– Это просто шайка мальчишек с огромной монтажной установкой, – прервал его Уолтер. – Они играют, ставят эксперименты над тем, во что не имеют право вмешиваться. – Он снова повернулся, чтобы уйти.
– Уолтер, – сказал Алек, – мы не хотим терять тебя. Если ты вдруг передумаешь, пожалуйста, не позволяй гордости встать на пути твоего возвращения.
Уолтер буркнул что-то себе под нос и вышел за дверь.
В комнате стало неожиданно тихо. Где-то на заливе вдруг взревел лодочный мотор, и трехногая овчарка тявкнула и перевернулась у ног Алека.
– Ну что, – сказал в конце концов Алек, – кто-нибудь еще хочет уйти из комитета?
Сондра Картер сложила руки на груди.
– Я хочу, но не уйду.
Алек продолжил собрание, рассказав о нескольких намеченных на ближайшее будущее публичных диспутах. Затем комитет перешел к обсуждению идей насчет сбора денег, но теперь, когда решение парковой службы придавило их свинцовой тяжестью, энтузиазм заметно поугас.
Собрание закончилось как-то скомканно около девяти, и Пол обнаружил, что ему не хочется уходить. Он отстал от всех, вытер пролитый лимонад с кофейного столика и отнес на кухню бокалы из-под вина. Он осторожно составил их в мойку, и его взгляд остановился на голубой лошадке. Он услышал, как Алек желает доброй ночи остальным гостям и вернулся в гостиную. Он подошел почти вплотную к овальным окошкам, но снаружи совсем стемнело, и композиции стали почти неразличимы.
– Дом был еще не достроен, когда Энни закончила их.
Пол обернулся, чтобы посмотреть на Алека, который стоял в дверях.
– Должно быть, она потратила на них целую вечность, – сказал он.
– На самом деле, нет. Сделав наброски, она очень быстро управилась с их изготовлением. Пойдемте на улицу. В это время гораздо лучше разглядывать их снаружи.
Пол вслед за Алеком вышел через входную дверь и подошел к боковой стене дома. Они стояли рядом на песке, и Пол зачарованно качал головой. Окошки ошеломляли.
– В ее работах меня потрясает реализм, – сказал он. – Можно поклясться, что эти женщины настоящие, и их платья окажутся шелковистыми на ощупь.
– Она специализировалась на этом, – сказал Алек. – Не думаю, что даже Том – парень с которым она работала – смог освоить ее технику.
Пол посмотрел на Алека, щеки которого были забрызганы фиолетовыми капельками света, падавшего из ближайшего к нему окошка.
– Разговоры о ней вас нервируют? – спросил Пол.
– Вовсе нет. Это одна из моих любимых тем. Пол пробежался пальцами по одному из окошек, наблюдая, как цвет просачивается на его кожу.
– В тот вечер, когда Оливия вернулась домой и сказала, что Энни О'Нейл умерла… я просто не мог в это поверить. Она была такой живой! Брать у нее интервью было одно удовольствие. – Пол подумал о пленках, которые он не мог заставить себя слушать.
– Да, в это действительно невозможно было поверить.
– Думаю, вы в курсе, что мы с Оливией не живем вместе.
– Да, она сказала мне. – Алек глянул на Пола. – Вы знаете, что она бы хотела совсем другого?
– Да, знаю. – Пол разглядывал изображение черноволосой женщины в белом одеянии, собиравшейся откусить яблоко. – Я один виноват в том, что все получилось так нескладно. Это целиком на моей совести. Когда я уходил, то был совершенно уверен, что поступаю правильно, но сейчас… Иногда я скучаю по ней, хотя все еще сомневаюсь, что у нас может что-то получиться.
– По крайней мере, у вас есть выбор. В этом я вам завидую. – Несколько секунд Алек молча разглядывал песок у себя под ногами, а затем фыркнул и посмотрел на Пола. – У меня какая-то неодолимая потребность прочитать вам лекцию, – сказал он. – У вас есть жена – красивая, умная, живая, и мне кажется, вы не понимаете, какой вы счастливый и как быстро можете потерять и ее… извините! У меня нет никакого права поучать вас.
– Ничего, – сказал Пол. – Думаю, что на вашем месте я чувствовал бы себя точно так же. Алек прихлопнул комара на руке.
– Пойдемте внутрь, – сказал он.
– На самом деле, мне уже пора. – Тон у Пола был неуверенный. Насколько он не хотел входить в дом Алека в начале вечера, настолько теперь ему не хотелось покидать его.
– Зайдите еще ненадолго, – предложил Алек. – Еще не так поздно, и моих детей нет дома. Составьте мне компанию.
– Я видел фотографии ваших детей в студии у Энни, – сказал Пол, когда они вошли в дом. – Ваша дочь – точная копия своей матери.
Алек засмеялся.
– Теперь уже нет. Она подстригла волосы и покрасила их в черный цвет. – Он перешел из гостиной в кабинет. – Заходите сюда, – позвал он.
Пол зашел в маленький кабинет. На письменном столе, повернутый к окну, стоял компьютер, а широкий рабочий стол, такой же как в студии у Энни, занимал половину противоположной стены. Стены были увешаны фотографиями, большинство из которых были семейными, снятыми на пирсе, на террасе дома, на берегу. Везде Энни выглядела счастливой и являла собой центр всей семьи, и Пол внезапно ощутил
