золотой чашки мелкими глотками какую-то мутного цвета жидкость. Асю удивил желтый цвет ее лица, а чепчик на голове теперь был белый. Рядом с Асей сидел сухой старенький переводчик, похожий на китайца, но старушка молчала, молчал переводчик. Лишь однажды старуха погладила Асю по голове и произнесла писклявым голосом что-то похожее на слово «хык», что переводчик тут же перевел, сказав Асе: «Ешь».
Ася несколько раз робко поглядывала на старушку, желая ее спросить про странный асфальт, в котором проваливались ее ноги, и про ботинки, но старуха сосредоточенно о чем-то думала и не смотрела на Асю. Тогда вдруг зашептал переводчик в самое Асино ухо:
— Ты хочешь о чем-то спросить матушку? — Ася кивнула головой. — Спрашивай меня. Матушка знает только язык наших предков, а земные языки не знает. Что будет в моих силах, я сам тебе отвечу. Но сначала ты должна поесть. Видишь, уже подали второе.
— А что это? — спросила Ася, посмотрев на блюдо. — Жареная курица. Кажется, у вас это блюдо называют «табак».
— Цыпленок табака, — поправила Ася.
— Да, цыпленок табака.
— А где же косточки у курицы? Переводчик тихо засмеялся.
— Зачем тебе косточки? У нас — курица совсем не такая, как у вас. Цыпленок, вылупившись из яйца, оказывается в другом яйце, большего размера, и продолжает там расти в особом режиме. Цыпленок увеличивается в объеме, но без перьев, ног и клюва. Поняла? Это самое нежное мясо, которое у нас называют «Деликатес-100». Почему сто? Потому что у нас есть еще сто блюд, усовершенствованных подобным образом нашими фирмами.
Ася представила себе курицу без перьев, ног и клюва и почувствовала вдруг тошноту.
— Спасибо, — сказала она. — Я уже сыта.
— Ты мало ешь, — сказал переводчик. — О чем ты еще хотела спросить ее величество матушку?
Переводчик с жадностью уплетал свою курицу, которую он назвал «табак».
Ася отвернулась от него.
— Я потом спрошу. Я хочу выйти, — сказала она.
Тут вдруг главная бабушка резко отодвинула от себя чашку с питьем. И переводчик тотчас отодвинул от себя тарелку. Вытирая салфеткой свои жирные губы, он шепнул Асе:
— Выходить пока нельзя. Сейчас ты увидишь фильм о планете Фаэтон, нашей родине. Смотри на экран. Ты видишь экран?
— Вижу, — сказала Ася. — Бабушка хочет показать нам фильм?
— Не бабушка, а матушка, — поправил переводчик. — Здесь все делается по ее желанию.
Ася увидела, что все сидящие за столом вслед за главной бабушкой отодвинули от себя тарелки, кроме Ефрема, который спешил доесть курицу.
Главная бабушка тоже смотрела на Ефрема и недовольно морщилась. Заметив это, Ася, не спросив у переводчика разрешения, вышла из-за стола, подбежала к Ефрему и зашептала ему на ухо:
— Дядя Ефрем, я вас очень прошу, дядя Ефрем. Делайте, как все, а то бабушка обижается. Все поели, а вы едите, дядя Ефрем…
— А ежели я есть хочу, малышка, тогда что? — сказал Ефрем, дожевывая очередную порцию курицы.
— Дядя Ефрем, я вас очень прошу!..
— Добре, малышка. — Ефрем нехотя отодвинул от себя тарелку и стал вытирать ладонью губы.
— Дядя Ефрем, — продолжала шептать Ася, — мне кажется, тут наши мысли записывают какие-то машины. Не думайте ничего плохого. Дома будем думать, дядя Ефрем.
— Добре, добре, малышка. Я сам не дурак. Иди садись на место.
И Ася вернулась на свой стул.
