Мэй Ай поступила в учительский колледж. Первые месяцы после женитьбы они жили с родителями Бун Тека, но это было не очень удобно. Большая семья, объяснил Бун Тек, дяди, тетки. Молодые почти не могли оставаться вдвоем. Потом им повезло: они подали заявление и получили свою теперешнюю квартиру. Живется им в ней хорошо.
Квартира. Куан Мэн все больше проникался ее атмосферой, ощущением покоя и домашней непринужденности, которые дает только счастливая семейная жизнь. Теперь ему казалось, что ничего на свете не может быть лучше счастливой и спокойной семейной жизни. Но, с другой стороны, счастливых семей немного. Он вспомнил Хок Лая и Сесилию. Непонятно почему, но Куан Мэн был уверен, что эти двое не будут счастливы, когда поженятся. Более того, он чувствовал, что Хок Лай и Сесилия тоже знают это, особенно Хок Лай. Знают и готовятся соединить свои судьбы — так беззаботно, так уверенно, так весело! Бесшабашно роют себе яму! Пройдет год, а то и меньше, и Хок Лай начнет бегать за другими, еще через год Сесилия смирится с его изменами («В интересах дела, скажет Хок Лай, — в интересах дела мне приходится приглашать людей в ночные клубы»), она все поймет и проведет остаток жизни за игрой в маджонг.
Бун Тек поставил пластинку.
— Симфония Брамса, — сказал он и пошел открывать новую бутылку пива.
Куан Мэн подошел к полкам. У Бун Тека была целая библиотека книг по литературе, истории и политике, в основном дешевых изданий.
— Вы много читаете, — заметил он Бун Теку, когда тот вернулся в комнату.
— Люблю читать. И Мэй Ай любит. Мы почти никуда не ходим, в кино только иногда, когда идет хороший фильм. И телевизора у нас нет. Я как-то боюсь покупать телевизор. Говорят, это затягивает, а мне бы не хотелось.
— Жалко, что я так мало читал, — сказал Куан Мэн.
— Никогда не поздно начать, Куан Мэн. Если хотите, можете брать у нас книги. В любое время. В конце концов, мы же соседи.
— Спасибо, но я такой ленивый!
— Ну, глупости. Стоит только начать, и вы увидите, как вы увлечетесь. Главное тут — начать и не читать всякую дрянь. Тогда вам не будет скучно. Лучше начинать с художественной литературы. Она очень много дает.
Бун Тек тут же начал отбирать на полках книги, которые Куан Мэну нужно прочесть. «Преступление и наказание» Достоевского, «Иметь и не иметь» Хемингуэя, «Тигр для Мальгуди» Нарайана.
— Так я же все это и за сто лет не прочитаю! — ужаснулся Куан Мэн.
— А я вас не тороплю. Можете держать книги, сколько понадобится. Начните с Нарайана, посоветовал Бун Тек, — посмеетесь. Он удивительно остроумно пишет.
Женщины закончили свои дела на кухне и подали маленькие чашечки черного кофе.
— Ты взял книги почитать? — заинтересовалась Анна. — Можно посмотреть? Куан Мэн показал.
— О, вот эта очень смешная! — Анна показала на роман Нарайана.
— Надо достать другие его вещи, — сказала Мэй Ай мужу.
— Да я искал, — ответил Бун Тек с досадой. — Чуть не все книжные магазины обошел, и никакого толку. И когда у нас наладится книготорговля?
Куан Мэн понятия не имел. Он почти не заглядывал в книжные магазины.
— Пластинка кончилась, Бун Тек, — сказала Мэй Ай.
Бун Тек направился к проигрывателю.
— Не нужно больше ничего ставить, — попросила Мэй Ай. — Лучше поговорим с гостями.
В этот вечер Куан Мэн был разговорчивей обычного и ничуть не стеснялся. Поворачиваясь к Анне, он всякий раз ловил на себе ее взгляд.
Потом, как и предполагалось, Куан Мэн вызвался проводить Анну домой. Они простились с Мэй Ай и Бун Теком, спустились на лифте и вышли на улицу.
