– это тайна!
– Понимаю, не тупая.
– Я не говорил…
– Ты мне не веришь! Просишь, чтобы я помогла, а сам не веришь мне, не доверяешь, ни один секрет открыть не хочешь!
Алексей залепетал чего-то, что, мол, всё не так, он Лизу уважает, даже сильно и вообще гораздо лучше к ней относится, чем прочие…
– Что? Лучше? А, по-моему, для тебя я мелкая и глупая девчонка! Что, не так?
– Не так…
– Ну, докажи!
– Ох, Лиза…
– Докажи, а не болтай!
– Ну…
– Что, я угадала? Если угадала – так зачем ты просишь моей помощи?
Алёша посмотрел на пару чёрных глаз с густыми жёсткими ресничками, на ровный, сладкий носик, на кокетливые губки… неумело и нелепо к ним приблизился и ткнулся своим ртом. Внезапно ощутил, как Лиза, натурально, лезет в него мокрым языком.
Хотя, возможно, это лишь почудилось Алёше. Дама быстро отстранилась, отвернулась и закрыла всё лицо руками.
Так они стояли полминуты. После этого Двуколкин осмелел и чуть-чуть прикоснулся рукой к талии любимой. Та отняла руки от лица и так взглянула, что даже Алёше стало ясно – она хочет повторения.
На этот раз всё длилось дольше, и язык Алёше точно не мерещился.
А через пять минут Лиза сказала:
– Это вот твоё хозяйство – что там было? Я его достану. Постараюсь.
– Как? – спросил Алёша.
– Ну, раз ты не хочешь мне доверить свой секрет – то сам помучайся! Достану, постараюсь. Способ есть.
– Спасибо, – сказал Лёша. – А когда?
– Ну, скажем, завтра. Раньше не могу.
Так… завтра… Но сегодня надо что-то же сказать соратникам. Сказать, что заведение закрылось, и Алёша не попал? Но все же догадаются! Ах, чёрт, ведь о закрытии «Мак-Пинков» знает уж, наверное, весь город! Парни сразу просекут, где он работает, и прочее! Что делать?… Снова, снова врать… Но как, что?
– А играл ты в «Птичку?» – вдруг спросила Лиза.
21.
К вечеру стал собираться дождь, и Алексей боролся сам с собой: ему хотелось не промокнуть, поскорее оказаться дома, но при этом оттянуть встречу с соратниками. Он решил соврать им, что в его кафе внезапно отключили воду, и поэтому сегодня – именно сегодня – Алексей не мог туда попасть, работу отменили. Было страшно: вдруг поймут? По голосу, глазам… Но что-то ведь сказать необходимо!
На крылечке общежития курил Серёжа-программист.
– Привет, – сказал он Лёше, как всегда невозмутимый и любезный. – Погоди, немного докурю. Что, как дела?
– Нормально, – отвечал Двуколкин. Очень не хотелось, чтобы Сергей вот прям сейчас спросил – где вещи, где пакет?
Тот не спросил.
– А я, – сказал он вместо этого, – прикинь, почти закончил. В плане взлома. Завтра вот ещё проверю: и всё, можно запускать.
– Ты тише! – испугался вдруг Алёша.
Но вокруг никого не было.
Сергей немного помолчал, наверно, наслаждаясь мыслью об успехе такой важной, такой длительной работы, а потом спросил:
– Слышь, Лёх… Пельменей не купил?
– Купил, – сказал Двуколкин.
– Это хорошо! – одобрил программист и бросил свой окурок на асфальт, пока что буржуазный, стало быть, нечистый. – Ну, пошли, а то вон дождь!
– Пошли… – вздохнул Алёша, повторяя в мыслях заготовленную фразу о воде.
Ребята поднялись на пятый этаж и пошли по коридору. В уши неожиданно ударила нелепая мелодия: какая-то фигня от группы «Сопли».
– У Аркадия звонит! – сказал Серёжа, прежде чем Двуколкин сам успел дойти до этой мысли.
