поправившись уже несколько со страдой, уделяют в праздничные дни часы досуга и ездят промышлять тетерь. Они поступают так; с раннего утра садятся верхом на привычных к выстрелу лошадей, берут с собой доморощенных собак, по большей части сибирских дворняжек, и едут с винтовками в те места, где преимущественно держатся тетери. Такие излюбленные уголки есть почти около каждой деревни, вблизи пашней, лесных колков, на ягодниках и по опушкам боров.
В это время вся охота состоит в том, что охотники отпускают собак на волю, которые без всякой системы и науки носятся по полям, находят и случайно набегают на тетеревей, поднимают их и гонят до тех пор, пока вспугнутые тетери, во всю прыть улепетывая от собак, падают в лесные чащи или садятся на деревья. Собаки же, не спуская с глаз улетающую дичь, скоро достигают тех мест, куда попадали, или засели, тетери, снова их отыскивают и, завидя сидящих на деревьях, останавливаются и лают до тех пор, пока подоспеют охотники.
Тут вся штука в том, чтоб охотник не терял из виду своих собак, сумел поспеть вовремя и подъехать так, чтоб тетери его не заметили, для чего стрелки заезжают в чащу леса таким образом, чтоб можно было скрыться от наблюдающей за ними птицы. Это своего рода уменье и навык, который дается не вдруг и требует практики; тут надо сообразить особую тактику и примениться к манере лающей собаки. Это потому, что одна собака, обзарившисъ на большое количество тетерь, постоянно перебегает с места на место, тогда как другая, более опытная, лает на одном месте и только глазом следит за теми тетерями, которые почему- либо перелетают с дерева на дерево или снова падают вниз, в густую траву или мелкую чащу. Хорошая лайка никогда не оставит избранной ею птицы, лает редко и непостоянно и ждет только выстрела и если был промах, то никогда не станет бросаться на дерево и пугать сидящую тетерю.
Неопытная же, бестолковая пустолайка, заметя охотника, еще более суетится, лает без умолку и лезет к дереву, почему часто пугает не только ту птицу, которую скрадывает охотник, но и остальных, сидящих тут же поблизости. Кроме того, хорошая собака, если сидит тетерь много, никогда не бросится к убитой птице, а тотчас перебежит к другой, сидящей на дереве, и караулит уже ее, изредка лая и снова поджидая меткого выстрела.
Вся сноровность стрелка при этой охоте заключается в том, чтоб он безошибочно определял место, где лает собака, и сумел незаметно, не торопясь, подойти к сидящей тетере, а сделав при случае промах, не кипятился, но незаметно бы зарядил снова винтовку и, сняв птицу, не бегал подбирать убитую, а скараулил бы другую, на которую снова лает собака. Таким манером хорошие стрелки убивают нередко с одного места по несколько штук. Но само собой разумеется, что при худой собаке и хороший стрелок этого не сделает, потому что пустолайка или сама разгоняет тетерь, или бросится к убитой и начнет ее мять, так что стрелок поневоле должен будет бежать к собаке и отнимать добычу, а в это время заметят его близсидящие тетери и разлетятся.
Если тетери уже напуганы такой охотой и сидят настороже, то некоторые опытные охотники прибегают к хитрости: они нарочно издали останавливаются так, чтоб их видели тетери, тут же на виду привязывают лошадей и, сняв с себя верхнюю одежду, надевают ее на какой-нибудь кустик или пенек, словом, делают чучелу, а сами, незаметно юркнув понизу, скрываются от наблюдающих тетерь и скрадывают их в меру выстрела.
Понятно, что подобная охота лучше удается при стрельбе из малопульной винтовки, которая щелкает как арапником и не дает сильного голка, тогда как звук выстрела от дробовика слишком силен и пугает сидящих тетерь. Так как сибиряки охотятся постоянно с винтовками, то это замечание к ним не относится.
Я знаю много примеров, что в хороших тетеревиных местах добрый стрелок, при такой охоте с лайками в один день легко убивает от 20–30 штук. Конечно, такая цифра возможна пока только в Сибири, где еще тетерь бывает так много, что и в летнюю охоту со стойкой хороший стрелок бьет в один день до 50 штук.
