— Я не только короную тебя, но сделаю это с величайшим удовольствием. Давай назначим день, и я надену корону на твою голову. Какое место ты выберешь: собор или дворец?
— Я уже думал об этом, — отозвался Грас. — Я хотел бы короноваться на площади перед дворцом: чем больше людей сможет присутствовать, тем лучше.
— Все верно, — закивал Букко. — Ты будешь хорошим королем. Ты знаешь, как добиться своего.
— Тогда давай объявим новость и затем проведем церемонию.
— Ты действительно знаешь, что делаешь, — одобрительно произнес архипастырь. — Мы так и поступим. Ланиус должен присутствовать при этом тоже.
— Он в ужасе от этой идеи, — сказал Грас.
— Плохо! Люди не должны это заметить.
— Конечно, нет. Ланиус знает, чего от него ждут и что произойдет, если он не подчинится. Он неглуп.
— Уж это точно. — Судя по кислому выражению лица Букко, он предпочел бы, чтобы Ланиус был глупым недорослем. Архипастырь посмотрел на своего собеседника и добавил: — И если он неглуп и, как ты сказал, не одобряет твоего восшествия на престол, он приложит немало усилий, чтобы расправиться с тобой в будущем. Что ты собираешься предпринять?
«Он хочет моими руками избавиться от Ланиуса», — подумал Грас. Теперь была его очередь внимательно посмотреть на Букко:
— Тебе нравится стравливать людей и заставлять их плясать под свою дудку, не так ли?
— Мне, командор? Я не понимаю, о чем ты говоришь, — возмутился священник.
Может быть, он действительно не понимал. Многие люди поразительно слепы по отношению к собственному характеру. Но, скорее всего, он носил маску добродетели так же привычно, как и свою красную мантию.
— Как человек, который скоро станет королем Аворниса, ты вправе оскорблять меня, если тебе это доставляет удовольствие. Но хочу напомнить, что ты не ответил на мой вопрос.
— Как я смогу уберечь себя от козней короля Аворниса? — эхом повторил Грас, и Букко кивнул. — У меня есть несколько идей. Но я не собираюсь делиться ими с тобой, так как это не твоя забота.
— Согласен, это твои заботы, не мои. Хотя маленький негодяй и его подлая мать поняли, что им не справиться без меня, — сказал архипастырь. — Итак, к делу: когда ты планируешь коронацию?
— Как только ты все подготовишь и объявишь в столице Аворниса о том, что произойдет, — ответил Грас. — Мы ведь хотим, чтобы пришло как можно больше народа.
— Скоро будет годовщина освящения собора. Это один 3 главных праздников в королевстве. Многие не будут работать в этот день и придут на площадь.
— Отлично! — воскликнул командор. — Мы начнем через два часа после восхода солнца. Все будут на ногах к этому времени.
— Можешь на меня положиться… ваше величество.
— Ваше… величество, — с удовольствием повторил Грас. Спустя мгновение он кивнул. — Я должен привыкать к своему титулу, не так ли?
Королю Ланиусу так и не удалось почувствовать настоящей власти в Аворнисе, все еще оставаясь ребенком. Хотя мать и Лептурус прислушивались к нему, на Граса он не имел никакого влияния. Командор, который собирался стать королем, внимательно выслушивал его и поступал по-своему. Единственный человек, которому он доверял принятие решений, был он сам.
Грас не пытался занять место Ланиуса во время официальных церемоний. За два дня до того, как командор собирался разделить власть, принадлежащую Ланиусу с рождения, юный король сидел на алмазном троне, принимая иноземных купцов и послов из Черногории. Они вошли тесной толпой все вместе — те, что жили на Северном берегу, и те, чьи дома располагались на островах в море.
Возглавлял посольство высокий, широкоплечий мужчина с черной, лишь слегка тронутой сединой бородой, которая спускалась до середины груди. Его волосы были аккуратно убраны в пучок на затылке. Причудливые яркие узоры украшали камзол. Вместо штанов на нем была юбка, называемая килтом. Она открывала крепкие, узловатые колени и покрытые волосами икры. Посла звали Ярополк.
