Длинные тяжелые занавеси закрывали окна. Хрустальные подвески люстры искрились и переливались всеми цветами радуги. На ковре, свернувшись клубочком, дремал черный кот.
Дворецкий, поклонившись, закрыл за собой дверь, и они остались вдвоем.
Сердце Шилы дрогнуло. Одно присутствие этого властного и сильного человека приводило ее в трепет.
— А где остальные гости? — спросила она, стараясь не выдать своих чувств.
— Вы моя единственная гостья сегодня, — спокойно ответил Роналд.
Шила недовольно поджала губы: следовало бы догадаться, что он обманет ее и выкинет подобный фокус.
— Вы выглядите великолепно, — мягко продолжал Роналд, наблюдая за ней. — Жаль, что постеснялись надеть то платье, которое я прислал. Оно пошло бы вам еще больше.
— Я не принимаю подачек, — вспыхнула Шила, — потому что не хочу никому быть обязанной. Тратьтесь на своих содержанок, любовниц, подружек… Тешьтесь их благодарностью за щедрые подношения. Я не отношусь к категории женщин, которых можно купить, запомните это!
— Похоже, вы репетировали эту зажигательную речь всю дорогу, пока ехали сюда?
— Честно говоря, да, — храбро призналась Шила.
— Молодец, — снисходительно похвалил Ирвинг. — Если быть откровенным, я и не ожидал увидеть вас сегодня в том платье. Но, надеюсь, такой день когда-нибудь наступит, и готов набраться терпения. Хочу, чтобы вы сами приняли решение. Хочу убедиться, что оно искренне и добровольно.
— Вы придаете этому чертову платью какое-то символическое значение, мистер Ирвинг! — не без издевки заметила Шила.
— Возможно.
— Но почему?
— Сами поймете однажды…
Проникновенность, с которой Ирвинг произнес эти слова, заставила сердце Шилы бешено заколотиться, она смешалась. Он же лишь криво улыбнулся и через мгновение совершенно другим, деловым тоном спросил:
— Я вижу у вас в руках портфель. Надеюсь, вы добросовестно потрудились над моим проектом?
Сбитая с толку столь быстрой сменой темы разговора, Шила не сразу обрела уверенность.
— Да. Я… я работала над ним всю неделю.
— Что ж, тогда давайте посмотрим. — Роналд протянул руку, и Шила почему-то оробела. — Позвольте-ка ваш портфель… на минуту.
Хозяин дома сел на диван, положил ногу на ногу, неторопливо раскрыл портфель и начал внимательно изучать аккуратно отпечатанные листочки.
— Садитесь, — властно приказал он, не поднимая головы.
Гостья послушно опустилась в ближайшее кресло, не решаясь сесть на диван. Ирвинг с интересом читал принесенные ею материалы и изредка улыбался. Шила исподтишка наблюдала за выражением его лица, и робость постепенно отступала, поскольку Ирвинг явно был доволен.
— «Мужчина, которому подвластно все, даже время», — процитировал он. — Великолепно, мисс Грейс. Я знал, что вы справитесь.
— Неужели? Мне казалось, вы цените в женщинах не столько ум и деловые качества, сколько их сексуальный потенциал.
— Я могу желать затащить вас в постель, могу использовать любой предлог, чтобы побыть с вами наедине, — насмешливо улыбнулся он, — но, уверяю, на пушечный выстрел не подпустил бы вас к важному для меня проекту, если бы не был убежден, что он вам по зубам.
Эти слова пролились бальзамом. Самолюбивая от природы, Шила ликовала.
— Значит, можно приступать к раскрутке на телевидении и в прессе?
— Конечно, именно так и нужно действовать, сразу по всем направлениям.
Воодушевленная похвалой, Шила подалась вперед.
— Вы не находите, что эпизод в сценарии, где герой летит в Америку на встречу с президентом, несколько прямолинейно подчеркивает его всесильность? Может быть, стоит этот кусок убрать?
— Ни в коем случае! Я люблю, когда мою власть замечают.
— Боже мой! — всплеснула руками Шила. — Речь ведь идет о герое рекламы, а не о вас!
— Разве? — Роналд не сводил с нее глаз. Оба прекрасно осознавали, что переживают эмоциональный подъем и явно восхищены друг другом. — Разве не я послужил прототипом вашего героя?..
Ей стало неловко: он угадал ее тайну. Шила была готова умереть от стыда.
— Идите сюда, — мягко позвал Ирвинг.
В следующее мгновение он рывком поднял Шилу из кресла и усадил к себе на колени. Застигнутая врасплох, она растерялась, умоляюще заглянула ему в глаза.
— Роналд, прошу вас…
— Мне нравится, когда у меня просят пощады, а на самом деле желают обратного.
Шила залилась краской, не в силах отвести взгляда, полного обожания. Но она не могла допустить, чтобы Ирвинг догадался, как велико его влияние на нее, и стала отчаянно сопротивляться, стараясь вырваться.
— Сидите смирно! — приказал он, с легкостью подавляя бунт. Еще бы, сильные, как у какого-нибудь землекопа, руки без особого труда контролировали каждое ее движение, делая беспомощной и заставляя Шилу трепетать.
— Отпустите… Вы не можете так поступать!
— Я волен делать все, что мне заблагорассудится, — высокомерно заявил Роналд, цинично усмехаясь.
Шилу охватило отчаяние.
— Не надо!
— Вы хоть представляете, как мне хочется заняться с вами любовью? — не без вызова спросил он.
— Я не позволю вам…
— Не позволите?! — Казалось, эта мысль забавляла его.
— Да, именно так! — Щеки Шилы пылали. — Вы же не из тех, кто способен насиловать женщину!
— Применять силу — абсурд, моя дорогая. Вы так страстно желаете меня, что дрожите от вожделения, — самоуверенно заявил Роналд. — Думаете, я не чувствую этого?
Шила закусила губу. Он опять угадал, черт побери! Мысли в голове путались. Не в состоянии справиться с охватившим ее волнением, Шила смущенно потупилась.
— В вас говорит естество, милая, чего же тут стыдиться? Ну-ка, посмотрите на меня.
Она покорно подняла голову и буквально утонула в озерной голубизне его глаз. Воля окончательно покинула ее.
— Вот и прекрасно… — тихо произнес Роналд и шагнул к ней. Шила услышала, как глухими ударами забилось его сердце, почувствовала тепло рук, сжимавших ее в объятиях. — Я хочу, чтобы вы меня поцеловали, Шила.
— Нет…
— Я прошу, — хрипло выдохнул он и, не дожидаясь ответа, прильнул к ее губам.
В его поцелуе была та откровенная, безудержная страсть, которая моментально передалась и ей. Захлестнутая чувственной бурей, Шила обвила шею Роналда, прильнула к нему всем телом. Его ладони медленно скользили по ее обнаженной шее, плечам, мягко касались пышной груди, бедер. И эти прикосновения наполняли ее блаженством. Она уже не могла сдерживать стоны, рвавшиеся наружу. Сладостная мука звучала в них.
— О, дорогая… — Роналд с трудом переводил дыхание. — Ты само упоение. — Голос его звучал хрипло, грудь тяжело вздымалась, сердце бешено колотилось. Шила почувствовала, как он пытается справиться с молнией, чтобы избавиться от платья, мешавшего ему наслаждаться бархатистостью ее кожи. И она, как ни странно, совершенно не хотела возмущаться.
В этот момент в дверь постучали.
