– На самом деле нет. Как профессионал я изучаю планетарную атмосферу. Поиск комет – мое хобби. Я посвящаю этому свое свободное время и пользуюсь телескопом, который стоит на галерее.
– Ты шутишь?
Лаура догадывалась, что Эмме наскучил этот разговор. Она почти не притронулась к бургеру. Но если в другое время Лаура попыталась бы уговорить ее поесть еще немного, на этот раз она не стала этого делать.
– Может быть, нам поиграть во что-нибудь? – предложила она. – А потом мы съедим шоколадный кекс, который принес Дилан.
Они вернулись в гостиную, половили игрушечных рыбок в музыкальном пруду и сыграли в «Страну чудес». Эмма по-прежнему не отходила от матери, все с тем же подозрением смотрела на Дилана, но Лаура надеялась на лучшее. Дилан оказался славным человеком. У них обязательно все получится.
В восемь часов Лаура уложила Эмму, но, когда собралась уходить, малышка изо всех сил вцепилась в ее руку, не желая оставаться в одиночестве. Возможно, она просто не хотела, чтобы Лаура возвращалась к Дилану.
– Тебе понравился Дилан? – спросила дочку Лаура. Эмма пожала плечами и крепче прижала к себе кролика.
– Может быть, мы попросим, чтобы он показал нам, как он поднимается в небо на воздушном шаре? Тебе бы этого хотелось?
Эмма кивнула.
– Спи крепко, моя радость.
Лаура осторожно высвободила свою руку и наклонилась, чтобы поцеловать Эмму. Та указала пальцем на ночник.
– Я включу его.
Лаура спустилась в гостиную.
Дилан стоял возле книжного шкафа, изучая фотографию, на которой были вместе Рэй, Эмма и Лаура. На снимке Эмме было только два года, и она напоминала темноволосого маленького эльфа.
– Это твой отец? – спросил Дилан. – Это дедушка Эммы?
Лаура рассмеялась. Она не в первый раз слышала этот вопрос.
– Это Рэй, – сказала она.
– Твой муж? – от удивления у Дилана округлились глаза. Совсем как у Эммы.
– Да.
– Прости, я подумал… – На скулах Дилана загорелись два красных пятна, и Лауре это понравилось.
– Все ошибаются. Рэй был на двадцать один год старше меня.
Дилан снова взглянул на фотографию.
– Эмма была замечательным ребенком, она и сейчас просто чудо, – сказал он, – но я представляю, как тебе непросто теперь общаться с ней.
– Да, но я думаю, что ей еще труднее. Она хочет что-то сказать и не может.
– А какой она была до… того, как все случилось?
– Хочешь посмотреть пленку? – предложила Лаура. Глаза Дилана радостно вспыхнули.
– Конечно.
Лаура перебрала кассеты, вставила одну в видеомагнитофон.
– Здесь Эмме четыре года, – объяснила она, усаживаясь в кресло у телевизора с пультом управления в руке. Дилан расположился на диване. – Я снимала это в Бразилии, где работала в обсерватории. Эмма и дочка ее няни специально переодевались и пытались разыграть для нас скетч.
На экране появились Эмма и маленькая Карлита. Они хихикали и придерживали одной рукой разноцветные шарфы, которые прикрывали их волосы, а в ушах качались огромные серьги. В скетче не было ни смысла, ни рифмы, но малыши были в восторге. Эмма говорила больше Карлиты, пересыпая свою речь португальскими словами, которым научилась у няни и своей подружки. Она все время прерывала Карлиту, не давая той открыть рот. Дилан подвинулся на край дивана, совершенно завороженный зрелищем. Лаура сама давно не пересматривала эту запись, и теперь ей было больно. Эмма начисто утратила всю жизнерадостность и уверенность в себе.
Пленка закончилась, Лаура нажала на перемотку. Они с Диланом сидели молча.
– Господи, – наконец заговорил он, – она же не закрывала рта.
– Такова настоящая Эмма, – сказала Лаура.
– Она была такой говорливой.
– Эмма начала говорить очень рано, – подтвердила Лаура. – Она болтала без умолку, говорила с любым, кто оказывался рядом. А если оставалась в одиночестве, то говорила сама с собой. – Ей стало грустно при воспоминании о том, какой была Эмма. – Она великолепно общалась. Каково-то ей сейчас? Каково человеку, привыкшему высказывать свои мысли, неожиданно потерять возможность говорить? Как она это выносит? Ее болтовня сводила с ума и меня, и Рэя, но сейчас я отдала бы все на свете, только бы снова услышать ее голос.
Дилан смотрел на погасший экран. Он судорожно глотнул, и Лауре показалось, что он сейчас расплачется. У нее самой глаза щипало от слез.
