— Только одно. Похоже, что это не дом, а храм, то есть зиккурат. А что там происходит или должно произойти, прибей меня Ан, я не знаю.
— А мертвый олень… он точно… того?
— В смысле мертв? Вообще-то мне не хотелось признавать свою ошибку, но в силлабарии есть уточнение, что этот знак может также означать повышение по службе.
Я благодарно пожала ему руку, он смутился, надеюсь, у них этот жест означает то же, что и у нас.
— У нас два зиккурата, один посвящен великому Ану, а другой повелительнице финиковых гроздей Инанне. Я не вижу здесь, который из них подразумевается.
— И на этом спасибо. Сейчас же проверим оба.
— Да, они находятся в противоположных частях города! — кричал учитель нам вслед, поскольку я резво бросилась на выход. Джинния зачем-то задержалась на минуточку, но тоже весьма скоро нагнала меня в конце улицы. Глаза ее подозрительно блестели, но мне было не до того…
— Мы даже не знаем, какое из этих культовых сооружений нам нужно. Но все же, давай сначала забежим к гадальщику, я чувствую, что он тоже должен нам чем-то помочь. Ты помнишь дорогу?
— Конечно, о во всем полагающаяся на свою безотказную сестру…
Акиса развела руки, потом сложила их перед грудью и винтом взмыла вверх. Оглядевшись по сторонам, она без труда определила направление, и мы поспешили свернуть в ближайший переулок.
— Надо торопиться, батарейка в телефоне садится, повезло еще, что до сих пор не сдохла.
— Не так быстро, у меня туфля натирает…
— Ты просто разучилась ходить пешком, тунеядка!
— Ай, кто бы говорил, о вечно ездящая на моей шее…
— Ты чего, уже второй раз обзываешься!
Короче, через полчаса мы стояли все перед тем же лицензированным предсказателем.
— Мы нашли личные вещи исчезнувшего. Это его эсэмэс… то есть его письма! По ним вы можете его найти?
Загоревшиеся при виде печени глаза гадальщика потухли, едва он перевел взгляд на экран мобильного. Таких вещиц он точно нигде не видел…
— Фонарик с закорючками, неинтересно, — безразлично протянул гадальщик, попытавшись переключить мое внимание на свиную печень. В том плане, что я помахивала ею у него под носом, но не давала в руки…
— Нет, это его послание! Любовное, но прочтите, разрешаю. Главное, чтобы…
— Не могу я это прочесть, язык неведомый для меня, я и родной шумерский разбираю с трудом, — буркнул ясновидящий, даже не глядя на сотовый. Что-то в его тоне мне не понравилось, но отступать было некуда…
— Да вы посмотрите внимательнее, может, у вас проклюнется внутреннее око, третий глаз или как еще вы это называете. Вы же сами говорили, что достаточно его личной вещи, и вы все провидите!
— Ах, вам непременно хочется это услышать? Вы никогда больше не увидите своего возлюбленного, — грозно провещал любитель субпродуктов, но, заметив, что мои широко распахнутые глаза начали наполняться слезами, смилостивился: — Ну хорошо, хорошо, я постараюсь вам помочь, как смогу.
— У нас нет денег вам заплатить, — слабым голосом призналась я в таком же порыве благородства. Мы отдали все деньги директору школы, а Акиса еще не успела напромышлять. Это, конечно, для нее дело минуты, и я уже хотела взять свои слова обратно, но предсказатель меня опередил.
— Сделаю для вас исключение, — неожиданно мягко произнес он, посмотрев на меня долгим понимающим взглядом. Потом тихонько отобрал из моих безвольных рук многострадальную печень и углубился в ее разностороннее созерцание.
— Цвет естественный, наполненность активная, запах… ну, не очень…
Меня чуть не стошнило, но Акиса встряхнула меня за плечи. Я затаила дыхание и сдержала порыв. Гадальщик не сводил глаз с печени…
— Похоже, что ваш жених сейчас в каком-то очень темном месте. Что это вы так покраснели?