Все между тем ждали, когда угомонится Ефрем. А он, когда отошла Ася, потребовал воды. Официант принес графин с той же мутной жидкостью, которую пила главная бабушка.
Чувствуя, что пауза затягивается, Ася сказала переводчику:
— Спросите матушку, не знает ли она, почему мои ноги проваливаются в асфальте.
— Сейчас начнется кино, — сказал переводчик. — А пока коротко я сам тебе отвечу… Видишь ли, коренное население этого города — фаэты. Они прилетели сюда с Фаэтона — планеты, которая теперь не существует. Она погибла. Наши предки, жившие на ней, не сберегли свою планету. Никто не знает причины той кос мической катастрофы, но так уж принято — за все во вселенной отвечают люди, иначе бы они не были людьми. Понимаешь?
Ася кивнула головой.
— И вот, — продолжал переводчик, — ноги уцелевших от катастрофы фаэтов не должны ступать на материк. То есть почва под их ногами мертвеет, превращается, как ты говоришь, в асфальт…
— А как же сельское хозяйство? Без сельского хозяйства человек не может жить.
— В том-то и дело, — сказал переводчик. — Что там сельское хозяйство! Нет клочка почвы, чтоб посеять любимые нашей матушкой цветы «солнце Фаэтона», семена которых по преданию доставлены на наш материк последними астронавтами планеты Фаэтон.
— Как же вы живете без почвы?
— Это ты скоро сама поймешь — мы торгуем. А вот почему только у тебя проваливаются ноги в асфальте? Ты об этом хотела спросить?
— А вы знаете?
— В том-то и беда, что нет. Это знает одна матушка. Ты ее сама спроси.
— Можно сейчас?
Но тут начался фильм, и переводчик знаком попросил Асю молчать.
Казалось, она снова видит город Желтого Дьявола.
Пожалуй, даже еще более красивые небоскребы, улицы, шаробили и летающие лодки. На тротуарах пешеходы — те же знакомые Асе фаэты с вытянутыми лицами, большей частью горбоносые в одеждах желтого цвета. Вот два пешехода остановились, заговорили, и Ася услышала песню без слов. Ее очаровала мелодия. Она не понимала, о чем поют два остановившихся молодых человека, но ей казалось, что уже где-то слышала это пение.
— Фаэтовцы не знают простой речи, — шепнул Асе переводчик. — Разговаривая, они всегда поют.
— О чем они поют?
— Насколько я понимаю, эти двое ссорятся.
— Странно, — сказала девочка.
И тут она услышала закадровый голос. Речь уже походила на земную.
— Вот теперь я кое-что понимаю, — сказал переводчик.
— Переведите, пожалуйста.
— Диктор говорит, что неприязнь, вражда распространялась на планете Фаэтон, как чума. Города ссорились, государства враждовали, войны стали нормой. Власть, богатство, комфорт — вот к чему стремился каждый. Природа стала сырьем для жизни, а не ее источником и единственной красотой… Ты понимаешь, о чем я говорю? — вдруг остановился переводчик.
— Не надо больше! — ответила Ася. Ей не понравились слова переводчика, она не верила ему.
Между тем на экране уже был не город. Космодромы, подземные заводы, ангары, дороги, а потом вдруг пошли пустыни, мертвые леса, похожие на тот, в котором она недавно побывала, загрязненные водоемы с дохлой рыбой на берегах, черное небо, трупы животных, никогда не виданных Асей в зоопарке и даже в книгах, потом опять поющие люди, толпы людей…
Ася зажмурилась. Ей хотелось крикнуть: «Остановите! Не надо!» И вдруг взрыв. Ася посмотрела на экран. Там уже была мультипликация. Маленькая нарисованная планетка разлетелась на части, охваченная огнем.
— Смотри, девочка, смотри, — шептал переводчик. — Только несколько межпланетных ракет успело уйти в космос.
Но Ася опять зажмурилась. Она не верила ни переводчику, ни мультипликации. Она бы поверила
