всегда неохотно, сел в седло, а затем, оглянувшись, махнул рукой. Войско двинулось к замку.
Армия Пандиона перестраивалась в боевой порядок значительно медленнее. Она состояла в основном из крестьян, а не из закаленных в боях с фервингами и ментеше ветеранов. Грас внимательно оглядывал их неровные ряды в поисках мятежного барона, но не смог его найти.
Полетели стрелы — и появились первые жертвы с обеих сторон. Некоторые падали, не проронив ни звука; другие метались по земле, ругаясь и крича от боли. Расстояние между воюющими уменьшалось, и к стрелам присоединились копья. Убитых становилось все больше. Копье пролетело над левым плечом Граса и воткнулось в землю за его спиной. Если бы оно пролетело на фут ниже… Он содрогнулся и прогнал мрачные мысли прочь.
Наконец шеренги сблизились, солдаты закричали, призывая на помощь богов и поминая их имена всуе. В ход пошли мечи и пики. Сначала бой был ожесточенным, потому что на стороне Пандиона выступили достаточно свирепые воины. Но храбрости было явно недостаточно в борьбе против превосходящей численности и превосходящего же умения. Солдаты Граса обошли мятежников с флангов. Армия Пандиона вынуждена была отступить, чтобы не оказаться в окружении. Однако кавалерия по-прежнему преследовала их.
Примерно через полчаса боевой дух мятежников пошел на убыль. Грас не переставал удивляться, что они сумели продержаться так долго, уступая в численности и умении. Солдаты Пандиона небольшими группками пытались покинуть поле боя и скрыться. Некоторым это удавалось, но большинство погибло от мечей всадников Граса.
В конце концов, весь строй армии Пандиона, вернее, то, что от него оставалось, развалился, солдаты бросали на землю мечи и шлемы и пытались спастись бегством.
Ворота замка распахнулись. Разбитые наголову мятежники устремились к ним, спасаясь от противника. Король задумался: удастся ли достаточному количеству солдат проникнуть в крепость вместе с беженцами, чтобы захватить ее изнутри? Такой исход был предпочтительнее, чем утомительная осада.
Не успел Грас подъехать к замку, чтобы, рассмотреть его подробнее, как услышал крики: «Пандион! Пандион!» На мгновение он испугался, подумав, что часть его солдат, быть может даже значительная, перешла на сторону мятежника, но потом понял, что барон схвачен.
Крепостные ворота захлопнулись, оставив за стенами много мятежников. Солдатам, которым не удалось укрыться в крепости, оставалось только надеяться на милосердие победителей.
Грас ждал, когда к нему приведут Пандиона. Барон оказался мужчиной плотного телосложения с густой седой бородой. Он уставился на Граса выпученными от страха глазами.
— Ты — колдун! — закричал он. — Как ты смог оказаться здесь так быстро с таким количеством проклятых богами солдат? Ты же должен был сражаться с фервингами!
— Жизнь полна сюрпризов, верно? — спокойно заметил Грас, поглаживая бороду. — Что мне с тобой делать?
— Отрубить голову, что еще.
Храбрости Пандиону было не занимать, или он просто понимал, что терять ему уже нечего.
— Возможно, я так не поступлю. — Король наблюдал, как барон пытается скрыть надежду во взгляде так же отчаянно, как юноша отводит глаза от девушки, в которую давно и безнадежно влюблен. — Если ты прикажешь открыть крепостные ворота и прекратить сопротивление, я сошлю тебя в Лабиринт, чтобы Корвус не скучал. Если твои люди тебе не подчинятся… Что ж, будет очень плохо — тебе, конечно.
— Я сумею их убедить, — быстро произнес пленник. Он сдержал слово. Другого исхода Грас и не ожидал: люди барона не поддержали бы его мятеж, если б не привыкли подчиняться.
До захода солнца оставался еще час, когда солдаты Граса строем вошли в крепость. Они разоружили немногочисленный отряд сражавшихся на стороне барона крестьян и велели им отправляться по домам. Бывшие мятежники едва не сошли с ума от радости, так как были уверены, что их ждет страшная казнь в случае поражения.
