такие ошибки дорого ему обходятся. Иногда слишком дорого».
Нужно надеяться. Надеяться, невзирая на логику. Такие мысли не воодушевили Граса. Слишком опасной могла оказаться игра, если единственной надеждой на победу была возможная ошибка противника.
В эти дни король Ланиус чувствовал себя и отцом, и… дедом. Не только Бронза принесла ему новый выводок котозьянов, но и Хваталка, которую он вырастил из маленького детеныша. Юноша немного поволновался по поводу родственных связей, но в книгах говорилось, что такое возможно у собак, и он успокоился. Впрочем, выбора не было. Оба выводка состояли из самца и самки. Ланиус почти не сомневался в том, что у котозьянов по-другому быть не могло.
— Пройдет немного времени, — сказал он Сосии, — они станут привычными животными, как обычные кошки.
— А это хорошо? — спросила жена. — Обычные кошки могут доставлять множество хлопот. А котозьяны тем более, потому что у них есть руки.
Ланиус понимал, что жена права.
— Они такие чудесные существа! Может быть, я напишу о них книгу.
— Не сомневаюсь. Но это не значит, что они не доставят хлопот, особенно если у них появится возможность. Если они начнут скакать по деревьям в городе, у нас не останется певчих птиц.
— Не говори ерунды. Птицы всегда могут улететь.
— Взрослые птицы, — поправила его Сосия. — А как насчет птенцов в гнездах? Или яиц? Котозьяны питаются яйцами?
— Я не знаю. — Ланиус почувствовал тревогу, которая не могла не прозвучать в его голосе, но упрямая честность заставила его сказать: — Когда черногорцы подарили мне Чугуна и Бронзу, их вождь сказал, что на том острове, где обитали котозьяны, почти не было белок.
Жена кивнула.
— И белки тоже. Я о них как-то не подумала. Если котозьянов выпустить в город, это можно будет сравнить с чумой.
— Чума не мурлычет, — сказал Ланиус. К счастью, у жены не нашлось достаточно быстрого ответа, впрочем, она и так была впереди на шаг.
Может, стоит дарить котозьянов знати и придворным? Эта мысль не оставляла его с того момента, как Ярополк подарил ему первую пару. А что, если люди позволят котозьянам разгуливать по городу, подобно обычным кошкам? Птицы и белки будут весьма удивлены и вряд ли обрадованы.
«Может быть, я должен дарить их при условии, что их не будут выпускать на улицу?» — подумал Ланиус и тут же покачал головой. Он не мог надеяться на то, что такое условие будет выполняться. Если он отдаст приказ, на выполнении которого не сможет настоять, то будет выглядеть дураком.
Неожиданно для себя он горько рассмеялся. «Я не могу настоять на выполнении любого отданного мной приказа. В конце концов, я всего лишь король Аворниса. А Грас?
Если король Грас отдавал приказы, люди их выполняли, иначе… Но даже он предпочитал не отдавать приказы, в выполнении которых сомневался. Вспомнить только закон о захвате крестьянских земель».
— Над чем ты смеешься? — спросила Сосия.
— Так, ни над чем.
Жена внимательно посмотрела на него.
— Когда ты так говоришь, то обычно недоволен моим отцом. Думаешь, я не замечала?
— Замечала, я полагаю. — Ланиус чувствовал какое-то унылое смущение, словно его застали за рассматриванием непристойных картинок. — Просто очень тяжело торчать во дворце и ничего не делать, только играть с котозьянами и копаться в архивах.
— Мне очень жаль, — едва слышно произнесла женщина.
— Правда? С какой стати? — Он набросился на нее, потому что Сосия была рядом и не могла ответить. — Твой отец — настоящий король Аворниса, только он может заниматься настоящими делами.
— Почему мне жаль? — переспросила она, не повышая голоса. — Потому что я — твоя жена. Потому что я не хочу видеть тебя несчастным.
— Почему? — все еще язвительно спросил Ланиус. Сосия покраснела, и ему стало стыдно за свои слова. Он знал, что серьезного ответа такое обвинение не заслуживало, но услышал именно такой.
