– Я сам думал об этом. Ощущения не слишком приятные, правда? – Он повернул «бронко» на узкую дорогу, ведущую к Кисс-Ривер, и наклонился вперед, вглядываясь во тьму. – Вот и они, – сказал он.
Пол заметил рядом с дорогой двух женщин, махавших им своими фонариками. Алек съехал на песчаную обочину. Он вручил ружье Полу, и они вышли из машины. Алек нес саквояж с инструментами и фонарик. Женщины подошли к нему.
– Это один из жеребят, Алек, – сказала та, что повыше. – Когда мы звонили тебе, он лежал на земле. Сейчас он поднялся, но сильно хромает. – Она показала на поросший лесом участок сбоку от дороги, и Пол разглядел темный силуэт молодой лошади.
Алек поставил саквояж с инструментами и уперся руками в бедра, осмысливая ситуацию.
– Где табун? – спросил он.
– По другую сторону дороги. – Женщина повыше взглянула на Пола. – Меня зовут Джули, – представилась она.
– Пол Маселли, – назвал себя Пол. Алек коснулся плеча другой женщины.
– А это – Карен.
– Похоже, автомобиль задел его крылом. Парень, который сидел за рулем «мерседеса» – ни больше ни меньше – сказал, что жеребенок сиганул ему на капот и разбил ветровое стекло. Он получил глубокую рану с левой стороны.
Алек посмотрел в сторону лошади.
– Ну, ладно, приятель, – сказал он спокойно, – давай посмотрим, как ты ходишь.
Они все стояли, ожидая, чтобы жеребенок двинулся, но тот стоял как вкопанный. Он поднял голову и смотрел через дорогу, где в темноте резвился табун. Свет маяка каждые несколько секунд выхватывал их из мрака ночи. «Какие они огромные, – с некоторым трепетом подумал Пол, – страшноватые». Он вспомнил предостережение Энни держаться от них подальше.
– Они совсем дикие, – говорила она, – и могут быть очень недружелюбными.
Жеребенок наконец сделал несколько неуверенных шагов, явно оберегая переднюю левую ногу. Затем он остановился среди деревьев в одиночестве и заржал – вернее, заплакал, – издавая звуки, которые было больно слушать.
Алек взял из рук Пола ружье и отдал ему фонарик.
– Вы не могли бы посветить сюда, Пол? – попросил он, опускаясь на одно колено, чтобы зарядить ружье чем-то, что он извлек из саквояжа. Затем он встал. – Светите на него, – сказал он, а Пол и женщины направили лучи фонариков на окровавленный бок животного, тогда как Алек тихо двинулся в его сторону.
Пол глянул через плечо на огромных лошадей, присутствие которых ощущалось по другую сторону дороги, прямо напротив того места, где он стоял. Без Алека Пол чувствовал себя довольно неуютно.
Алек медленно поднял ружье к плечу и выстрелил. Жеребенок взбрыкнул и издал жалобный вопль. В ответ с другой стороны дороги послышалось тихое ржание, и Джули с Карен посмотрели на табун.
– Лучше я пригляжу за ними, – сказала Карен, отходя к дороге, – а вы оба поможете Алеку.
Пока не подействовал транквилизатор, делать было особо нечего. Они втроем наблюдали, как напуганный жеребенок таращится в их сторону.
– Как поживаешь, Алек? – Джули нарушила молчание через пару мину. В голосе ее звучали тепло и дружеская забота. Подобные вопросы, когда их задают старым друзьям, подразумевают гораздо больше того, что сказано.
– Я в порядке, – ответил Алек, – все так же. Еще несколько минут прошли в полном молчании.
Жеребенок вдруг упал на колени, а затем повалился на бок.
Алек поднял саквояж с инструментами.
– Давай посмотрим, что у тебя там, – сказал он, когда они направились к жеребцу.
Джули села на землю и положила голову животного себе на колени, а Пол стоял над ними, держа фонарик так, чтобы Алеку хватало света, и нервно поглядывал в сторону дороги. Как Карен собирается удержать этих лошадей, если они вдруг решат защитить одного из своих?
Алек тщательно прошелся пальцами по ногам животного, уделив больше всего внимания ноге, на которую жеребенок боялся ступать.
– Удивительно, – сказал он, – ничего не сломано. Но, конечно, какое-то время это будет болеть. – Он медленно ощупал туловище лошади. – Ни одного сломанного ребра. И, надеюсь, внутренних повреждений тоже нет. – Он переключил внимание на зияющую рану. – Похоже, это самая большая проблема. Пол, посветите, пожалуйста, сюда.
Пол кинул взгляд через дорогу и неохотно опустился на колени. Он почувствовал себя беззащитным. Если сюда ринется весь табун, им придется плохо.
Он направил свет фонарика на ужасную рану. Она была довольно глубокая и не менее восьми дюймов в длину. Алек промыл ее раствором, который достал из саквояжа.
– Вы собираетесь ее зашивать? – спросил Пол. Алек кивнул.
– Если бы была зима, я оставил бы все, как есть, но в такую жару мухи наверняка доберутся до нее.
Пол не был уверен, что выдержит это зрелище. Он не знал, на что соглашался, когда Алек спрашивал, неслабонервный ли он.
Алек еще некоторое время копался в саквояже с инструментами. Затем он взял у Пола фонарик и вручил его Джулии.
