озабоченность.
— Все очень просто. Это означает, что Хайме Сабас умер от раны в сердце, которая была нанесена оружием, похожим на шило.
— И произошло это утром?
— Да. Медицинская экспертиза установила, что время смерти совпало с визитом усатого и того, что похож на адвоката.
Было слышно, как в соседней комнате печатают.
— Принеси мне, пожалуйста, вещи, найденные на теле Сабаса. — Голос Осорио перекрывал ритмичный стук машинки.
Рубен встал, открыл металлический шкаф, вынул из ящика папку, к которой был прикреплен нейлоновый пакет с вещами Сабаса, и положил ее на стол. Осорио листал толстую тетрадь.
— Думаешь, эти гномы имеют какое-то отношение к «Белоснежке»? — спросил Рубен.
— Не знаю, но похоже, что Сабас так считал. Иначе невозможно объяснить, почему у него была при себе эта книжка.
— Логично.
— Не очень-то доверяйся логике. Иногда и она обманывает. — Рубен улыбнулся.
— Знаю, ты предпочитаешь факты.
— Да, но и с ними нужна осторожность. Я бы сказал, что мы в своем деле должны быть диалектиками. Логика, как и факты, основывается на очевидном. Но правда может казаться ложью, а ложь правдой.
— Значит, никогда нельзя быть уверенным...
— Лишь тогда, когда установишь точно, что правда — это правда, а ложь — это ложь.
— А в этом деле ты уже доискался до правды?
— Нет. Точно мне известно лишь одно: убит человек. Это правда, это факт.
— Ты прав. По теоретическим вопросам с тобой вообще лучше не спорить, ты всегда выходишь победителем.
Рубен надел фуражку.
— Я за сигаретами. Пойдем вместе?
— Нет, я почитаю. Я уже давно не заглядывал в детские книжки и спрашиваю сейчас себя: какая связь может существовать между ними и этим преступлением.
— Возможно, что никакой.
— А логика говорит обратное.
— Допустим. Но какое отношение может иметь «Золушка» к «Преступлениям в пустом замке» и «Спящая красавица» к «Тайнам запертого дома»?
— Никакого, кроме того, что мы ищем.
— Наконец-то мы договорились, и я могу спокойно идти. Скоро вернусь.
Когда дверь за Рубеном закрылась, Осорио опустил взгляд на цветную картинку, которая изображала королеву, беседующую с охотником.
3. ГДЕ?
Рубен вошел с бумагой в руках.
Акт обследования места преступления.
Осорио отложил в сторону детские сказки и, нахмурив брови, откинулся на спинку стула. Не отрывая глаз от бумаги, он взял сигарету, протянутую Рубеном, а закурил, лишь кончив чтение. Взгляд его какое-то время блуждал по потолку, потом опустился ниже и уперся в почти непроницаемое облако табачного дыма.
— Ты читал?
Рубен кивнул.
— Согласно обследованию, Хайме Сабаса убили в пятнадцати шагах от рва, на лужайке, притащили оттуда и сбросили в ров.
— Львы обнаружили его не сразу. Очевидно, лишь после полудня.
— Орудие убийства не найдено, но по кровавому следу правой руки можно установить отсутствие указательного пальца...
— Он был в перчатках.
— Эксперты утверждают, в хирургических, поскольку на ограде рва обнаружены частицы резины. Похоже, убийца взбирался на нее.
— Чтобы сбросить Сабаса.
— Разумеется. Ведь он был один. На лужайке сохранились не очень четкие следы двоих: жертвы и убийцы. Больше там никого не было.
— Однако не было и борьбы между ними.
— Сабас был застигнут врасплох.
— Человеком, который, идя на преступление, вооружился шилом, предусмотрительно надел резиновые перчатки, однако неосторожно оставил след своей правой руки без указательного пальца. Таким образом, кое-что нам известно.
— Я бы сказал, даже многое. Не хватает только орудия убийства.
— Которого не нашли.
— А ответы на наши запросы получены?
— Насчет этих людей?
— Да.
— Пока еще нет. Сведения о Хосе Мануэле Трухильо и Хулии Пардо пришлют вечером, а вот о Рамоне Абеле пришлось запрашивать Гавану — похоже, он уже привлекался к уголовной ответственности... Но продолжим об убийце. Я думаю, это человек опытный, и хирургические перчатки он надел, чтобы не оставлять следов. Но не у каждого есть такие перчатки. Значит, это почти улика. Надо иметь в виду тех, кто работает в системе здравоохранения, и тех, кто так или иначе связан с медиками.
— Да-да.
— Врачи. Хирурги...
— Конечно, это совсем просто: нам остается только заняться всеми врачами, сестрами и служащими больниц, и мы немедленно найдем среди них убийцу.
— А ты что предлагаешь?
— Ничего, Рубен, ничего. Когда нет достаточно веских оснований, лучше не составлять себе окончательного мнения.
— Что же делать?
— Пока не пришли ответы на наши запросы, мне кажется, нам лучше всего прогуляться по кварталу, где жил Хосе Мануэль Трухильо.
— Хозяин гномов?
— Ага.
Председательница Комитета была женщиной лет сорока семи, с круглым улыбчивым лицом. Едва усадив Рубена и Осорио, она тут же вышла и вернулась с двумя чашками горячего кофе.
— Хотя дело и к вечеру, все равно не помешает.
Мужчины согласились с хозяйкой, и Рубен сказал:
— Еще несколько таких визитов, и наши желудки станут совершенно черными.
— Вы не любите кофе, товарищ?
— Что вы, что вы! Конечно, любит, — вмешался Осорио. — Просто еще не привык к гостеприимству жителей Сантьяго.
— А вы не из Сантьяго?
