лицо императрицы.
— Все, что за тем последует, должно также составлять государственную тайну, и, какой бы властью ни было облечено то лицо, которое обратится к вам с каким бы то ни было вопросом по этому делу, ни один из вас не может и не должен нарушать святость вверенной вам тайны.
— Для нас обоих нет в России ни одного лица, облеченного властью, кроме священной особы вашего величества! — смело ответил Трубецкой. — Всякое иное назначение и всякий иной почет являются следствием только вашего приказа и вашего распоряжения!.. Та власть не от Бога, а мы только власти, от Бога поставленной, присягали.
— Так помните же вы оба то, что я вам уже сказала; я хочу знать степень вины. Доложите мне обо всем тотчас, в каком бы то ни было часу, и тогда я словесно или письменно передам вам свою дальнейшую волю.
После этого, протянув им обоим на прощанье свою руку, императрица отпустила их и прошла в свою опочивальню, заранее убежденная в том, что проведет совершенно бессонную ночь.
Эта упорная бессонница вконец изводила императрицу, и она была бессильна избавиться от того панического страха, который овладевал ею во время этих мучительных, беспросветных бессонных ночей.
XIX
СИЯТЕЛЬНЫЙ ШУТ
Пасмурный и неприветливый вставал день, в который по приказу императрицы должно было состояться расследование беспокоившего ее обстоятельства.
Принцесса Анна проспала в этот день дольше обыкновенного, и когда пришла поздороваться с императрицей, то была поражена ее необычайной бледностью и какою-то непривычной ей тревожной рассеянностью.
Императрица со второго слова удивила ее вопросом о том, отправилась ли ее камеристка в предполагаемую поездку в город.
— Нет еще, Регина так рано и не собиралась, — ответила Анна Леопольдовна. — Она обыкновенно после обеда уходит.
— У нее на руках нет твоих бриллиантов? — спросила императрица к еще большему удивлению племянницы.
— Нет, все бриллианты хранятся у меня под ключом, как вы приказали… Только мелкие вещи лежат на виду — те, которые я обыкновенно ношу. Но Регина — девушка честная; против ее безукоризненной честности я ничего сказать не могу, при ней еще ничто не пропадало!
— Я ни в чем не подозреваю ее. Я потому спросила тебя о бриллиантах, что Регина уходит на целый день, до позднего вечера, и мало ли что может случиться в ее отсутствие?
— Помилуйте, тетушка, что же может случиться в течение одного дня? — возразила принцесса, положительно переходя от удивления к удивлению.
И эти расспросы, и эта небывалая забота о вещах, бывших в личном распоряжении принцессы и в сущности не представлявших собой никакой серьезной ценности, — все это было необычайно, совершенно не согласовалось с обычной беспечностью самой Анны Иоанновны, личные дорогие вещи которой валялись без призора. Вследствие этого Анна Леопольдовна терялась в догадках.
— Если вам угодно, то я скажу Регине, чтобы она отложила свою поездку! — предложила она, не зная, чем и как успокоить взволнованную тетку.
Императрица внезапно оживилась.
— Нет, нет, не надо! Что раз решено, то должно быть исполнено! — загадочно ответила она, опять- таки, как подумала племянница, придавая слишком серьезное значение пустому в сущности делу.
— Как вам угодно! — ответила Анна Леопольдовна и направилась к выходу.
Однако в дверях она столкнулась с входившим Биро-ном.
Герцог, в противоположность всем остальным, был оживленнее и веселее обыкновенного. Он низко поклонился принцессе и, оставшись наедине с императрицей, с давно небывалой нежностью прижался губами к ее отекшей и словно налитой руке.
Эта нежность как будто рассердила государыню.
— Что это ты таким именинником смотришь? — спросила она. — Точно тебя в новый чин пожаловали.
— Меня скоро уж и жаловать нечем будет благодаря милостям вашего величества! — почтительно улыбнулся Бирон.
— Ну, захочу, так придумаю, чем тебя порадовать! — загадочно рассмеялась Анна Иоанновна, и в ее деланном смехе герцогу послышалось что-то зловещее.
«Что с нею?» — тревожно спросил он себя.
— Так ты решительно едешь в город? — проговорила императрица после минутного молчания.
— Да, я уже сказал об этом. Но почему вы придаете такое значение моей сегодняшней отлучке? Мне столько раз приходилось отлучаться, не возбуждая этим вашей тревоги.
— Я и теперь не тревожусь! — пожала плечами Анна Иоанновна. Если бы твой отъезд тревожил меня, то я просто не согласилась бы на него и потребовала бы, чтобы ты остался. Ведь настолько-то я еще хозяйка у себя.
Тон государыни все больше и больше злил Бирона; он мало привык к нему.
— Мне пришлось бы отказаться от исполнения вашего приказания, — холодно ответил он. — Вы знаете, что для меня дело прежде всего. Я этим именно и сумел угодить вашему величеству.
— Ну, не все дела одинаково важны; бывают такие, которые можно свободно отложить. Скажи мне, ты веришь в сны? — вдруг спросила императрица, разом переходя на новый предмет разговора.
— Вашему величеству хорошо известно, что я не суеверен! — ответил Бирон.
— Ну, я не в тебя. Сегодня я видела сон, который непременно предвещает мне что-нибудь серьезное!
Бирон пожал плечами и рассеянно спросил:
— Охота расстраивать себя пустяками.
Он, видимо, торопился и досадовал на пустую задержку.
— Ты торопишься? А все-таки дослушай мой вещий сон!
Бирон неохотно опустился в близ стоявшее кресло.
— Мне пора, — непочтительно заметил он, вынимая большие серебряные часы, к которым привык и которые вывез еще из Курляндии.
Имея множество пожалованных ему дорогих часов, осыпанных бриллиантами и драгоценными камнями, он никогда не расставался со своей любимой «луковицей», которой он дорожил, как дорожил многим, вывезенным им из далекого отечества.
Императрица знала за ним эту слабость ко всему былому, и это неоднократно являлось причиной раздоров между нею и фаворитом. Однако на этот раз она не обратила внимания на старые часы, и только поспешность, обнаруженная Бироном, видимо, прогневала ее.
— Ты так сильно торопишься? — спросила она тоном, в котором звучало недовольство.
— Да, я должен быть в городе к известному часу!
— Тебя там ждет кто-нибудь? — пытливо продолжала императрица свой настоятельный допрос.
Фаворит слегка поморщился. Сам настойчивый, он однако не любил настойчивости в других.
— Деловых людей всегда кто-нибудь ждет, — заметил он недовольным тоном.
— Ступай!.. Я не держу тебя! Я сегодня уже не увижу тебя? — спросила Анна Иоанновна, когда он поднялся с места.
— Вероятно, нет! Когда же? Я вернусь, вероятно, очень поздно, а то так и заночую в Петербурге.
— В таком случае и завтра утром рано не заходи; я буду занята! — спокойным голосом сказала Анна Иоанновна.
