тебя, Енох: окажи честь моим родительским чувствам, войди в опочивальню молодых и благослови отданную замуж дочь мою.
Енох кивнул.
- Одного не пойму, - в недоумении произнес Тувалкаин, - почему жрецы-звездочеты ничего не сказали о твоем приходе на свадьбу?
- Разве они не пообещали хорошей жизни твоей дочери?
- О, да! - в раздумье сказал Тувалкаин.
Когда Енох вошел в опочивальню, женщины уже спели тихие свадебные песни, испросили у богов молодым любви, счастья и детей, уже украсили гирляндами из цветов брачное ложе, уже заправили маслом светильники, уже положили в ниши апельсины и сласти.
- Ваши отцы просили меня благословить вас, - сказал Енох. И рассказал жениху и невесте обо всем, что совершилось от начала мира; о грехопадении Адама и об изгнании из рая, о городе, который хочет построить и построит Тувалкаин и о предстоящем потопе.
Молодые внимательно и с наслаждением слушали Еноха. Они уверовали без всяких сомнений тому, что проповедовал Енох, потому что как только слова Еноха коснулись их ушей, вошел сладостный свет в сердца их.
- Отцы послали тебя благословить брачное ложе, - сказала невеста, - но после того, что ты рассказал нам, Енох, у нас остается только один путь: оставить город, идти в горы и жить там, молясь пастушескому Богу.
Енох кивнул вместе с загадочной улыбкой.
- А если мы не послушаем твоего совета, Енох? - спросила невеста.
- Я говорю не от себя.
- Да возможно ли наше возвращение в горы? - спросил озадаченный жених.
- У Господа нет ничего невозможного. Не ошибешься, если не устанешь повторять: 'Не как - я, Господи, а как - Ты'.
- Но я - каинитянка! Возможно ли мое спасение до потопа.
- Благословен Бог наш, хотящий спасения всем человекам, - был ответ.
Помолившись за молодых, Енох благословил их и удалился.
Беззвучно ступал он сквозь ночную тишину, оттеняемую легким мычанием и блеянием, загадочными шорохами и шепотом, пением сверчков и цикад. Заунывно пролаяли собаки. У одного дома, в хлеву, засветился огонек: хозяин, должно быть, разжег в кадильнице уголь, чтобы дымом отогнать от скотины комаров. В другом доме нежно и монотонно мать укачивала своего ребенка.
52. Молодые озадаченно смотрели вслед Еноху, пока он не скрылся в темноте кипарисовой аллеи.
- О, любимый мой, - печально запела невеста, как требовал того обычай каинитов, - еще недавно сердце мое трепетало, когда я представляла, что буду жить с тобой во дворце. Енох именем пастушеского Бога призывает меня отказаться от моей радости, именем Бога призывает меня забыть мои мечты.
- О, любимая, - пропел в ответ жених, как требовал того обычай каинитов, - мы не знали, как поступать, и пусть утро и новый день укажут нам правильный путь.
Как ни баюкали они ночь речами, но, словно роса, сошедшая на цветы, сошел на них тихий сон. И как только они заснули, два свадебных духа переступили порог опочивальни. Один из них нес перья, а другой чернильницу. Они воздушно пролетели по опочивальне и опустились у ложа, несколько озадаченные увиденным. Молодые спали, не снимая одежд. Главный дух склонился над женихом и убрал прядь волос с его лба. Дух был удовлетворен лунным, широким, без единой морщинки лбом жениха, на котором предстояло начертать знаки достоинства каинитов, могущества каинитов, премудрости каинитов, процветания каинитов и славы каинитов. Дух взял в правую руку перо и, не глядя, макнул в чернильницу, но служебный дух чернильницу не подставил и, заметив свою оплошность, сказал, будто оправдываясь:
- Господин, какая удивительно красивая девушка!
И главный дух тоже залюбовался девушкой, и морщина исчезла с его переносицы. Светлячки украшали волосы и платье невесты.
