— Я тоже об этом подумал. На моей ты стороне или на стороне отца, Аворнис получит то, что пожелает король Грас. Это я усвоил, он слишком часто напоминал мне об этом.
Ланиус занимался котозьянами, помогая им растить детенышей, или отправлялся в архивы, чтобы пополнить свои знания о древних временах Аворниса. Без ложной скромности он мог сказать, что таким количеством сведений об истории столицы и страны не обладал ни один из его соотечественников.
«Ну и что? — говорил он себе. — Что дают тебе эти знания? Что дают они Аворнису?» Он не находил ответов на эти вопросы. Король Грас был доволен: его зять занимался тем, что не имело никаких серьезных последствий. Если он когда-нибудь поступит иначе, совершит нечто значительное… Молодой человек не знал, что именно произойдет, но имел достаточное представление о возможных последствиях. Например, он мог оказаться в Лабиринте или просто умереть. И не имело решительно никакого значения, на чьей стороне оказалась бы Сосия.
Когда Грас вернулся, одержав победу над Пандионом, Ланиус поздравил его перед всем городом. Произнося приличествующие случаю слова, он не мог не чувствовать иронии. Дело было не в том, что он хотел победы Пандиона над Грасом. Совсем нет. Барон был нужен Ланиусу ничуть не больше Граса, даже меньше. Он вообще не хотел видеть рядом с собой никого в качестве регента, но не мог этого добиться, несмотря на то, что был королем Аворниса.
Ланиус искал убежища в архивах — по крайней мере, этот мир, пусть совсем маленький, принадлежал только ему. Он погрузился в изучение самых древних летописей, пытаясь как можно больше узнать о Низвергнутом. Впрочем, сведений оказалось гораздо меньше, чем он надеялся. Королевские хроники просто сообщали о том, что Низвергнутый однажды появился на юге и продемонстрировал силу, намного превосходившую силу смертных.
Время было не властно над изгнанником богов. Это стало очевидным, когда сменилось поколение, и соответствовало истине сейчас, по прошествии стольких веков. «Каким был бы мир, если бы Олор не прогнал его с небес?» — часто задумывался Ланиус, впрочем, не только он. Юный король даже не мог доказать, что мир был бы лучше. Не исключено, что многовековая борьба с Низвергнутым сделала Аворнис более сильным, закалила его. Обратное, по крайней мере, доказать было невозможно.
Он не оставлял надежды, что изучение старинных документов позволит ему найти слабые черты Низвергнутого. Однако чем больше было прочитано манускриптов, тем больше появлялось сомнений. Насколько он знал, у Низвергнутого не было слабых черт — в человеческом понимании. Кроме того, он не обладал силой богов, пока был самим собой, иначе стал бы править миром с момента низвержения с небес.
Внезапно в голову Ланиуса пришла странная мысль. Низвергнутый, прежде чем его изгнали с небес, был богом. И какая стихия ему подчинялась? Еще никто не задавал подобный вопрос — по крайней мере Ланиус не находил этого в архиве королевства.
«Возможно, мне удастся это выяснить». Со времен, предшествующих появлению Низвергнутого, сохранилось не очень много документов, и все-таки они были. Если в них упоминался бог, которому перестали поклоняться…
Эти размышления вполне закономерно завершились следующим сожалением: «Если бы Букко был жив…» Архипастырь был коварным врагом и предателем, но образованным человеком. Он мог знать ответ на возникший у Ланиуса вопрос или, по крайней мере, знать, где искать его. У духовенства были свои архивы, не менее обширные, чем королевские.
Ансеру, разумеется, это было неинтересно. Хотя… Ланиус щелкнул пальцами.
— Секретарь должен знать! Секретари всегда все знают.
Главные чиновники приходят и уходят, а секретари пребывают вечно, они — хранители памяти Аворниса. «Нужно будет спросить у одного из секретарей архипастыря».
Вовсе не обязательно обращаться к нему завтра. Ответ, если он, конечно, существовал в архивах духовенства, находится там на протяжении многих веков, и задержка даже в несколько дней не имела никакого значения.