Было свежо и прохладно. Куан Мэну больше не хотелось говорить. Он молча показал Анне на темнеющие на углу деревья.
— Красиво! — восхитилась она. — Старые красивые деревья. Я бы хотела посмотреть на них в лунную ночь.
Куан Мэн кивнул.
Они долго ехали в пустом автобусе. Кондуктор получил с них за билеты и ушел на дальнее сиденье пересчитывать мелочь из своей кожаной сумки с ремнем. На них он больше не обращал внимания. Они были вдвоем, предоставленные самим себе.
На обратном пути Куан Мэн все время чувствовал приятную тяжесть книг, и это как-то обнадеживало. Он хорошо провел время. Бун Тек пригласил его поиграть в бадминтон в следующее воскресное утро, а он пригласил Анну на пляж в субботу после обеда.
Добравшись до дому, он сразу лег спать и быстро заснул.
Глава 19
Переменилась погода. Несколько дней над городом не расходилась давящая серость, было невыносимо душно, невозможно было спать, даже раздевшись догола, — потом все переменилось. Небо опять засияло голубизной, дождь растаял в памяти. После дождей появилось множество всякой мошкары, а однажды вечером город заполнили тучи летучих муравьев, которые летели на огонь и, обожженные, сыпались вниз. У Куан Мэна расставили под лампами тазики с водой — муравьев было слишком много, чтобы убивать их руками, а кроме того, убитые муравьи распространяли сладковатый смрад. Когда они падали в воду, растопыренные крылья удерживали их на поверхности, где они бесконечно и безнадежно боролись за жизнь, дергая крохотными конечностями.
Теперь по утрам Куан Мэну и его отцу незачем было всматриваться в небо, глядя — пойдет или нет дождь, теперь можно было не сомневаться в неизменно ясной погоде. Куан Мэн приходил на работу и покорно делал свое дело, хотя утешения, о котором говорил Бун Тек, так и не нашел. Он взял в привычку подолгу просиживать в уборной в рабочее время, читая книги, взятые у Бун Тека. Коллеги могли слышать хихиканье из его кабинки и, наверное, думали, что он спятил — а он всего только читал Нарайана, и ему было смешно. Потом его увлек Хемингуэй.
В субботу после работы Куан Мэн отправился за Анной, в ее колледж. Он пришел слишком рано и решил, что подождет у больших кованых ворот. У них, наверное, еще лекции, подумал он и закурил.
Наконец по одной, по две и стайками начали выходить молодые учительницы. Большинство выходило пешком, но кое-кто выезжал на мотороллерах или на машинах. Появилась Анна.
Она явно обрадовалась Куан Мэну. Они пошли обедать в кафе, заказали малайскую еду и попросили положить побольше перца. Потом сели в автобус и поехали через весь город. У Бедака автобус свернул к огромному участку земли, недавно отвоеванному у моря. Лежали горы желтой, вздыбленной почвы, на которой сгрудились громадные машины, краны и длинные конвейерные линии. Слева гигантские экскаваторы вгрызались в Сиглапские холмы. Выглядело все это очень внушительно, но Куан Мэн отчего-то пожалел тех, кто жил в маленьких домиках, которые раньше стояли на самом берегу, а теперь оказались на пустыре с желтой землей. Их строили окнами на море, но море стало далеко, а они, нелепые и ненужные, смотрели на еще не осевшую землю.
Стрелы кранов, высоко взметнувшиеся над горами земли, были оранжевым чертежом в небесной синеве. Пыльной, пересохшей почве так недоставало травы и деревьев. Их, конечно, скоро здесь высадят. И поселят людей.
Как всегда после дождей, пляж был чистым от мусора, от красноречивых остатков людского пребывания, но он был весь завален сохнущими водорослями, плавником и кусками легкого коралла, выброшенными волнами. Море выносило на берег со дна своего какие-то странные, неземные предметы, и даже плавник, долго пробыв в море, утрачивал всякое сходство со своим прежним земным естеством. Куан Мэн и Анна брели по пляжу; время от времени Куан Мэн задерживался у плавника или коралла,
