образом, и малейшие контаминации, т. е. огрехи – световые ли, температурные и прочие, включающие чуть ли не настроение сотрудников лаборатории, – могут повлиять на её ход. А вот более знакомая картинка: санитарки родного российского лечебного учреждения несут деревянные ящики с баночками и пробирками по улице зимой и летом, и в дождь и в снег – на один манер. Кстати, если на основании исследования мочи вдруг ставят диагноз – мочекаменная болезнь, стоит поинтересоваться, не стояла ли баночка на солнечном окне лаборатории некоторое время. Может статься, что на самом деле почки здоровые, как у Геракла.
Соню подвели к «святая святых» – «пульту управления» лабораторией. В подземном «бункере» – лаборатория находилась в цокольном этаже здания – мрачно не было. Горели лампы дневного света. Везде стояли ухоженные растения. В холле был теннисный стол, удобные кресла и диван.
«Пульт управления» был полностью компьютеризирован. После загрузки образцов зал закрывался, а запись параметров, наблюдение и управление осуществлялось компьютерами. В сам зал с оборудованием мог заходить только специальный персонал, наряженный в костюмы на манер ОЗК[43].
Затем специально для гостьи Володя прочитал практически полуторачасовую лекцию, демонстрируя слайды презентации. Соня, как любой порядочный студент ли, вольный ли слушатель, не способна удерживать концентрированное внимание более пятнадцати минут. Но она прочно усвоила основной тезис лекции: цивилизованные условия работы имеют огромное значение.
Потом пили чай, и Володя пригласил Соню отужинать на следующей неделе у них в доме, уверив в том, что они с его супругой найдут общий язык. И ещё – увидев Сонин жадный взгляд, брошенный на огромное количество новеньких пробирок-эппендорфов в пластиковых упаковках, подарил их ей. В своё время Соня добывала эти пробирки, нужные для собственных диссертационных исследований, невероятными путями. И хотя теперь они ей были не нужны – видимо, сработал давний поисковый стереотип, – она взяла.
«Ну и что! Подарю нашим лаборантам, перед тем как уволиться! А уволюсь я обязательно!
И надеюсь, наступит и в нашей стране эра цивилизованной работы. Особенно в таком интеллектуально ёмком деле, как медицинские исследования. А для того, чтобы реализовать дарованный мне талант, достаточно карандаша и бумаги. Ну, или компьютера. Я же, в принципе, цивилизованный человек…»
Кстати, Сонин персональный счёт, похоже, вышел в ноль. А это значит что? Это – всё и ничего, и одновременно способ обращения одного в другое. Новый виток персональной спирали.
P.S.
«Всё, что подарила цивилизация писакам, – это подсчёт количества знаков в рукописи автоматизированным способом. Во времена декана Джонатана Свифта и галантерейщика Даниеля Дефо редакторы подсчитывали слова «вручную». В остальном же нам, как и прежде, нужны рассветы, закаты, бумага и карандаш».
P.P.S.
«Между вирусом ВИЧ и человеческим организмом существует своеобразная «гонка вооружений» – за счёт изменчивости вирус приспосабливается к защитным силам организма, но в ответ происходят изменения клеток иммунной системы человеческого организма. Обычно такое взаимное приспособление длится тысячелетия, но в случае вируса ВИЧ это происходит ускоренными темпами. Ну что ж, вирусы не чужды НТП. Как и мы. Но я уверен, наша раса цивилизованнее расы вирусов. Рано или поздно будет найден способ мирного сосуществования».
Глава девятая
Прикладная магия, или «Ирландцы предпочитают блондинок»
Святой Пётр: Ты кто?
Папа Римский
Святой Пётр
Святой Пётр: Босс, там какой-то психопат заявляет, что он твой наместник на земле. Ты в курсе?
Бог
Бог: Сынок, ты не знаешь, у меня на земле есть наместник или что-то в этом роде?
Иисус: Понятия не имею.
Святой Пётр: А может…
Бог: Не надо!
Святой Пётр: А если…
Бог: Не стоит.
Иисус
Бог
Иисус
Соня стала избегать лабораторных перекуров в обществе Джима.
Безусловно, он был интеллигентен, умён, любезен, остроумен, обаятелен и красив. Той спокойной красотой, проявляющейся в шестидесятилетнем мужчине, чрезмерно ярком в молодости. Той красотой, которую дилетанты частенько путают с породой. Любое вино рано или поздно превратится в уксус. Однако у хорошего – есть достаточно времени, чтобы напоминать о себе растущими ценами на соответствующей странице ресторанной карты. Выдержка на таких мужчин влияет правильно, превращая циника-плейбоя в благообразного пожилого человека. От прежнего ловеласа остаётся подтянутая фигура, ухоженный внешний вид и умение вежливо обращаться с дамами любого рода и племени.
Джим был достаточно, даже по американским меркам, состоятелен.
Прямо скажем, немаленькая заработная плата начальника лаборатории MGH-госпиталя, да и «ветеранских» на «сберкнижку», наверное, набегало. Трёхэтажный дом не в самом плохом районе Бостона, квартирка в Нью-Йорке и ещё один «объект недвижимости» в Салеме. Две машины, яхта, велосипед, ролики и набор кремов для обуви. Короче, в спецификацию «оборудования» под маркой «Джим» входило всё, чего так жаждут русские барышни, стремясь выйти замуж за иностранца.
Тревога за «что день грядущий нам готовит» его не посещала – Джим размеренно получал удовольствие от жизни. Что называется – «настоящий земной парень», в лучшем смысле этого словосочетания.
В нём не было, в отличие от Сониного мужа или Джоша, той пугающей реликтовой мудрости, замешенной ещё в те времена, когда лишь дух носился над водой. Когда газ наивности и ранимости детства диффундировал в первые порывы решительности и мужественности. Когда невероятная практичность Создателя ещё не была отделима от весёлого разгильдяйства Его же первичного намерения. И теперь они, как создания других галактик, добродушно посмеиваются над нами, землянами, прикидываясь подобными, чтобы нас не душила жаба собственного несовершенства…