— Неважно, подумала не о том. А это место случайно не Черный Ирем?!
— Черный Ирем? Впервые о таком слышу. Нет, скорее похоже на чрево бегемота или комнату релаксации жрецов в храме Инанны. Но скорее всего это внутренности какой-то гигантской рыбы, — раздумчиво заключил гадальщик.
— Скажите нам, где этот храм Инанны находится и как до него поскорее добраться, — нетерпеливо попросила я.
— Это не так-то просто, может, я лучше объясню вам, как добраться до рыбины?
— Вам что, платят за рекламу местного дельфинария? — нервно возмутилась я.
— Дельфи… что?! Пусть будет по-вашему, женщины, если вы желаете себе скорой смерти, — сдался гадальщик, явно не довольный компромиссом. — Это место скрыто от глаз смертного. Мы видим лишь малую часть ее храма, а в запретные комнаты нет хода никому из непосвященных. Таким образом, если постараться не думать про рыбу, то вашего жениха забрала к себе наша великая владычица, светлоокая богиня Инанна, поэтому забудьте о нем, советую в последний раз. Поверьте, это сладостная служба…
Джинния практически силой оттащила меня от этого противного типа, которому я уже открыто собиралась засунуть дурацкую печень в… то самое темное место! Как он смел при мне разбрасываться такими намеками?! Да чтоб мой Миша добровольно вступил в ряды молоденьких жрецов удовлетворяющих какую-то шумерскую богиню? Да еще древнюю до безобразия! И это при всем при том, что у него есть я?!!
— Ты уже успокоилась, о ревнивейшая из всех невест на свете? Тогда выслушай меня и наберись терпения. Да, Инанна раз в году забирает самых красивых местных юношей к себе на службу. Но мы не шумерцы, какое нам дело до того, что местные позволяют с собой творить своим языческим богам?
— Так и я о том же! Пусть вернет мне моего любимого, он же не «красивый местный юноша»…
— Воистину твоего Мишу никто красивым не назовет, — поддержала меня Акиса.
— Ну спасибо, — ответно вспыхнула я. — А от твоего Яман-бабы даже зеркало отворачивается!
Джинния грозно вскинула бровь, потом фыркнула, а потом так заразительно расхохоталась, что я, не выдержав, засмеялась вместе с ней…
К храму богини мы двигались, уже весело щебеча и держась за руки, как две школьницы, сбежавшие с уроков. Но по пути из какого-то переулка на нас вылетел обезумевший баран, едва не сбивший Акису с ног! Следом за ним, запыхавшись, спешил какой-то торговец, устало размахивающий палкой. Одного взгляда в запуганные глаза животного было достаточно, чтобы я поняла, кто перед нами…
— Это наш баран, милейший!
— Так возместите мой ущерб! — сердито закричал торговец. — Это животное нахально сожрало целый пук салата из моей корзины и не поперхнулось, клянусь Аном!
Дочь джиннов молча протянула ему горсть серебра, царственным жестом повелев удалиться. Я все поняла.
— Ты стащила деньги у отца Дома табличек?!
— Он смотрел на меня откровенным взглядом и получал удовольствие, наслаждаясь моей красотой, — резонно парировала она. — За все надо платить! А ты, царственный воришка, что скажешь в свое оправдание?
— Он осмелился, бе-э, поднять на меня палку, которой отгоняют от прилавка вороватых уличных мальчишек! — пристыженно пискнул баран, опуская неумную голову.
— Странно, что тебя уже не ищут. Я думала, за бесхозного барана назначена награда…
— Мой враг решил, что ему не грозит, бе-э, опасность от животного. Помогите мне вернуть трон, у меня есть план. Толковый план, бе-э-э!
— Что там говорил тот странный мальчишка, — стала навскидку припоминать я. — Кажется, «Помогите овце, нуждающейся в помощи», так это не иносказательная фраза? Получается, что имелся в виду наш баран.
— Я — царь! — Он смешно притопнул задней ножкой.
