мимо не прошло. А те люди, что попали в больницу до Нового года, старались все выписаться до его наступления. Так что ты – большая удача для такого болтуна, как я, а еще уйти хочешь, – засмеялся Валерий Степанович.
– Я честно хочу уйти...
– Ну хорошо! Еще пару суток, и отпущу! Но учти, дома чувствовать себя будешь еще не очень...
– В смысле?
– Отморожение – коварная вещь. В этом плане ожоги – легкие, конечно, – даже лучше. Там поражение, как говорится, налицо, все поверхностно и все видно, при отморожениях наоборот. Ткань может быть проморожена глубоко, а внешне повреждений никаких. Могут наблюдаться расстройства чувствительности, проходящее онемение или, наоборот, чувство жжения. На коже могут быть покраснения, шелушения... И самое главное...
– Что?
– Во всем организме может быть нарушена терморегуляция. Ты можешь ощущать «мурашки», потливость, чувство замерзания, переходящее в жар, и наоборот...
– Ничего себе перспектива, – вздохнула Аксинья.
– Не волнуйся. У тебя не будет «траншейной болезни», когда такие симптомы сохраняются на всю жизнь. У тебя все это пройдет... со временем.
– И на этом спасибо.
– Кто-нибудь согреет тебя, – подмигнул Валерий Степанович.
– Опять вы за свое...
– Хотя, когда тебя привезли, ты только и твердила, что какому-то парню срочно нужна помощь. Это походило на бред, но вызванный в больницу следователь поверил и нашел этот заброшенный завод, а вместе с ним и твоего знакомого.
– Вы мне это уже говорили!
– Конечно, говорил! Ты же только одно и спрашивала, пока тебе не сказали, что парня спасли...
– Еще вы пообещали, что он будет жить!
– И это – правда! Его отвезли в другую больницу, как раз в хирургическое отделение. Зашили бок, провели кровезамещающую и антибактериальную терапию.
– Он не замерз?
– Немного переохладился, но отморожений нет. По крайней мере, заведующий хирургией заверил по телефону. Еще он мне сказал, что парень все время спрашивает о состоянии твоего здоровья.
Аксинья отвела взгляд:
– Мы с ним были в одной связке в этой передряге... Он спас меня, я спасла его...
– И вы оба счастливы.
– Да! А вас я поймала на слове, что вы меня скоро отпустите. Как-нибудь проживу с шелушением пяток.
– Договорились.
Валерий Степанович покинул палату, а Аксинья легла, накрылась тремя одеялами, снятыми со свободных кроватей, и попыталась заснуть. Она действительно все время мерзла.
Итак, ей предстояли еще два долгих дня в больнице...
Глава 8
Никита подошел к ней вплотную и обнял.
– А теперь раздевайся! – сказал он самым сексуальным голосом на свете.
Именно этот голос и погрузил ее в томную негу, и именно это помешало Аксинье сразу же отвесить ему пощечину.
– Что ты себе позволяешь?
– Раздевайся догола, – безапелляционно заявил он.
– Ты наглец!
– Я – художник, а ты – красавица! Я хочу написать тебя, всю твою красоту, все твое совершенство!
– Я... я буду твоей натурщицей? – несколько разочарованно произнесла она.
– Не натурщицей, дорогая, а музой! Вдохновительницей! Богиней! Я хочу...
– Ты хочешь меня? – перехватило дыхание у Аксиньи.
– Я хочу написать тебя! Раздевайся! – командовал Никита, а она все еще не могла оторваться от его красивых глаз. – Ну же, Ася, я жду! – заканчивалось терпение у Никиты.
– Я...
– Да очнись ты! Ася! – схватил он ее за плечи и начал грубо трясти.
Она открыла глаза и с огромным сожалением уставилась в лицо седой женщины. Это была Анна Аркадьевна, ее напарница по палате.
– Сон? Это всего лишь сон? – вздохнула Аксинья, чуть не заплакав.
– Сон, сон, – кивнула старушка. – Чего это вас, Асечка, сморило в такое неурочное время?
– Да так. Ночью не спала, все думала...
– Понятно... дело молодое.
– Кстати, о деле молодых! – села на кровати Аксинья и тряхнула головой. – Ну зачем вы меня разбудили? Господи, я видела такой сон! Я хотя бы во сне могла бы быть с ним!
– К тебе посетитель. Медсестра просила передать, что к тебе пришли. Ждут в холле.
– А кто?
– Я не знаю, – пожала плечами Анна Аркадьевна.
«Наверное, Нина», – решила Аксинья, сунула ноги в тапки и пошла в холл.
Там обнаружились два человека в халатах и спортивных костюмах – пациенты больницы в окружении родственников. Но внимание Аси привлек высокий мужчина в темных брюках, черном красивом пальто и белом шарфе крупной вязки, выпущенном поверх ворота. Темные длинные блестящие волосы частично закрывали шарф, очень симпатичное лицо улыбалось Аксинье, а в руках мужчина держал огромный букет красных роз.
«Я поняла... У меня еще одно осложнение после обморожения. Я впадаю в короткие, неконтролируемые сны. И эти видения все о нем, и все на сексуальные темы», – мелькнуло у Аксиньи в голове.
Никита между тем приблизился и протянул ей цветы:
– Здравствуй, я очень рад тебя видеть. Как ты?
– Хорошо. – Аксинья пока еще с трудом верила, что это не сон и не мираж. Но когда Никита ее обнял и поцеловал в щеку, Ася ощутила утонченный аромат его парфюма и сразу пришла в себя. – А ты?
– Тоже ничего, – улыбнулся Никита. – Ты настоящая героиня, прошла столько километров...
– Не будем вспоминать, – опустила глаза Аксинья. – Что-то тебя больно быстро выпустили.
– Сам ушел, хватит уже лежать... И так все праздники насмарку. Да еще и со спасительницей положили в разные больницы.
– А зачем я тебе? Какая разница, где лежать?
– В гости бы сходил...
– Так вот пришел. Красивый букет. Спасибо. Думаю, на этом все?..
– Зря ты так думаешь... Я зашел пригласить тебя...
– Куда? – прервала его Аксинья. – Мы же в больнице.
– И здесь можно найти выход, – подмигнул ей Никита, снял шикарное пальто, тоже пахнущее дорогим парфюмом, накинул Асе на плечи и взял ее за руку. – Идем. – Он вывел пациентку из приемного отделения и подвел к большому черному «мерседесу».
– Твоя?!
– Прошу, – распахнул Никита перед ней дверцу.
