3. Фашистская весна
Только что была чёрная зима: двери заперты, окна закрыты, стёкла незрячие от измороси, все крыши оторочены сосульками, люди ходят съёжившись сквозь пургу своего скованного тьмой сознания, нелюди гордо ходят по улицам в дорогих мехах.
И вдруг могучая волна света и тепла прокатилась по стране, вал горячего воздуха захлестнул её, словно взрывной волной. Свет освещал города и селения, удивлённые лица людей. Сосульки срывались с крыш, разбивались и таяли. Двери распахнулись. Окна раскрылись. Люди стали видеть лучше. Нелюди тихо ходили по тёмным переулкам. Снег испарился, и люди стали убирать с улиц грязь.
ФАШИСТСКАЯ ВЕСНА. Из уст в уста с ветром из дома в открытый дом – два слова: ФАШИСТСКАЯ ВЕСНА. Жаркий солнечный воздух переиначивал морозные узоры на окнах, слизывал ненужные знаки. Чёрного и жёлтого вдруг стало меньше. Снег, падавший на Русь с тёмного неба, превращался в горячий дождь, не долетев до земли.
ФАШИСТСКАЯ ВЕСНА. Высунувшись из окон под дробную капель, люди смотрели вниз на многотысячный митинг под свастичными знаменами.
Национал-социалисты стояли на главной площади вместе со своими Родными Богами, указуя правой ладонью на Свет. В стуже зимнего утра они творили весну каждым своим героическим действием. Теперь именно они делают погоду.
4. 20 апреля
Представляете, парни, я теперь работаю барменом в моей любимой пивной! Совмещаю это дело с учёбой, причём отчасти в ущерб последнему, но это же всё фигня. Вот работать в пивной, где собираются почти только национал-социалисты – это очень круто! Здесь и раньше работали симпатизирующие нам люди, ну а теперь – я! Ну вы же меня знаете…
После нескольких акций, особенно той, что была в День защитника Отечества, включая и взрыв синагоги (врубаетесь, кто это сделал?), всё стало очень жёстко. Я каждую секунду готов к тому, что в нашу пивную, несмотря на всё наше шифрование, вломится омон и всех нас повяжет. Мы, конечно, приняли меры предосторожности: установили скрытую камеру над дверью, и теперь я постоянно смотрю на экран, расположенный под барной стойкой, и если появится кто-то подозрительный, я готов нажать на кнопку, и дверь заблокируется. На всю эту хрень нам пришлось скинуться, и немало.
К нам иногда заходят посторонние посетители, но в основном все наши. Сегодня ожидается более ста человек на вечеринку по поводу Дня Рождения Адольфа Гитлера. Но это вечером. Сейчас же здесь сидят человек пятнадцать бритых бездельников, пьют пиво и пиздят. Я ожидаю завоза новой партии продуктов и бухла, стою за стойкой и периодически наливаю кому-нибудь пива. В общем-то обычный день, если бы не ощущение праздника и грядущего через несколько часов массивного угара.
Я тупо втыкаю в экран на проходящих мимо обывателей и вдруг вижу что-то необычное. Мимо бежит девушка, смотрит на нашу дверь и секунду колеблясь забегает к нам. Вслед за ней заходят два мужика. Ба, да это ж хачики! А девушка Русская, очень даже приятная. Врубитесь, кстати, что всё это время я держал палец на кнопке, но почему-то не нажал.
Сразу видно, что девушка в панике. Растерянно оглядываясь, она садится за столик, недалеко от бухающей компании бритых парней, которые могут вполне сойти и за гопников. Она смотрит на меня, и в её взгляде я вижу просьбу помощи. Два хачика нагло заходят в пивную, не смотря ни на кого проходят к тому же столику, садятся рядом с девушкой и ухмыляются. Я подхожу.
– Что будете заказывать? – спрашиваю.
– Пока ничего, – отмахивается один из хачиков.
– Смотрите-ка, чурка даже не хочет выпить перед смертью! – громко объявляю я на всю пивную.
И тут они ощутили на себе множество суровых взглядов. Растерянно озираясь, они медленно встают и направляются к выходу. Парни так же медленно окружают их. Минута молчания. Прямо перед хачиком стоит Фриц, сжигая его гневным взглядом. Квадратная бритая голова Фрица и выражение его лица объясняют всё. Я знаю, какую фразу он скажет.
– Ну, как дела? – говорит Фриц.
Хачик дёргается, и Фриц тут же валит его ударом основания ладони снизу по подбородку. Возможно хачик в результате этого откусил кончик своего языка, а может и нет. Мы этого уже не поймём, так как обоих хачиков уже дико месят в мясо гриндерами посредь пивной. Брызги крови летят во все стороны, рык и вой, я только и могу, что нажать на кнопку закрывания двери.
Результат: два трупа в луже крови и совершенно охуевшая девушка за столиком. И это, блядь, в такой день! Я в ахуе!
Все смотрят на меня и понимают всё.
– Бля, пиздец, ну это ладно, уберём как-нибудь, – указываю на трупы, – но с ней-то что делать?
Девушка сидит ни жива, ни мертва. Я подхожу.
– Ну, а что это за чурки были? Что они от тебя хотели? – спрашиваю.
– Они… они гнались за мной… приставали…
– Ну вот видишь, мы ж тебе жизнь спасли! Врубаешься? Они бы тебя изнасиловали и убили! Да это стопудово! Обычное для них дело!
Она таращит на меня глаза. Эх, жаль, Джинна нет, он лучше всех с девушками общается! Всяко втолковал бы ей что-нибудь нужное, чтобы она не только не настучала на нас, но и поддержала бы наши действия. Он это умеет…
Я бегу к стойке и наливаю коньяка.
– На вот, выпей. Да не бойся ты…
Стук в дверь. Все дико напрягаются и застывают на месте. Два трупа так быстро не спрячешь! И столько крови! Я бегу к экрану и… блядь, я просто смеюсь! На пороге стоят Джинн и Макс!
Когда они вошли, то челюсти у них отвисли от увиденного. Я быстро объясняю им всё, и Джинн оглаживая свою бородку, галантно улыбаясь, садится рядом с девушкой и начинает беседу. Не сомневаюсь, что он затащит её сегодня в постель. Ну я же его знаю!
Я тем временем руковожу выносом трупов в подсобное помещение и отмыванием пола от крови. Помогают все.
– Их надо расчленить и вынести по частям, – говорит Фриц.
– Да, бля, может ещё предложишь срезать с них куски мяса и смывать в унитазе? – говорю я.
– Ну а что ещё предложишь?
– Хуй его знает…
Едва успели прибраться, приехал грузовичок с продуктами. Теперь все разгружают ящики с едой, водкой и пивом, и несут в ту же комнату, где трупы. Водитель – Паша, тоже наш человек.
– Паш, у тебя есть большие чёрные пакеты? – спрашиваю я.
– Нет.
– Ну тогда едь в магазин и купи их. Трупы вывозить будем. Нет, это не шутка. Фриц тебе поможет…
Он купил большие чёрные пакеты, тем временем самые отмороженные