— Почему? Потому что я люблю тебя, вот почему. Юный супруг молча уставился на нее. Он рассчитывал услышать какой угодно ответ, только не этот. Да, они были женаты по приказу Граса, но не по любви, как со стороны Ланиуса, так и со стороны Сосии. Они старались доставить друг другу удовольствие в постели. Он не считал, что для этого была необходима любовь, полагал, что так должны поступать вежливые люди, оказавшись в сложной ситуации. У них был сын. Ничего удивительного, учитывая, сколько ночей они проводили вместе. Ланиус любил Крекса и знал, что Сосия тоже его любит. Но то, что она любит его…
Он хотел ограничиться ни к чему не обязывающим «не знаю, что и сказать», но, к счастью, быстро понял, что это будет ошибкой. Был один правильный ответ, и он произнес его:
— Я тоже люблю тебя, Сосия, очень давно люблю, просто не знал, что об этом нужно говорить.
Был ли он искренен? Неизвестно. Увидев, как засияло ее лицо, Ланиус понял, что поступил правильно.
— Почему ты никогда не говорил мне об этом? Хорошо, если гнев не отразился на его лице… Теперь ему предстояло найти еще один ответ! К счастью, Ланиус нашел его достаточно быстро, причем, как ему показалось, слова, по крайней мере, наполовину соответствовали истине.
— Я боялся. Если бы сказал нечто подобное, а потом оказалось, что ты меня не любишь, я не смог бы жить дальше.
Сосия взяла его за руку.
— Странно, — произнесла она едва ли не шепотом. — Я боялась того же. Только поэтому я молчала так долго, даже после рождения Крекса. Я знала, что должна сказать это сейчас, иначе мы не смогли бы доверять друг другу.
Он крепко обнял ее.
— Спасибо.
У него появился человек, которому он мог доверять… Ланиус не мог вспомнить, когда испытывал подобное чувство — кажется, никогда в жизни, — и обнял Сосию еще крепче. Может быть, это действительно любовь. Он все еще не был уверен, так как не знал, с чем сравнивать.
Грас выехал из города во главе армии в окружении трепетавших на ветру зеленых знамен Аворниса. Обернувшись, он увидел стоявших на крепостной стене королеву Эстрилду, королеву Сосию и короля Ланиуса. Стоявшая рядом с Сосией служанка держала на руках Крекса. Грас помахал им рукой. Взрослые помахали в ответ, даже Ланиус. Грас улыбнулся. Они ладили гораздо лучше, и это облегчало жизнь.
Принца Орталиса не было. В другой ситуации это, несомненно, разозлило бы Граса, но он знал, что сын отправился на охоту. Точнее, оба его сына отправились на охоту. Занятие охотой Ансера нисколько не волновало его. Внебрачный сын был добрым юношей, а Орталис…
Король вознес нечто похожее на благодарение небесам. Увлекшись охотой, Орталис перестал насиловать служанок. У него даже завязались длительные дружеские отношения с одной из них, впервые в жизни. С ним стало легче общаться, он стал, честно говоря, менее отвратительным. Государственные дела его по-прежнему не интересовали, но Грас был слишком доволен произошедшими переменами, чтобы выказывать недовольство оставшимися недостатками.
Ехавший рядом генерал Гирундо что-то сказал, но Грас был слишком увлечен своими мыслями.
— Извини, — произнес он. — Повтори еще раз. Я задумался.
— С каждым бывает, ваше величество, — сказал Гирундо с вечно готовой улыбкой. — Иногда я радуюсь, что моя голова крепко сидит на плечах, иначе давно потерял бы ее. Я сказал, что надеюсь на то, что в этом году нам не придется слишком яростно сражаться с фервингами.
— Было бы неплохо, — согласился Грас. — Рассчитывать не приходится, но было бы весьма неплохо.
— Как вы думаете, Дагиперт проживет еще долго? — поинтересовался Гирундо.