Охота с лайками здесь продолжается обыкновенно до первых снегов, что и бывает по большей части в первых числах октября и редко в последней половине сентября. Затем начинается уже настоящая подъездная охота на салазках, потому что в это время вся тетеря свалится в бора или большие лесные колки, а санный путь дозволит охотнику оставить седло и сесть в санки, нарочно для этого приспособленные. В это время собаки совершенно излишни, потому что молодые тетери совсем обматереют и боятся собак настолько, что не выдерживают их присутствия.
Если осень стоит бесснежная, а тетеря уже свалилась в лес, то охотники для подъезда употребляют простые телеги, а чаще особого рода одноколки, или кабриолеты сибирского покроя. Странное дело однако же, почему тетеря не подпускает к себе охотника ни пешего, ни верхом, тогда как в экипаже, какого бы он ни был устройства, можно к ней легко подъехать на меру выстрела даже из дробовика.
Полагаю нелишним изобразить на рисунке тот инструмент, на котором сибиряки ездят не только за тетерями еще по черностопу, но и всюду налегке по своим нуждам и называют его качалкой.
К длинным прочным оглоблям а, укрепленным в подушке оси, крепко приделываются березовые бруски б только одними своими передними, концами.
Самое прикрепление производится винтами на гайках и наружными скобами или обоймами.
В углах соединения брусков с оглоблями приделываются клинья с, на которых лежат передние концы брусков. На брусках, как бы свободно висящих над осью, устраивается кузовок различного покроя, в который и садятся. Такие качалки не тряски, легки, удобны и прочны.
Для подъезда за тетерями сибиряки приделывают к своему кабриолету спереди сошку, то есть простую палку с гвоздями или сучковатую лесинку — и инструмент готов; в нем он шляется по колкам и по лесу, шагом подъезжает к сидящим на деревьях тетерям и бьет их из винтовки с прицелу.
Когда же выпадет снег, то для подъезда употребляются так называемые салазки, то есть небольшие саночки, обыкновенно о трех вязках, на широких полозьях и на высоких копыльях, без отводин. Копылья делаются от 6 до 8 вершков высоты, а. чтоб салазки не были валки, то копылья устраивают иногда кривые, что весьма помогает, иначе легко опрокинуться, попортить винтовку и, пожалуй, свернуть себе шею.
Вот каковы наши салазки.
В таком немудром экипаже ездит обыкновенно один охотник на одной лошади. Но многие (в том числе и я) ездят даже на паре и с кучером, т. е. как с кучером? — большею частию с таким проводником, который понимает суть охоты и знает места, чтоб в случае надобности можно было удержать пугливых лошадей и не попасть где-нибудь под яр или в овраг, занесенный снегом. Но тут надо заметить, что езда в одиночку и на одной лошади гораздо лучше — на том основании, что тетери не так боятся и ближе подпускают, чем двоих и на паре, на которой не всегда можно пробраться в густой поросли, тогда как на одной лошади такие места почти всегда доступны.
Подъездная охота зимою нередко продолжается до самого Рождества; это зависит вполне от состояния погоды и количества выпавшего снега. Бывает и так, что осень начнется буранами, снегу навалит целую пропасть — тогда случается, что и в октябре подъездная охота прекращается поневоле сама собой, а несчастный охотник с сжатым сердцем весит свою винтовку на спичку и, промаявшись томлением целую зиму, с нетерпением ждет весенней охоты.
Теперь мне хочется сказать, в чем состоит самая охота с подъезда, так как и тут есть своего рода тонкости, которые знакомы, вероятно, не всем охотникам на Руси.
С подъезда ездят обыкновенно с утра или с обеда до вечера. Редко случается, чтоб тетери пускали охотника в полдень, потому что в это время, наевшись, они бывают сторожки и, поднявшись с полу или с деревьев, улетают часто очень далеко, так что нет возможности проследить их полет, или путик, как здесь говорят, по густому лесу; а пуганые тетери умеют хитрить и, кучей отправившись наутек, облетают большое пространство, а потом вдруг сворачивают в какую-нибудь сторону и прячутся так, что их не отыщет и опытный охотник. Тогда как утром спросонья они отлетают недалеко, пересаживаются вразбивку, часто поодиночке и сидят крепко, стараясь насытить свои просидевшиеся в долгую ночь желудки. То же можно сказать и относительно вечера — тут они торопятся не запоздать и потуже поужинать, чтоб покрепче спать и не зябнуть ночью. Кроме того, в морозные дни тетери, позавтракав с утра, падают, как и ночью, в снег и