А потом в Аворнис прискакал гонец с запада. Он едва не загнал лошадь: бедное животное задыхалось и было все покрыто пеной. И новость, которую он принес, надолго выбила из головы Ланиуса мысли о Низвергнутом и архивах духовенства.
— Король Дагиперт умер! — кричал гонец. — Дагиперт Фервингский наконец скончался!
Король Грас принял гонца в тронном зале.
— Расскажи все, что знаешь о случившемся в Фервингии.
— Мне известно только то, что Дагиперт умер внезапно — шел, шел, споткнулся, упал и умер, — ответил гонец. — Видимо, богам наконец надоели его издевательства над нами.
— Теперь он в их руках, — кивнул Грас. — А я собираюсь… — Он замолчал.
— Что вы собираетесь сделать, ваше величество? — спросил гонец.
— Ничего. Не обращай внимания. — Грас хотел сказать, что прикажет отслужить во всех соборах благодарственный молебен, но фервинги поклонялись тем же богам. Лучше не стоит открыто благодарить их за смерть короля Дагиперта. Он сам лично обратится к ним с молитвой. Да и приличия… — Я должен передать Берто… королю Берто мои соболезнования.
Ланиус говорил, что Берто больше интересовали соборы, а не захват чужих земель во главе колонны вооруженных боевыми топорами солдат в кольчугах. «Я пошлю в Фервингию лучших аворнийских архитекторов, чтобы они построили для него самый красивый собор». Было значительно проще доставить Берто удовольствие таким образом, чем вступать с ним в войну.
— Его время кончилось, — сказал гонец. Король кивнул.
— Ты прав. Дагиперт был сильным правителем и опасным врагом. — Он помолчал и продолжил: — Ты получишь награду за то, что так быстро доставил мне новости. Для меня они были очень важны.
— Вы очень добры, ваше величество.
— Ты заслужил награду. И это главное.
Еще один поклон.
— Я подумал, что по сравнению со смертью Дагиперта лишь весть о вторжении богами проклятых ментеше могла оказаться более важной. Хвала богам, они ведут себя спокойно.
— Да.
Грас не знал, могли ли боги помешать ментеше и их покровителю. Они прогнали Низвергнутого в мир людей и отвернулись от него. И что дальше? Если он не мог понять жившего с ним в одном мире Низвергнутого, не стоило даже надеяться на то, что жившие на небесах боги откроют перед ним свои замыслы.
«Тогда занимайся тем, что понимаешь», — напомнил он себе.
— Будь добр, позови генерала Гирундо, — сказал он одному из придворных.
Тот со всех ног бросился выполнять поручение, зная, что вежливую просьбу короля следовало расценивать как приказ.
Гирундо быстро вошел в тронный зал. Грас улыбнулся, правда, так, чтобы никто этого не видел. Он давно понял, что люди стали быстрее выполнять приказы, когда он стал королем, чем когда был командиром речной галеры.
— Ты слышал новости? — спросил он.
— Вы имеете в виду — о Дагиперте? Да, конечно, ваше величество. — Генерал энергично кивнул. — Они разнеслись по всему дворцу, а может быть, и по всему городу. Не удивлюсь, если их обсуждают Корвус и Пандион в Лабиринте. У слуха больше ног, чем у многоножки, и бегает он быстрее.
— На этот раз слухи соответствует истине, что встречается нечасто. У принца Берто… вернее, у короля Берто не такой скверный характер, как у Дагиперта.
— Более скверный представить трудно, — заметил Гирундо. — Но все, что касается принца… то есть короля, не более чем слух, верно?
— Не совсем, — ответил Грас. — Король Ланиус встречался с Берто, когда его отец брал в осаду Аворнис. Правда, это было очень давно. Если Берто изменился…
Он замолчал. Кто знает, насколько соответствуют истине слова Ланиуса.
К счастью, его старый приятель понял щекотливость затронутой темы.
— Вы хотите послать на запад солдат, на тот случай, если Берто окажется более игривым, чем мы
