Нэнси, одетая празднично, осматривала накрытый стол.
— А может быть, самолет опаздывает? Какой у них рейс?
— Не знаю, — Николай возился с кошкой. — Наверное, они уже прилетели.
— Как же они найдут нас?
— Найдут. Я им объяснил.
За окном раздались голоса, открылась калитка.
— Идут! — вдруг испугалась Нэнси.
Она бросилась к двери, открыла ее и попятилась. Первым, с букетом, вошел Филипп Ильич, за ним Сафронов и Потемкин со свертками.
— Здравствуйте… — по очереди здоровались они на русском, все чистые, отглаженные и причесанные.
— Здравствуйте, — по-русски старательно ответила Нэнси, жестом приглашая их проходить.
Сафронов толкнул Махотина, Филипп Ильич откашлялся, протянул Нэнси букет, снова откашлялся и поправил галстук. Нэнси быстро отнесла букет и, вернувшись, по очереди стала знакомиться с гостями, каждому протягивая руку.
— Нэнси!
— Потемкин! — якут осторожно пожал ей руку.
— Александр! — Сафронов улыбнулся добро, как только смог.
— Филипп Ильич! — Махотин снова кашлянул.
— Филиппилич, — повторила она с трудом.
— Мой дядя, — сказал Николай. — А со мной поздороваетесь? — добавил он по-русски.
Все трое сидели в ряд на диване, держась прямо.
— Как вы долетели? — спросила Нэнси.
— Они не говорят по-английски, — ответил за них Николай и сказал по-русски. — Вы хоть говорите что-нибудь.
— Зачем же ты меня дядей сделал? — тихо опросил Махотин.
— Для нежности. Что мы не бандиты какие-нибудь, а родственники.
— Мы тут баранины принесли, — сказал Сафронов. — И водки. Положить бы куда…
— Боже мой, — Нэнси смотрела на них. — Никогда бы не подумала, что у меня в доме будет целых четверо русских.
Николай и Сафронов жарили на кухне баранину. Нэнси, помогая им, спросила Николая шепотом.
— Я понравилась им? Что они тебе сказали?
— Что ты им очень понравилась!
— Ты все врешь! — она тайком толкнула его.
Зашел Потемкин, постоял, принюхиваясь, вышел…
Филипп Ильич сидел в кресле и смотрел по телевизору мультфильмы. На коленях у него лежала кошка. Он гладил ее одной рукой, а другой, не глядя, брал из вазы орехи…
Потемкин снова зашел на кухню, принюхиваясь, вышел. Сафронов достал из холодильника бутылку водки, налил, в стаканы, объяснил:
— Тем, кто готовит, положено.
Николай перевел, и они выпили.
Ужинали молча, под тихую музыку. Филипп Ильич ухаживал за Нэнси, подкладывая ей лучшие куски мяса…
— Вы похожи на старшего брата моей мамы, — смеясь, сказала ему Нэнси. — Он священник.
— А где твои родители? — спросил ее Махотин по-английски.
— Они фермеры, с Миссисипи.
Николай переводил.
— А почему она здесь? — спросил Сафронов.
— Потому что я переехала жить в город, а зачем, не скажу. Это секрет…
Знаю я этот секрет, — сказал Махотин по-русски. — У меня дочь тоже в город поехала, а зачем, секрет. А через год вышла замуж. Ты ей переведи.
— Да ладно, — отмахнулся Николай.
— Что, что? — переспросила Нэнси.
Николай перевел. Она покраснела и, опустив голову, тихо сказала:
— О, нет. Я переехала, чтобы найти работу…
Махотин, склонившись, поцеловал ее в голову. Нэнси не выдержала и рассмеялась:
— А где вы будете жить? — спросила она.
— В отеле! — ответил Махотин за всех.
— В отеле дорого. Вы можете пока жить здесь. Правда! Мне будет очень приятно. Дома на ферме у нас большая семья…
— Спасибо тебе… — сказал Сафронов.
После ужина играли в карты на щелчки. Проиграли Николай и Потемкин. Филипп Ильич радостно щелкал Николая. Нэнси, смеясь, несильно щелкала улыбавшегося от удовольствия якута…
Потом проиграли Нэнси и Махотин. Сафронов отщелкал своим деревянным пальцем Филиппа Ильича, тот сидел, почесывая лоб.
— Мне тоже положено, — сказала Нэнси. — Надо честно.
Якут, сделав страшное лицо, нагнулся к ней, она зажмурилась отчаянно, и он осторожно дотронулся до ее лба пальцами. Она от неожиданности вскрикнула…
Николай сидел в парикмахерской перед зеркалом. Нэнси, смеясь, объясняла девушке, как его постричь…
Машины, шипя, проносились мимо рекламного щита на обочине. Они стояли за щитом и целовались…
Они шли по тихой тенистой улице, держась за руки. Был тихий вечер, вокруг них стояли красивые домики, утопая в зелени.
— Нэнси! — сказал Николай. — Ты бы согласилась выйти замуж за русского?
— Никогда! — вскричала она. — Только если совсем сойду с ума!
Он помрачнел. Она посмотрела на него хитро и засмеялась:
— Я вообще никогда не выйду замуж!
— Почему? — удивился он.
— Я ненавижу замужних женщин! Они все такие, — она растопырила руки и пошла вперевалку.
— А дети?
— О, я ненавижу детей! Они все маленькие и злые, и я их ненавижу! — и она сделала страшное лицо.
Николай засмеялся…
— А что же ты тогда будешь делать?
— Я? Я буду работать и зарабатывать деньги. А потом учиться. А потом снова работать, — она подумала. — Потом я куплю себе машину и собаку. Потом я буду работать долго-долго и буду старая, как настоящая американка. И куплю дом!
— Такой! — Николай кивнул на маленький двухэтажный дом.
— Нет, что ты! Мне нужно стать очень-очень старой, чтобы купить этот дом! О, смотри, он продается!
— Давай посмотрим.