— Приветствую вас, ваше величество, — произнес он по-аворнийски с легким гортанным акцентом, — от имени моего господина, принца Всеволода Нишватского и всех принцев Черногории.
— Приветствую вас и принца в вашем лице, — ответил Ланиус.
Он не упомянул «и других принцев Черногории». Черногорцы жили в разобщенных городах- государствах и непрестанно воевали друг с другом по причинам, которые были непонятны для всех, кроме них. Они объединялись, только когда приходилось защищаться от внешних врагов. Иногда им не удавалось договориться; благодаря этому несколько черногорских городов были под властью Аворниса в прошлом.
Поклонившись, Ярополк произнес:
— Вы очень добры, ваше величество, к чужестранцу.
— Ничуть, — отозвался Ланиус. Ритуал общения с черногорцами был отточен годами. — Я приготовил подарки для вас и вашей свиты.
Он кивнул слугам, и те вышли вперед с серебряным подносом, на котором лежало по толстому кожаному кошельку для каждого, кто вошел в тронный зал. Кошелек, предназначавшийся Ярополку, был более увесистым, чем у остальных.
— Вы слишком добры, ваше величество! — воскликнул посол принца Всеволода.
Он взвесил кошелек в руке. Ланиус был уверен, что Ярополк мог определить количество денег в нем по весу. И, казалось, остался доволен тем, что его ожидания не были обмануты. После того как кошелек был спрятан, посол сообщил:
— Мы тоже привезли вам подарок, ваше величество.
— Благодарю, — как можно равнодушнее сказал Ланиус, стараясь скрыть свое любопытство.
При этом он невольно подался вперед. Подарки, которые Аворнис дарил черногорцам, давно стали обычаем. Опытные купцы и мореплаватели, черногорцы путешествовали по всему миру. Они привозили в Аворнис диковинные вещи, никогда не виданные там доселе и приводившие своей необычностью королей в восторг.
Горькие мысли пронеслись в голове Ланиуса. «Я больше не буду королем Аворниса». Но чувство справедливости не позволило ему переполниться жалостью к себе. «Я перестану быть единственным королем Аворниса». Грас мог сослать его в Лабиринт вместе с матерью, но не сделал этого. Не так уж мало. В положении Ланиуса разумнее было спрятать обиду и постараться свыкнуться со своей участью.
Обида забылась, как только двое солдат из свиты Ярополка поставили у основания трона что-то накрытое шелковым покрывалом, большое и громоздкое, но, судя по всему, не очень тяжелое. Несколько королевских гвардейцев попытались встать между Ланиусом и таинственным даром, но Ланиус махнул рукой, отстраняя их:
— Все в порядке.
Казалось, его слова не слишком их успокоили, но Лептурус, который, как всегда, стоял слева от трона, не стал мешать королю. Ворча, гвардейцы вернулись на свое место.
— Вот, ваше величество. — Один из черногорцев откинул покрывало. В позолоченной клетке были…
— Вы дарите мне кошек? — удивленно воскликнул Ланиус.
Но он понял свою ошибку, прежде чем Ярополк покачал головой и произнес:
— Ваше величество, это не обычные кошки.
— Я вижу, — изумленно выдохнул мальчик. — Клянусь богами, я вижу!
На первый взгляд это были обыкновенные полосатые кошки, одна — серовато-коричневая, другая — рыжая. Ланиус слишком поторопился назвать их так. Сейчас он не мог оторвать от них взгляд. У зверьков была кошачья голова, но она располагалась к телу под таким углом, который невозможно представить у обычных кошек. Они держались прямо, не совсем как люди, но и не как животные. И их руки и ноги, заметил Ланиус, напоминали не лапы животных, а заканчивались пальцами, как у людей.
Легкое движение в тронном зале заставило серого зверька вздрогнуть. Он начал метаться по клетке из одного угла в другой подобно обезьянке.
