сбежала на плиту.
– Я все вымою! – успокоил Еву Смирнов. – Не расстраивайся! Вечером приду и наведу в кухне идеальный порядок!
– Идем завтракать, – вздохнула она. – Ты неисправим.
В Братеево Ева поехала одна. В метро она собиралась с мыслями. Поезд, грохоча, несся темными туннелями, за окнами вагона мелькали огни.
Ева глубоко вздохнула, выходя из подземки. С улицы свежо пахнуло холодом, в лицо полетел мелкий снежок. Она не успела замерзнуть, добираясь до квартиры Риммы Лудкиной. Та уже ждала, изнывая от волнения.
– А где же…
– Он придет в другой раз, – отвела глаза Ева. – Много дел.
Римма огорченно вздохнула. Она надеялась, что вмешательство частного сыщика как по мановению волшебной палочки избавит их с подругой от возникшей проблемы.
– Вот, не было печали… – уныло сказала она, опускаясь на стул. – Вы присаживайтесь, Ева.
– Замок сменили?
– Ага. Только все равно боязно.
– Вы сами-то что думаете? Кто мог проникнуть к вам в квартиру и зачем?
Лудкина достала из пачки сигарету, закурила.
– На работе пристрастилась, – объяснила она наличие вредной привычки. – Стоишь целый день на морозе, зубами стучишь, а закурил – вроде как полегче. Я третью ночь не сплю, все гадаю… кто да что? Кроме как на бывшего супруга, грешить не на кого!
– Вы были замужем? – уточнила Ева.
– То-то, что была! Черт забери такое замужество! Ну… из песни слов не выбросишь. Угораздило меня по молодости выскочить за Валерку: я кассиршей в аптеке работала, а он шофером, товар возил. Понакомились, то да се… У него на лбу ничего написано не было, это уж после свадьбы выяснилось и про алкоголизм, и про… В общем, психом он оказался!
– Как это – психом? – не поняла Ева.
– Пил, чем дальше, тем больше. А пьяный совсем бешеный становился – бил все, громил, драться лез. Я его вылечить хотела, по бабкам возила, по врачам… Один доктор мне и подсказал, что Валерка – психически больной. Я на развод подала, ушла сразу к родителям. Но Валерка не отставал… подкарауливал, скандалил. Дом даже чуть не поджег. Из-за него мне пришлось уезжать из Кострова. Впрочем, вру. Не только из-за Валерки. Скучно мне было в Кострове, в Москву хотелось. Душа на простор рвалась! Вот и дорвалась…
– Полагаете, это все ваш бывший муж натворил?
– Больше некому, – развела руками Римма. – Он ведь ненормальный. Мог замок открыть, вещи разбросать в бешенстве-то! Первый раз, весной, я тоже на него грешила. Ну… потом затихло все, больше не повторялось, я и успокоилась. Мы даже замок менять не стали.
– А кровь?
– В первый раз крови не было. Я почему на Валерку думаю – у него часто кровь из носа шла. Как начнет хлестать… хоть пригоршню подставляй. Только вот что меня смущает: Валерка адреса моего московского не знает. Я его никому не давала, кроме задушевной подруги. Даже с родителями не переписываюсь, а звоню. Не хочу, чтобы этот алкаш сюда ездить повадился.
– Вы подруге доверяете? – спросила Ева. – Могла она дать адрес вашему бывшему мужу?
– Не могла, – уверенно сказала Римма. – Я… звонила, спрашивала. Она утверждает, что давно Валерки не видела, а тем более не давала ему адреса.
Лудкина докурила сигарету, достала новую. Ее пальцы едва заметно дрожали.
– Как же тогда он нашел вашу квартиру? – удивилась Ева.
– Откуда я знаю? Это меня и пугает. Психи на все способны. И спросу с них никакого – больные, мол, за себя не отвечают. Верите, я в подъезд заходить боюсь… прислушиваюсь, от каждого звука шарахаюсь, от каждой тени. Вся надежда была на вашего знакомого! Может, он бы выследил Валерку… управу какую- нибудь на него нашел.
– Смирнов поможет, – сказала Ева. – Во всяком случае, постарается. Просто сегодня у него не получилось.
– Жалко…
– А что Людмила говорит? Она дома?
– Заболела она. – Римма выпустила изо рта облачко дыма, вздохнула. – Промерзла, грипп подхватила.
– Могу я с ней поговорить?
– Заразиться не боитесь?
– Не боюсь. В транспорте все кашляют, чихают – не убережешься.
Римма затушила недокуренную сигарету, поднялась.
– Пойду, гляну, как она там. Если уснула, будить не станем. Пусть отдохнет.
Лудкина вышла в другую комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Ева обвела взглядом убого меблированную гостиную: обои обшарпанные, грязные; стол, за которым они с Риммой занимаются