— Так поступает настоящий король, — сказал один из них, проходя мимо Граса.
Для короля это была не первая гражданская война, он понимал, как страдает Аворнис, независимо от того, какая сторона одерживает победу. Такая сдержанность по отношению к побежденным была оправдана.
— Ты позволишь мне взять своих жен? — спросил Пандион после сдачи замка.
— Пусть отправляются в Лабиринт с тобой, если хотят, — ответил Грас. — Их, как и тебя, ждет монастырь. Но никто не мешает им выбрать светскую жизнь и найти новых мужей, это их выбор.
Как оказалось, ни одна из жен не захотела расстаться с привычной жизнью ради любимого мужа. Барон выглядел глубоко оскорбленным и печальным. Он помрачнел еще больше, когда Грас приказал отправить в Лабиринт двоих его старших сыновей, ровесников Ланиуса и Орталиса. Юношам тоже не понравилось такое решение.
— Впрочем, есть еще один выход. Грас сложил руки на груди.
— Ваше величество? — обратился к нему заподозривший худшее барон.
— Ваши головы будут выставлены над крепостными воротами. Могу предложить только это. Не забывай, у нас не дружеская беседа. Ты попытался восстать против меня и проиграл. Пришло время рассчитаться. — Он повернулся к охранявшим барона и его сыновей солдатам. — Уведите. Мне кажется, они уже приняли решение.
Пандион не стал уверять в обратном.
— Итак, ваше величество, — сказал Никатор. — Хорошая получилась война, быстрая и приятная, иначе не скажешь.
Грас осмотрел поле боя. Вороны перепрыгивали с трупа на труп, выклевывая глаза. Стервятники кружили ниже туч, намереваясь присоединиться к устроенному людьми кровавому пиру. Раненых уже унесли, но все еще слышались стоны и крики, когда лекари и колдуны пытались исправить то, что сделал с людскими телами зазубренный и остроконечный металл. В воздухе висел тяжелый запах крови.
— Да, очень приятная, — медленно произнес он. — Да хранят нас боги от неприятных войн!
— У меня будет ребенок, — сообщила Сосия.
— Я так и думал! У тебя нет месячных, и сама ты какая-то сонная в последнее время… — Ланиус хмыкнул. — Теперь я знаю все признаки.
— Посмей только забыть, сразу же рассержусь.
Он поцеловал жену.
— Никогда не забуду.
— Это точно! Тебя можно обвинить в чем угодно, только не в забывчивости. Если ты что-нибудь заметил, это остается в твоей памяти навсегда. Главное — заставить тебя заметить… иногда это очень трудно сделать.
— Что ты имеешь в виду? — удивился Ланиус.
Он считал себя человеком, который ничего не пропускает.
— Так, ничего. — Сосия пожала плечами, но он явно ожидал услышать ответ.
Впрочем, спорить с женой по пустякам было глупо, особенно после такого известия. Он предпочел поцеловать ее еще раз. Закричала сидевшая на грушевом дереве кукушка. Птица закричала снова, потом замолчала, словно у нее не было сил даже на пение — день был безветренным и жарким.
Прошло несколько минут, кукушка закричала снова. Неожиданно Ланиус рассмеялся — пришедшая в голову мысль показалась ему более чем забавной.
— Интересно, а чем сейчас занимаются котозьяны?
Сосия тоже засмеялась.
— Они пытаются поймать птицу, и поймали бы, если бы сумели выбраться на улицу через окно.
— Знаю. Мы позаботились о том, чтобы решетка была достаточно узкой, но котозьяны не оставили попыток пробраться сквозь нее.
— Они упрямее обычных кошек.
— Не знаю, упрямее они или просто дикие, но не оставляют попыток добиться своего. — Он обнял жену за плечи. — Как и мы.
— Да, как и мы. — Она улыбнулась. — Странно, но мы ладим друг с другом — вопреки сомнениям отца.
